Монсеньор Филипп II герцог Орлеанский появился в сопровождении небольшой группы дворян, которые своей одеждой и своей внешностью более походили на парижских клошаров, а не на дворян из высшего света. Монсеньор занял левую ложу бенуара, вторая ложа так и осталась затянутой синей тканью. Она, видимо, принадлежала королю, который сегодняшний спектакль решил пропустить. Монсеньор Филипп встал у бортика ложи, рядом с ним стоял слуга с большим букетом роз. Филипп внимательно рассматривал лица присутствовавших в зале людей, занявших места в партере. Пару раз его взгляд скользнул по моему лицу, но ни на мгновение на мне его взгляд не задержался. Предвидя возможность появления в театральном зале монсеньора Филиппа, я слегка исказил черты своего лица, сегодня своим внешним обликом я более походил на графа де Тессе, чем на самого себя.
Спектакль начался без дополнительного объявления, на площадке как-то сразу появились мужчины и женщины. Они, не обращая внимания на зрителей, были ли они готовы смотреть какую-либо сценку, принялись разыгрывать какую-то интермедию. Из-за сильного гула голосов, стоявшего в зале, я ничего не слышал из того, о чем те люди разговаривали между собой. Но потихоньку зал затихал, зрители свое внимание сосредотачивали на игре актеров и актрис, прислушиваясь к диалогам и монологам.
Вскоре и я начал слышать голоса актеров, понимать, что театральное действие разыгрывается вокруг трех красивых женщин, которые неистово и с какой-то очаровательностью исполняли свои роли. Настоящей примой из этих трех актрис была одна из этих женщин, которая обладала шикарно скроенной фигурой, красивой внешностью. Прима так и искрилась весельем, исполняя свои монологи и диалоги, с изяществом и грацией передвигалась по театральной сцене, которой не существовало. Монологи этой актрисы чаще всего прерывались криками из зала зрителей "бис" и "браво", раздававшихся от зрителей.
Я же про себя отметил, что актриса Шарлотта Демар на этот раз была жгучей брюнеткой, а не рыжеволосой бандиткой, какой она предстала передо мной на ужине у монсеньора Филиппа. Меня удивило, что, несмотря на изменение
черт своего лица, актриса Шарлотта Демар меня явно узнала, видимо, она обладала отличным зрением, незаметным кивком головы она меня поприветствовала. 3Из-за специфики своей работы мне приходилась встречаться со многими женщинами различного возраста и национальностей. Но ни одну из этих женщин нельзя было сравнить с Шарлоттой Демар по ее методике секса, неограниченному знанию и изобретательности секса. Эта француженка обладала большой пылкостью, знанием таинств и тонкостей секса, того, как женщина способно заводить своего мужчину, партнера, чтобы тот мог вновь и вновь заниматься с ней этим самым сексом. Единственное, что мне хотелось бы отметить, что у меня с ней была не любовь, когда ты со своей любимой прямо-таки растворялся друг в друге, забыв об окружающем мире. То с ней секс превратился в работу, тяжелую работу по сексуальному удовлетворению потребностей женщины, хорошо разбиравшейся в сексуальных тонкостях. Свою первую и последнюю ночь с Шарлоттой Демар я провел, занимаясь сексом и одним только сексом, но ни в коем случае не любовью.Нам с ней не о чем было даже разговаривать, за все время я ей так и не задал ни единого вопроса. Но трудился в поте лица своего и так, как никогда этого не делал, стараясь партнерше не дать ни единой свободной минуты передышки. Мне нужно было бы добиться того, чтобы, в конце концов, Шарлотта бы расслабилась и заснула, только тогда бы ее сознание полностью раскрылось для моего мысленного щупа. Только тогда я смог бы получить требуемую мне информацию по герцогу Орлеанскому и его окружению. А француженке было хоть бы хны, она требовала только одного большего удовольствия и наслаждения. На первых минутах этой нашей встречи Шарлотта даже своих глаз не закрывала, она кричала мне, чтобы я не останавливался, подлаживался под ее ритмику движений, продолжал бы над ней трудиться столько времени, сколько мог бы выдержать!Только тогда я понял, почему ей удалось сломить мужскую силу монсеньора Филиппа II герцога Орлеанского, так как ни один нормальный мужчина не выдержал бы ее темпа и того количества секса, которого Шарлотта требовала за одну только ночь от своего партнера. Но я все же был магом, к этому времени набрал немалый опыт в этом самом сексе, поэтому мне удавалось выдерживать этот бешеный темп и, работая не покладая рук, ни в чем не уступать этой профессиональной женщине в сексе! В конце концов, мадам Шарлотта Демар не выдержала своего темпа, она сдалась на милость победителя, усталой, утомленной и удовлетворенной заснула на моем плече, свернувшись клубочком.Лежа рядом с ней в постели своей спальни, я прислушивался к ее тихому и спокойному дыханию. Где-то внутри меня вдруг появилась, начал стремительно расти чувство того, что я семейный человек, а рядом со мной спит любящая супруга, положив свою голову мне на плечо. Разобравшись в источнике таких чувств, я сообразил, что натолкнулся на мысли спящей Шарлотты Демар, которая во сне мечтала о простом женском счастье! Шарлотта и в этом сне оставалась великой актрисой, сейчас она исполняла роль моей любящей жены и матери двух наших детей. Как и любая женщина мадам Демар была склонна к ворожбе, в данную минуту она излучала желание быть именно такой послушной и любящей супругой, а не развратной придворной актрисой!Но я-то хорошо знал о том, что это не совсем так!Что театральная сцена рано или поздно снова взыграет в крови великой актрисы Шарлотты Демар! Что она, забыв обо всем на свете, о любящем муже и о своих детях, она снова выйдет на сцену, чтобы купаться и наслаждаться глазами зрителей, прислушиваться к их крикам "браво" и "бис". А ночами кутить напропалую со всеми придворными кавалерами, требуя от них бесконечного секса, взамен тихой и размеренной супружеской любви! Шарлотта Демар Была рождена для сцены, но не для семейной жизни, я стал еще одном мелким камушком на ее жизненном пути.Поэтому, встречаясь с Шарлоттой Демар, я даже не думал о тихом семейным счастье с этой великой актрисой, хорошо понимал, что эта первая наша встреча в постели с мадам Демар станет и последней нашей встречей. Может быть, потому что завтра утром откроется дверь моей спальни, на ее пороге появиться благословенная Николь. Она придет ко мне для того, чтобы первой пожелать мне доброго утра, чтобы попытаться поцеловать меня в лоб в тот момент, когда я буду лобзать и упиваться от счастья, лаская ее непослушную девичью грудь! Строгим голосом Николь погонит меня из постели, но не для того, чтобы тотчас приняться за ее уборку, а для того, чтобы я еще раз перед ней пробежался совершенно голым от постели до гардероба, чтобы взять оттуда халат, который я должен был бы накинуть на свои плечи!От этого приятного воспоминания о Николь мне стало как-то нехорошо, словно я предал свою любовь. Я осторожно высвободил свое плечо из-под головы Шарлоты, сел на постель и глубоко задумался. Мне совершенно не хотелось, чтобы Николь увидела бы Шарлотту в моей постели. Я мысленным зондом проник в сознание мадам Демар, чтобы узнать, где же она все-таки живет или, по крайней мере, где и как она свои проводит ночи.Черт подери, лучше бы я этого не делал!Эта женщина, великая актриса, имела свой дом в Париже, где ее матушка присматривала за ее двумя детьми, прижитыми от герцога Орлеанского. Но там Шарлотта практически не появлялась и не ночевала, так забежит на минутку, чтобы оставить денег матери, поцелует детей и снова исчезает на дни или даже недели. Дни и ночи мадам Демар проводила в Версале. Днями репетировала театральные сценки из новых спектаклей со своими коллегами, вечерами выступала на сцене, получая почет и уважение от придворной зрительской аудитории. А ночами участвовала в дворцовых кутежах, на которых заставляла целовать свои ноги знатных особ и придворным аристократов, преклоняться перед ее остроумием и весельем. Даже принцы и герцоги королевской крови склоняли головы перед ней, упрашивая ее ночь провести в их постелях. Такая сумасшедшая жизнь нравилась, привлекала и тянула к себе Шарлотту Демар!Подумав немного над всеми эти обстоятельствами, я парой пассов рукой над головой еще более усыпил Шарлотту. Аккуратно собрал ее одежду, верхнее и нижнее платья, сложил их и вместе с мадам Демар завернул в несколько простыней. Затем прочитал пару заклинаний о направленной левитации, сделал пару танцевальных па и щелкнул двумя пальцами. Последовала неяркая вспышка, Шарлотта вместе со своей одеждой исчезла из моей спальни. Очень скоро она объявится в парижском доме своей матушки, она ничего не будет помнить о сегодняшней ночи и о встрече со мной.Вы не представляете, как бы я не любил заниматься колдовством, после которого в спальне надолго сохраняется запах сожженной серы. Отвратительным был, если признаться себе, этот запах, словно ты только что побывал в аду и, вернувшись оттуда, принес с собой этот запах, который ничем не выведешь, пока он сам не выветрится. На голые плечи я накинул теплое одеяло, включил кондиционеры на полную мощь, и присел на постель, облокотившись на подушки, которые Николь так любила встряхивать и перетрясать, пока я целовал ее плечи.Но я тут же мысль о Николь отодвинул подальше из своего сознания. Сейчас мне нужно было продумать и пересортировать информацию о монсеньоре Филиппе II герцоге Орлеанском, которую я нашел в сознании актрисы Шарлотты Демар.Прежде всего, Шарлотта была любовницей или, если более точно выражаться, содержанкой монсеньора Филиппа. Она родила от него девочку и мальчика. Монсеньор Филипп девочку официально признал своей дочерью, но сына официально признавать отказался, мотивируя свой отказ тем, что он неуверен из-за обилия других любовников у актрисы, что этот ребенок от него! Что касается Филиппа, как сексуального партнера, то Шарлотта полагала, что герцог Орлеанский очень слабый мужчина. Она поддерживала отношения с ним только из-за того, что на его средства она содержала свою семью, купила парижский дом и получала ежегодную ренту, достаточную для того, чтобы содержать в достатке матушку и воспитывать детей.Это была вся информация, что касается Филиппа, как мужчины! После этого я мог порыться в информации о герцоге Орлеанском, как о кандидате на регентство при новом короле Луи XV, которого сегодня охраняли мои драгуны под командованием лейтенанта графа Роже-Этьена де Фуа.Монсеньор Филипп II герцог Орлеанский родился в семье младшего брата Луи XIV, получил блестящее образование принца королевской крови, первое время он очень тщательно выполнял придворные обязанности при дворе своего коронованного дяди. Рано поднимался с постели, спешил заняться неотложными делами, встречался и подолгу беседовал с министрами королевского правительства, членами и председателями различных королевских советов. Это была положительная часть характеристики герцога в том, чтобы Луи XIV назначил своего племянника герцога Орлеанского Регентом до совершеннолетия своего правнука герцога Анжуйского, будущего короля Луи XV.Даже свои завтраки и обеды герцог Орлеанский посвящал деловым и государственным беседам, но вся его беда заключалась в том, что все его же благие намерения редко исполнялись. В основном это происходило из-за того, что вокруг герцога вилось множество придворных, которые явно препятствовали исполнению его желаний из-за зависти, из-за корысти, либо из-за сильного желания ему в чем-то угодить. Со временем, а также из-за вседозволенности Филипп перестал себя принуждать к работе. Он стал вести свободный образ жизни, по утрам вставал, когда хотел, но продолжал встречаться и беседовать с министрами и вельможными сановниками по придворным и государственным делам. Этот период жизни герцога Орлеанского можно было бы также положительно охарактеризовать,
он многое делал для французского государства, его вины совершенно не было в том, что другие люди тормозили его новаторские идеи и начинания!Но продолжим рассматривать информацию о делах и поведении герцога Орлеанского с точки зрения французской женщины.Ежедневно в пять часов вечера герцог Орлеанский хлопал дверью своего рабочего кабинета, оставляя его до своего пробуждения следующим утром. С этого времени он забывал о придворных и государственных делах, занимаясь одними только своими личными делами и увеселениями в кампании близких друзей и приятелей. Однако, следует признать, что этот герцог королевской крови имел несколько слабый мужской характер. Он не мог или не хотел быть самостоятельным человеком, который, приняв какое-либо решение, отстаивал бы его до конца. Взамен монсеньор заводил и поддерживал знакомства с любым французским дворянином, который умел льстить бы ему по поводу и без какого-либо повода.Могу привести наглядный пример одного из таких знакомств монсеньора Филиппа, своим самим близким другом он считал маршала Франсуа Вильруа. Отец маршала был воспитателем Луи XIV, а сам Франсуа Вильруа в детстве воспитывался вместе с королем, поэтому он быстро продвигался в чинах. Франсуа Вильруа принимал участие во многих битвах и сражениях, но ни в одном из них не победил, а в сражении при Кьяри австрийский принц Евгений Савойский наголову разбил французское войско под его командованием. Но Франсуа Вильруа не понес за это никакого наказания, он не был даже понижен в воинском звании. Маршал Вильруа все же был вельможным сановником королевского двора, хотя и отвратительным полководцем. Помимо маршала Вильруа, вокруг монсеньора Филиппа, по мнению Шарлотты Демар, крутились настоящие мошенники, пройдохи и обманщики, которым нельзя было ни на йоту верить.Глава 191Получив подробнейшую информацию по монсеньору Филиппу II герцогу Орлеанскому, его превосходительство Алексей Макаров надолго замолк и в течение более чем месяца не выходил со мной на ментальную связь. Я уж было начал волноваться по этому поводу, время проходит, со своей стороны я все сделал, что мог, а Санкт-Петербург все еще не шлет окончательного решения. В середине июля сам Макаров связался со мной, извиняющимся тоном он сообщил, что государь Петр Алексеевич выразил удовлетворение моей работой в Париже и подтвердил свое намерение лично посетить Париж в следующем году. Он также в присутствии секретаря Макарова вызвал своего ближнего друга и стольника Бориса Куракина, а также вице-канцлера Петра Шафирова и приказал им срочно приступить к составлению договора о мире и дружбе между Московией и Францией.Получив долго ожидаемую информацию с родины, я немедленно связался с капитаном французской гвардии графом Роже-Этьеном де Фуа и передал информацию о том, что ждать нам осталось совсем недолго. Мы с ним также договорились встретиться и пообедать в харчевне "У трех голубей" Буланже. В принципе, мы могли бы и не встречаться, дела у нас обоих шли в нормальном темпе, но ностальгия, тоска по родине заедала нас обоих. Епифаненко хорошо понимал, что он, волей божьей и проведением фортуны, навсегда стал французом и ему уже не суждено вернуться обратно в свои родные места, в деревушку на реке Белая. К тому же его родители, наверняка, уже отдали богу душу, а земельный надел отошел в пользу земской общины, ждать его возвращения было некому. Здесь же во Франции совершенно неожиданно для меня, а тем более для вахмистра у него оказалось множество знатных родственников, он даже оказался владельцем полуразрушенного замка в Фуа.Поэтому капитан французской гвардии де Фуа с удовольствием согласился встретиться и провести со мной свое свободное время, вспоминая о далекой теперь родине.Мосье Буланже, я не видел его примерно месяца три, мало изменился за это время, по-прежнему, оставался подвижным и энергичным человеком. Когда же я перешагнул порог его харчевни, то на мгновение застыл на пороге, перед моими глазами открылся обновленный обеденный зал харчевни. Сегодня харчевня мосье Буланже имела несколько столов, искусно расставленных по всему залу. Причем, столы были ремесленного изготовления, а не ящиками, как ранее, на четырех ножках, за которыми на нормальных стульях могли сидеть от двух до шести посетителей. Видимо, из-за цен и нововведений изменился и контингент самих посетителей харчевни, за столами сидели зажиточные парижане, а не какой-то там уличный сброд, мясников с базара или разбойников с большой дороги.В этот момент мосье Буланже из-за своей раздаточной стойки смотрел в сторону входа в харчевню. Когда я вошел, то над дверями мелодично прозвенел колокольчик, оповестивший о появлении нового посетителя. Хозяин моментально признал меня и тут же мелкой рысью, ловко лавируя между столиков, потрусил ко мне. Мосье Буланже был сильно взволнован моим внезапным появлением, он все время говорил о том, что очень рад видеть своего благодетеля. Я же ему коротко объяснил, что хотел бы у него пообедать со своим старым другом, который вот-вот появится. Старина Буланже сам лично, вызывая этим большое удивление у своих разносчиц, повел меня к свободному столику, не переставая при этом тараторить о том, что у него сегодня нежная телятина в маринаде, замечательный луковый суп и свежие овощи с огорода. Все это время мосье Буланже с любопытством посматривал на меня снизу и вверх, но, в конце концов, не выдержал и поинтересовался:
– Мосье Орлофф, а вы сегодня со своим другом, не собираетесь ли немного повеселиться, а то мне старая мебель харчевни совсем надоела?!
– Что вы тогда имеете в виду, мосье Буланже? – По ходу я поинтересовался. – Вы, что же хотите попросить, чтобы я оплатил вашу новую мебель?
– Нет, нет, уважаемый мосье Орлофф! Я совершенно этого не хочу! Мне ваши деньги и задаром не нужны! Просто всегда случается так, что, когда вы у меня обедаете или ужинаете, то каждый раз мне приходится из харчевни выносить мебель, разбитую в дребезги вами и вашими друзьями! А потом у меня появляются деньги на новую мебель! Так что я просто поинтересовался, не нужно ли мне сегодня составлять смету на новую мебель, старая-то мне совершенно надоела?!
Но я не стал прямиком отвечать на этот вопрос старого лиса! Кто его знаете, какое сегодня настроение у Епифаненко? Может быть, ему захочется после пары бокалов бренди по старинке немного кулаки размять и пару раз пройтись по мордасам этих жиреющих парижских буржуа?!
Столик, предложенный мосье Буланже занимал отличную боевую позицию. С этого места прекрасно просматривался вход в харчевню, и практически все столики с посетителями. Вот разве что, этот столик оказался самым большим из всех других столиков и был рассчитан на шесть человек. Первоначально мне этот факт не понравился, но поразмыслив немного, я одобрительно кивнул головой хозяину харчевни, нам с Епифаненко будет повод начать мордобой, если кто-либо решит к нам присоединиться!
Капитан Роже-Этьен де Фуа появился в точно указанное время, что свидетельствовало о том, что он еще полностью офранцузился, французы никогда не приходили на встречи вовремя, всегда опаздывали. Но процесс натурализации вахмистра шел полным ходом, по-видимому, он уже стал немцем с их чертовской пунктуальностью, и вскоре после этого шага окончательно офранцузится. Вывод из всего этого означал, что Епифаненко уже перестал уже быть русским! Ведь, нам русским все равно, что сегодня, что завтра. Договорились о встрече на сегодня, а он возьми да приди завтра, а потом долго будет, чуть ли не с пеной на устах, доказывать о том, что мы договаривались на завтра.
Ну, да ладно, граф де Фуа прошел в харчевню. На этот раз он был в гражданской одежде, но с боевой шпагой под камзолом. Положив рук на эфес шпаги, он ее держал таким образом, чтобы, проходя между столиками, концом ножен чуть ли не бить по физиономиям едоков. Те едва успевали уворачиваться, при этом роняя на пол ложку или вилку, а затем с нескрываемой злобой смотрели вслед этому нахальному молодому шевалье аристократу. В этот момент я подумал о том, что настроеньеце у моего старого друга, бывшего вахмистра Епифаненко, не очень-то хорошее. Нам, видимо, все-таки придется сегодня немного подраться. Я окинул обеденный зал своим взором, и предстоящие расходы оценил примерно в пятьдесят золотых луидоров. Подумав о том, что, мосье Буланже, настоящий скряга выжимальщик, что мне нужно было бы, когда он поднял разговор на эту тему, заранее с ним согласовать смету расходов!
Мосье де Фуа грохнулся задом на ближайший ко мне стул, чуть его не поломав, и негромко, и зло мне буркнул:
– Что другого трактира не мог найти? Там хоть люди помельче, погрязнее, бей их кулаками так, чтобы слюни и сопли в стороны бы летели! А здесь, кого не тронь, сразу же крик поднимут, что их бить нельзя, что они сами хозяева жизни.
Не дожидаясь моего ответа, граф де Фуа слегка привстал, на весь обеденный зал таверны командным голосом проревел:
– Хозяина харчевни ко мне! Подавать на стол все, что на кухне имеется! Да не забудьте для разогрева литра два бренди на мой стол подать!
Мосье Буланже, на всякий случай вдали промелькнул, чтобы гости не думали, что он испугался, но к нашему столу не подошел, на всякий случай! Видимо, старик много о своем личике печься стал! Но пару наиболее симпатичных своих подносчиц с закусками и кувшином бренди к нашему столу послал. А я в этот момент горестно думал о том, что мои сегодняшние расходы еще возросли, по крайней мере, на пять луидоров. Да на такие деньжищи этот старый скряга еще пару харчевен откроет. Да, не зря люди говорят, делай то, что думается и хочется, а уж после разбираться будем! Договорился бы с мосье Буланже на тридцать золотых луидоров, бей и ломай в его харчевне все, что можешь! Тяжело вздохнув, я разлил бренди по двум бокалам, взял один бокал в руки, а второй протянул Роже-Этьену. Затем поднялся на ноги и произнес тост:
– Давай, вахмистр, наш первый бокал мы поднимем за нашу милую родину, Московию! За наших родителей, которые нам подарили жизнь и вырастили! За государя нашего Петра Алексеевича, многих лет ему жизни!
Граф Роже-Этьен де Фуа поднес бокал ко рту, его содержимое в мгновение ока исчезло в луженом графском желудке. Я тут же поддержал Епифаненко, горячая волна цунами пронеслась по моему нутру, мне сразу же стало хорошо и сладко, правда, не понятно, почему, но мне вдруг захотелось повторить эту сладкую волну цунами. Я задумчиво посмотрел на своего друга. Тот, видимо, сразу же догадался о значении задумчивости, появившейся в моем взгляде, поэтому утвердительно кивнул головой. Пока еще твердой рукой я разлил содержимое кувшина с бренди по двум бокалам, попытался подняться на ноги, но не смог. Этот чертов хозяин харчевни, Буланже, подал нам молодого, а не хорошо выдержанного бренди, которое поначалу било по ногам, а затем уже ударяло по мозгам.