Грани
Шрифт:
Был ли это выбор слабого человека? Уйти всегда проще, чем остаться и смириться со своей нынешней судьбой. Как бы тяжело не было, но, несмотря на утраты, мир двигается дальше. А значит, сможешь и ты, если знаешь ради чего, если стараешься зацепиться за новые ориентиры в жизни. Кто знает, что еще нам уготовила судьба.
Кто-то и вовсе скажет, что добровольно уйти из жизни — довольно смелый, а не слабый поступок. Но только самоубийца видит в этом иной путь. Не смелый и не трусливый, а… логичный и единственно верный. Что сделали бы другие, испытав чувства утраты? На что бы пошли? Ради чего «слабые люди» стремились куда-то… теперь… без своих «сильных людей»?
Вихрь этих мыслей в голове был так силен, что
От этих мыслей становилось по-настоящему дурно.
«Если это Ад, — подумал Эрик, — то у Дьявола чертовски скудная фантазия. И здесь совсем нет огня. Даже скромного котелка с грешниками. Это уже совсем не по христиански и…»
Должно быть, в эту секунду его услышал, если не сам Дьявол, то явно кто-то заправляющий этими краями, потому как через несколько секунд, Эрик готов был поклясться, наконец-то среди окружающей белой массы показалось что-то черное, да еще и извергающее дым.
Эрик ускорил шаг, переходя на бег, и чем ближе он приближался к источнику дыма, тем четче мог разглядеть сферообразное строение. Когда Эрик подбежал к нему вплотную, то увидел чугунный шар, размером чуть больше, чем фургончик мороженого. Из верхушки шара торчала старая труба со свисающей треугольной насадкой, из которой медленно шел дым, а рядом с чугунной круглой дверью находилось небольшое окно. Весь шар был измазан копотью и почти полностью погряз в саже (даже окружающий «снег», прилегающий к шару, был черен, как сама ночь), но само окно сверкало ярче солнечного света. Создавалось ощущение, что оно было недавно куплено и вставлено в эту закоптившуюся рухлядь (или просто здешний хозяин не жалел чистящего средства на крохотное оконце).
Эрик решил постучать в дверь, но сначала обошел шар вокруг. В течении этого короткого обхода Эрик не мог не заметить, что чугунные плиты, из которых состоял шар, были спаяны слишком уж несуразно и просто.
— Словно их рисовал ребенок — заключил Эрик и отчего-то эта мысль показалась ему крайне важной.
Не обнаружив больше ровным счетом ничего и вернувшись к двери, он решил, что в такую вьюгу его вряд ли кто-то услышит, поэтому он бесцеремонно дернул дверную ручку. Дверь отварилась не сразу. Тяжелый чугун давал о себе знать. Эрик вдавил одну ноги в дверной косяк, а руками принялся тянуть за дверную ручку изо всех сил, пока не образовалась небольшая щель. Быстрым движением Эрик схватился за край двери и, навалившись на нее всеми силами, добился того, что та отворилась. Отмахнувшись от копоти, Эрик перешел порог.
Внутри было совсем пусто. Закрыв за собой дверь, Эрик осмотрелся еще раз. Помимо камина в углу и расстеленного потертого ковра в этом чугунном шаре не было ничего. Лишь голые стены.
«Кто мог построить это подобие дома? Где хозяин?»
Эрик подошел к камину, чтобы проверить степень горящих дров и понять, как давно они были подкинуты в камин.
«Может быть, хозяин этого… шара закинул их совсем недавно?»
Эрик разглядел состояние дров и… сильно удивился: дрова, опаленные и наполовину превратившиеся в уголь, наотрез отказывались сгорать до конца. Эрик как загипнотизированный уставился на огонь. Прошло немало времени, но картина не изменилась. Волшебные дрова словно застыли на месте в определенный период времени и продолжали гореть несмотря ни на что. Эрик решил, что его воображение попросту разыгралось и, отведя взгляд от камина, начал разглядывать ковер. Это был небольшой круглый (похоже, здесь любили все круглое) ковер зелено-коричневого цвета, ткань которого была на удивление мягкая. Не обнаружив на ковре ничего необычного, Эрик беззаботно улегся на нем. Так продолжалось некоторое время. Эрик поглядывал в черный потолок, бесконечно пылающий огонь в камине, пейзаж за окном.
«Рано или поздно кто-то должен объявиться. Дома с горящими каминами не бывают пустыми. Все это знают».
Неожиданно Эрик увидел еще один предмет, который не замечал ранее. Черный предмет трудно было различить на фоне черного цвета. Подойдя поближе, Эрик, наконец, разглядел, что эта была потертая старая рукопись.
Несмотря на то, что повсюду была сажа, рукопись оказалась чистой. Это был чей-то дневник, но то что «чужие дневники» читать нельзя не волновало Эрика.
«Могу я быть плохим парнем хотя бы после смерти? И потом, возможно, прочтя это, я смогу понять, где оказался».
Эрик открыл первую попавшуюся страницу:
«Помню, как мы нашли того голубя во дворе. У него было сломано крыло, и я с ребятами убрал его под ближайший куст, чтобы спрятать и не дать бедняге стать обедом для кошек. Мы гуляли во дворе весь день, заглядывая по очереди под дерево, не уполз ли голубь, но он лежал смирно, и лишь изредка подергивался. Мы пообещали вернуться к нему завтра, но когда я ушел, Ингрид, девочка со двора сказала мне, что голубя не спасти и что его надо убить, облегчив страдания. Тогда я был слишком маленьким, и мне показалось, что это действительно спасет бедную птицу. Когда все ушли, Ингрид дала мне камень…».
Эрик с ужасом отшвырнул книгу подальше.
«Это и вправду дневник… МОЙ дневник, — в горле у Эрика резко пересохло, — какого черта тут происходит?»
Песчаные снежинки под чьим-то командованием отлетали от окна чугунного шара и, вновь кружась по ветру, устремлялись вдаль в неизвестное направление — в самый центр заснеженной и безлюдной долины…
Глава 7: Этот долгий и мрачный кошмар
Глава 7: Этот долгий и мрачный кошмар
Разум Стивена Баркса витал в ночной тьме. Учитывая сколько времени сознание Стивена находилось в этой самой тьме, можно было уточнить: разум Стивена не витал, а, скорее, полз.
Иногда Стивен слышал голоса. Их было не много, а потому Стивен быстро успел запомнить каждый и даже обозначить их обладателей, узнать место своего нахождения и даже причину появления тьмы вокруг него.
Для начала Стивен определился со своей временной обителью. Больница. Это подтверждали запахи самых разнообразных лекарств и таблеток, от которых, если бы Стивен был в здравом состоянии, у него бы возник приступ тошноты и очередной долгий обморок. Теперь, как отметил Стивен, он чувствовал запахи особо хорошо. Все они были резкие и неприятные, но тем не менее каждый из них так и норовил обследовать носовые половины Стивена, словно шайка искателей приключений.
Кроме того, люди из "внешнего мира", как теперь выражался Стивен, разговаривали особыми терминами. По большей части все они были связаны с медициной. Иногда Стивен слышал приятный женский голос. Голос шел из динамиков громкоговорителя, но при этом был настолько чистым, что казалось обладатель этого голоса совсем рядом. Иногда Стивен любил воображать, что такой голос мог принадлежать горячей блондинке в черных сексуальных чулках и кружевном белье, поверх коротенького халата.
"Ваш позвоночник поврежден. Очень сильно поврежден — шепчет приятный голос в ухо Стивену так близко, что тот даже может уловить еле уловимый запах губной помады медсестры — позвольте я сделаю вам массаж, мистер Баркс. Поверьте, у меня очень умелые руки"