Грани жизни
Шрифт:
— Во-первых, не у станка, а у пульта управления! — И Гриша с предостерегающей улыбкой посмотрел на девушку. — У пульта управления! А во-вторых, в автоматическом, саморегулирующемся процессе, — продолжал он со строгой разрядкой в голосе, — автоматизация — это ведь не только новая техника, н-но и принципиально новые технологические процессы. А отсюда далее следует: этот новый технологический процесс требует коренных изменений в самой рабочей квалификации… Верно я говорю, Петя?
— Верно, — улыбнулся Петя.
— Вы, Галина, — уже строго продолжал Гриша, — только что сказали: «Простой рабочий». То есть вы подразумеваете по-старому: токарь, слесарь, фрезеровщик… Ничего подобного! В условиях автоматизированного производства возникает новое понятие рабочего-механика, разносторонне квалифицированного. Он отлично знает токарное, шлифовальное, фрезерное, слесарное дело, знает работу гидравлических, электромеханических, электронных узлов… Он знает системы разных машин и, представьте себе, как в открытой книге, читает, в чем их взаимосвязь и зависимость и в чем различие. Далее, представьте себе, как сложна в автоматическом процессе измерительная, контрольная и сигнальная аппаратура!.. А вы говорите «простой рабочий!»
— К этому мне хочется еще кое-что добавить, Галиночка, — мягко вмешался Петя. — Кроме всех этих знаний и качеств, производственник, стоящий у пульта управления, должен обладать высокоразвитым умением точно замечать даже самые мелкие неполадки и нарушения и быстро их восстанавливать.
— Ну, знаете… — усмехнулась Галина. — Это просто какой-то живой идеал! Дивная картина! Но я. учтите, тоже из заводской семьи и кое-что понимаю, а вы мне просто очки втираете… Да, да! Вы мне рассказываете не о рабочих, а об инженерах!.. И как вам обоим не стыдно обманывать меня?
— Что вы! — невольно воскликнул Сева Огурешников. — Это все чистая правда!
Тут все остальные члены «семерки» начали добавлять свои замечания. Обстоятельный Матвей Кувакин загудел своим грудным баском:
— Не сомневайтесь, Галина, простите, что я вас так просто назвал… Действительно, производственник нашей эпохи, работающий на автоматической линии, по-моему не только приближается к инженерной квалификации, но и во многом подтягивает ее выше и дальше.
— То есть ты хочешь сказать, что исчезнет различие между физическим и умственным трудом? — с ласковой улыбкой заключил Петя.
— Да, да! Именно так! — подхватил Сева.
— А помните, у нас весной очень интересная лекция была, — заговорил Миша Рогов, застенчиво встряхивая рассыпчатыми льняными кудрями. — Лектор рассказывал, какие группы рабочих будут ведущими на автоматических линиях: наладчики, монтажники, электрики и электроники…
— А еще прибористы, электромонтеры, слесари-ремонтники широкого профиля… — загудел Матвей Кувакин, ободряюще кивнув Мише. — Словом, мастера и волшебники автоматики!
— Да, все это будет. Вот такими мы и станем, когда все познаем на опыте и пройдем специальную подготовку! — торжественно произнес Гриша и с таким видом взмахнул рукой, будто приглашал всех вслух помечтать об этом.
Злясь на себя, что сама же вызвала этот новый поворот в разговоре, Галина снова решила вмешаться и смутить этого самоуверенного «задаваку», чтобы у него всякая охота пропала мешать людям танцевать и веселиться!
— А! Это интересно! — воскликнула она, метнув на Гришу иронически-насмешливый взгляд. — Я уж было подумала, что мастерами-волшебниками можно стать как-то само собой, а теперь, оказывается, надо еще долго учиться! То-то и оно!.. Пожалуй, придется вам целый институт пройти без отрыва от производства. А легко ведь только мечтать, мечта-ать!.. А учиться — сколько времени потребуется, сколько забот! И неужели все это ради одной только мечты… ни за что не поверю!.. Вы, конечно, ожидаете более высокой заработной платы, вы бы и не прочь и премиальные получать, а вместе с тем и работать благодаря автоматике хотите поменьше… Ведь так?
— Далеко не так! — словно отрезал Гриша, посмотрев на Галину упрямо прищуренными глазами, — Когда производительность труда увеличится в несколько раз, заработки тоже повысятся, мы от них отказываться не будем, потому что это справедливо. Вы загодя упрекнули нас, будто мы работать хотим поменьше и, значит, гулять побольше. Но известно ли вам, что уже не так далек шестичасовой рабочий день?
— А потом придет и такое время, когда и на пятичасовой день перейдем! — раздались голоса.
Немного спустя начались мечтания вслух: а ведь с каждым годом все больше будет оставаться времени на чтение и самообразование, на интересные развлечения и на путешествия. Куда только не слетаешь на «ТУ-104»! В газетах обещают: вот-вот откроется «скоростная авиалиния» Москва — Ленинград и обратно, утром, позавтракав, садишься в Москве в самолет и через час ты в Ленинграде… Побываешь в Русском музее, на квартире Александра Сергеевича Пушкина, полюбуешься на памятник Петру, на исторические здания… «и светла Адмиралтейская игла»… Можно и по-другому составить план дня: заказать по телефону билет в театр, например, на утренник на оперу в Театре имени Кирова или в Театре драмы имени Пушкина, а потом уж музеи и все остальное, что успеешь посмотреть до вечера. Потом пообедаешь где-нибудь на Невском и наконец поедешь на аэродром. Через час ты в Москве.
— Вот будет красота!.. Красота-а!.. — красивым баритоном пропел Гриша.
Потом Петя предложил ряд авиапутешествий в этом же радиусе — шестьсот или семьсот километров. Он снял с книжной полки потрепанный еще со школьных времен географический атлас и раскрыл карту Советского Союза.
«Как впились все в эту школьную географию» — зло и растерянно думала Галина. Не найдясь, что сейчас сказать и куда себя деть, она поневоле взглядывала на карту. Поневоле следила она за движением красно-синего карандаша то в руках Пети, то у других мечтателей. В назначенном им радиусе они за несколько минут обнаружили десятки «чертовски интересных» городов, куда стоило слетать в воскресенье, и все это в ближайшие же годы!
Не обошлось без споров, «чей вариант лучше», как выразился Петя. Сегодня он изумлял Галину: таким она еще никогда не видела его. Она привыкла видеть Мельникова, что называется всегда «при себе», бесконечно преданным ей. Он был ей мил, необходим, но всегда представлялся ей простым и совсем обыкновенным. А сейчас, среди своих товарищей, Петя казался девушке сильным, остроумным, знающим все, о чем шла эта шумная круговая беседа. Его худощавое тонкое лицо казалось ей сегодня старше, чем всегда, но оно было красиво своим жарким румянцем, вспыхивающей синевой во взгляде, смелой белозубой улыбкой.
Разговор уже шел о книгах, спектаклях, картинах, выставках, научных открытиях, о возможном появлении новых спутников.
Временами Петя встречался с Галиной оживленным, полным блеска и радости взглядом, но тут же кто-то отвлекал его, и он снова оказывался в молодом товарищеском кругу. Галина знала, что ни к одной девушке не может его ревновать, но к этим шестерым парням она ревновала его, и тем более сильно и больно, что этого никак не могла показать.
Мучительным усилием воли Галина улыбалась и даже смеялась, а сама все больше терялась, что ей делать, как быть дальше.