Грани миров
Шрифт:
Обедать кипевший злостью Сергей не пошел. Распихав по карманам сделанные за последнюю неделю фотографии, он отправился к Ларисе Кукуевой — очень милой девушке в круглых очках с гладко причесанной головкой — и с демонстративным видом подставил ей палец. Она брала ему кровь, надев резиновые перчатки и нацепив на лицо марлевую повязку.
— Вы зря так тщательно скрываете от меня ваше очаровательно личико, мадемуазель, — развязно заметил Сергей. — Все равно, я уже видел все самое пикантное.
В ответ видимая часть ее лица над белой марлей отчаянно покраснела.
— Нам Петр
— С таким объектом, как я, вообще следует скафандр надевать. Чао, моя прелесть, — зло ответил он и отправился домой.
Оскорбленному самолюбию Сергея, однако, оказалось не достаточно того, что удалось вогнать в краску застенчивую аспирантку. В троллейбусе он боком примостился на краешке сидения и скромно поинтересовался у соседа, оккупировавшего больше трети сидения огромной сумкой, поверх которой лежал пышный букет цветов:
— Я вас не очень потеснил, товарищ? А то я и постоять могу — главное, чтобы вы девушке в целости букет доставили.
Сосед — курносый парень с румянцем во всю щеку — засмущался, покраснел еще больше и переложил букет с сумки на колени, от чего места на сидении больше не стало.
— При чем тут девушка, я че — граф? — с обидой за то, что его могли заподозрить в подобном донжуанстве, грубовато возразил он. — Я от профсоюза везу подарок вручать.
— Профсоюз — это, конечно, не девушка, это серьезно, — с преувеличенным почтением похвалил его Сергей и хотел продолжить свое подначивание, но тут троллейбус на остановке распахнул двери, и в салон спереди и сзади вошли две дамы, громогласно провозгласив:
— Контроль. Предъявите билеты, товарищи!
Курносый парень потерянно сжался, и втянул голову в плечи. Сергею же волноваться было не из-за чего, потому что в нагрудном кармане рубашки у него всегда лежала «карточка» — так ленинградцы называли единый проездной билет на все виды транспорта, чтобы противопоставить себя москвичам. В Москве, например, последнюю остановку маршрута называют «конечной», в Ленинграде — «кольцом». В Москве — «единый», в Ленинграде — «карточка». Наиболее респектабельные пассажиры порою даже не вытаскивают из кармана свой проездной — они рассеяно бросают контролерам: «карточка», и те, поверив, идут дальше. Сергею тоже обычно верили, но нынче его внешний вид почему-то внушил подозрение худой, как жердь, контролерше, и она потребовала:
— Предъявите, раз карточка, чего сидите?
Задетый за живое, он очаровательно ей улыбнулся:
— Хорошо, сейчас достану, но она у меня далеко, предупреждаю.
— Доставайте, доставайте, — во взгляде контролерши появилось выражение тигра, почуявшего добычу.
Сергей, скосив вниз глаза, нарочито медленно перебирал лежавшие в кармане квитанции и записки, среди которых затаилась заветная карточка. Он уже сто раз мог бы ее достать и предъявить, но искорки торжества в глазах топтавшейся рядом контролерши почему-то облегчали муки его раненого самолюбия — рано, мол, радуешься, что поймала безбилетника. Думаешь, я время тяну, от страха перед тобой трепыхаюсь?
— Платите тогда штраф, раз нет билета, — не выдержав, сказала она злорадно.
— А кто вам сказал, что у меня его нет? — изумленно приподняв бровь, изысканно вежливо спросил Сергей. — Вы просили поискать — вот я его и ищу.
К ним приблизилась другая контролерша — потолще и постарше.
— Стыдно, — суровым тоном обратилась она к Сергею, — такой приличный с виду.
— Я ищу карточку, поэтому вам придется подождать, пока я ее найду. Не знаю, почему мне должно быть стыдно — я сказал вашей коллеге, а она мне не верит — требует достать.
— Как же, так и поверила! — заверещала худая. — Штраф плати, а то милицию вызову!
— Советские люди должны верить друг другу, — нравоучительно изрек Сергей, еще немного покопался и движением фокусника извлек из кармана карточку. — Нужно доверять людям, у нас в стране человек человеку друг!
Худая коршуном кинулась на маленький прямоугольник, осмотрела со всех сторон, но не обнаружила в карточке никаких изъянов и почти что кинула ее Сергею в лицо. Едва троллейбус остановился, как обе контролерши заторопились к выходу — день был в самом разгаре, и им нужно было выполнять ежедневный план по «зайцам». Курносый сосед Сергея, которого они из-за перепалки не успели проверить на наличие билета, облегченно вздохнул и полез с рукопожатием:
— Спасибо, корешок, выручил! Правильно ты сказал — у нас человек человеку завсегда друг. Молодец, что не забоялся эту тощую, она всегда по троллейбусам ходит — зверь-баба!
«Что на меня нашло? — уныло думал Сергей, пока плелся от остановки до родного подъезда. — Разыграл зачем-то глупый спектакль с этими контролершами. Идиотское мальчишество, достойное разве что рыжего стажера Володи».
Услышав громкий стук хлопнувшей в прихожей двери, из своих комнат выглянули сестра и невестка.
— Сережа! — произнесли они в один голос, и по трагическому выражению их лиц Сергею стало ясно, что им все уже известно.
— Извиняюсь, что побеспокоил, — с вежливым ехидством в голосе сказал он. — Петр, конечно, уже все вам сообщил, так что я жду реплик.
Обе уставились на него, широко раскрыв глаза, потом Злата Евгеньевна с трудом разомкнула губы:
— Петя? — рассеяно переспросила она.
— Петя, твой возлюбленный супруг. Он рассказал во всех подробностях, как целый час развлекался, выбивая из меня пыль палкой? Так что, прекрасные дамы, готовьтесь — скоро к вам нагрянут аспиранты в масках и будут брать вашу кровь. Не надо на меня так смотреть, я еще не покойник.
— Сережа, — вновь сказала Ада Эрнестовна и неожиданно заплакала.
Сергей не мог вспомнить, когда ему в последний раз приходилось видеть старшую сестру плачущей, поэтому у него в первый момент чуть челюсть не отвалилась от изумления, но он быстро пришел в себя и, бросившись к ней, обнял за плечи, чмокнул в плачущий глаз.
— Бог мой, Адонька, зачем столько страданий из-за какого-то сыра? Успокойся, мы все останемся живы.
В ответ она еще сильней затряслась, замотала головой и вцепилась ему в плечи.