Грани Обсидиана
Шрифт:
Хантер по-прежнему неподвижно стоял у ручья. Смотрел на нее хмуро, исподлобья. Темные его глаза, казалось, стали еще темнее. С чего вдруг этакая гримаса — будто он увидел нечто отвратительное?
— Бесстыжая сука! — наконец сказал он. Развернулся и ушел к сброшенным у деревьев вещам.
А-а-а-а… вон оно что! Не снять ли еще и штаны заодно? Но ручей просто ледяной, так что порадуем колдуна голым задом в следующий раз. Найна между делом попробовала растянуть мокрую веревку на запястьях. Не поддавалась. Заговоренная, точно.
Кое-как натянув выжатую рубаху, оглянулась.
Хантер тут же, словно
— Зачем я тебе нужна?
— С чего ты это взяла?
— Даже и не знаю, с какой стати я так решила… Ты захватил меня в плен, тащил на себе несколько часов. Еды дал. Неужели лишь для того, чтобы сейчас прикончить?
Хантер молча жевал.
— Хочешь получить за меня выкуп?
Блеснул в ее сторону темным взглядом:
— А с вас есть что взять?
Найна раздумывала. Вряд ли он согласится на выкуп — иначе бы начал с похищений, а не с волчьих ям…
— Что молчишь? Подсчитываешь, во сколько себя можно оценить? Или сколько за тебя дадут твои… братья?
Не жадность явно. Месть? Вера? Как его разговорить, заставить рассказать о себе? Найна признавала, что ей это вряд ли удастся. Вот Бэрин с его обаятельной улыбкой, доброжелательностью и непритворным интересом к любому — тот смог бы, да. И Фэрлин — умный, расчетливый, проницательный — тоже. Ее же саму природа не наградила ни хитростью, ни терпением.
Только упорством.
— Скажи сам, чего ты хочешь?
Снова мрачный взгляд.
— Чтобы ни одного оборотня на земле не осталось.
— Будешь вот так… похищать всех по очереди? — спросила Найна почти с любопытством.
— Есть много способов. Теперь замолчи. Я буду спать.
А как он собирается ее… обездвижить?
Оказалось — очень просто: взяв на поводок.
…Если скрежетать зубами на каждое его действие, она скоро все зубы сотрет в порошок. Найна угрюмо следила, как Хантер с показной небрежностью оборачивает цепочку вокруг дерева. Впрочем — Найна смерила взглядом «поводок» — ровно на такую длину, чтобы она не смогла дотянуться до него спящего. Скользнула пальцами по тонкому, невесомому плетению цепочки: просто украшение, годное на любую шею… Вот теперь примерили на ее.
Улегшийся Хантер наблюдал за Найной, заложив руки за голову.
— Не советую пробовать ее на прочность. Заговорена, да и серебра в ней довольно, чтобы тебя искалечить.
Найна через силу усмехнулась:
— Беспокоишься за меня?
— Я предупредил, — равнодушно промолвил колдун и закрыл глаза. Вскоре он уже дышал — громко и размеренно. Найна следила за ним недоверчиво, поглаживая цепочку: кажется, не притворяется, и впрямь уверен, что она прочно привязана. Прочно? Так и есть! Ни рывки, ни старания расплющить мельчайшие звенья камнем, расцепить щепкой ничего не дали. Как и попытки снять заклятие с заговоренной привязи: колдовство Хантера глухо молчало, не отзываясь на ее призыв. Придется признать, пока человек сильнее: и физически, и магически. Но это вовсе не означает, что
Ведь такой… подготовленный охотник на оборотней оказался не всеведущ; думает, серебро может причинить ей вред! Ему стоило бы взглянуть на серьги, браслеты, кольца и застежки для волос, которыми украшают себя она и ее сородичи. Не им, выходцам с Черных земель, бояться лунного серебра…
Найна тоже улеглась. Смотрела в глаза звездам. Только им она могла признаться, что пугает ее больше всего: невозможность перекинуться. Тогда, в самый первый миг, она попыталась — вернее, все ее естество рванулось к другой, звериной, яростной ипостаси. И ударилось о глухую стену, поставленную, несомненно, этим песьим ошейником. Ее располовинило, будто колдун ампутировал ей конечность, без которой она слаба и беспомощна. И почти лишена своей магии. Фэрлин говорил, что большая часть Силы исходит от их второй сущности. И сейчас она в этом убедилась.
…как там поговаривает Берта? Будет день — будет и пища? Надо спать, набираться сил для нового дня и новой схватки…
Наутро Хантер отстегнул «поводок» и развязал ее. Найна с недоверчивым изумлением следила, как, присев рядом на корточки, он молча и быстро распутывает узлы — и собственные, и те, что добавила она, пытаясь освободиться. Неужели за ночь передумал и решил ее отпустить? Не очень разумно, ведь теперь уже она его не отпустит!
Веревка послушно и легко скользит с израненных запястий и лодыжек и беспечной змейкой уползает в мешок колдуна…
Найна поднялась, с удовольствием потянулась, разминая и растирая конечности. Следила за сосредоточенным Хантером — тот, не обращая на нее внимания, разворачивал сушеное мясо.
— А ты ничего не забыл? — Она выразительно постучала ногтями по ошейнику. Колдун вскинул взгляд. Сказал невнятно, отрывая белыми зубами — все целые, как жаль! — жесткие мясные волокна:
— Не забыл. Просто кое-что добавил. Надоело таскать тебя на себе, теперь сама пойдешь за мной как миленькая.
— С какой стати?
— Теперь ты не сможешь уйти от меня дальше, чем на пятьдесят ярдов — ошейник задушит. И… — он внимательно следил за ее руками, — убить меня тоже не можешь — случится то же самое.
Вряд ли он вставал и подходил к ней ночью, она бы сразу проснулась. Но вот колдовства и впрямь могла не почувствовать… Найна, застыв, смотрела в его сощуренные глаза — теперь в них пробивалась еще и насмешка: ну что, мол, делать будешь?
Что делать, что делать — проверять! Вся ее природа кровожадно звала опробовать сразу второй вариант, но руки и ноги еще не отошли, и Найна не чувствовала себя способной справиться с полным сил мужчиной. Еще и колдуном к тому же.
Она круто повернулась на пятках и пошла по берегу ручья прочь. По течению: так она неизбежно выйдет к Обсидиану. Заметила незаконченное движение колдуна: казалось, тот хотел остановить ее, но передумал. Наслаждаемся свободными движениями — неужели так и отпустит? — и одновременно считаем шаги. И прислушиваемся к ошейнику. Шевельнулся? Сделался туже? Показалось, показалось… конечно, показалось…
Так ей «казалось» до тех пор, пока шипы вновь не впились в кожу. Еще шаг… еще… Упала? Можно и на четвереньках… и ползком… да ползи же!..