Гравитация
Шрифт:
Я не была уверена в том, что за мной следует кто-то другой, а не Хорст, до тех пор, пока возле тротуара не притормозила уже знакомая мне машина. Окно опустилось, и Гаспар с долей иронии в голосе осведомился:
— Тебя подвезти?
Как бы не выглядела ситуация, я была убеждена, что его задел тот эпизод, когда в наш неприятный диалог вклинился Бьёрн. Это была ревность, не особо скрываемая, словно Гаспар не старался скрыть от меня своего возмущения. Я не смогла не отметить, что мне это почему-то было приятно. Затем мысленно отвесила себе оплеуху, припоминая, что только круглая дура позволит себе расплываться розовой лужицей
— Как хочешь, — огрызнулась я. Под его тихий смешок я села в машину и испытала долю облегчения — здесь, в компании предполагаемого убийцы мне было спокойнее, чем на улице, где чьи-то шаги крались за спиной в темноте. Очевидно, что-то в моем мировоззрении неумолимо переворачивалось с ног на голову. Но я знала, что Хорст не причинит мне вреда до тех пор, пока не захочет этого.
— Что произошло, Ван? — Он знал, как сильно меня раздражает это прозвище, и называл так, демонстрируя свое желание, идущее вразрез с моим. Сильнее всего меня раздражало, что, если Гаспар называл меня так, это звучало ласково и снисходительно, словно я была ребенком.
— Небольшие проблемы, — отозвалась я, подавляя желание оглянуться в окно машины назад. Гаспар бросил взгляд в зеркало на дверце автомобиля и выехал на дорогу.
— Если ты захочешь поделиться, я готов выслушать тебя, — заявил он, и в его тоне звучало вежливое участие стороннего наблюдателя.
Я молчала, размышляя. Ситуация поворачивалась такой стороной, что в данный момент я не могла больше никому доверять. Существовала лишь степень опасности, и она держалась на одинаковых уровнях в отношении Тагамуто, Гаспара и в большей степени — если говорить о моей сестре, её мужа и Габриила.
— Поужинай сегодня вместе со мной, Ван, пожалуйста, — прервал мои мысли Гаспар, — тебе не стоит оставаться в одиночестве дома. Иногда надо оказаться подальше от своих проблем.
Я поняла, что почти задремала, прислонившись к окну. Мозг настолько устал исхитряться в играх и интригах вокруг меня, что просто взял и выключился, провалившись в сон.
— Я не настаиваю, — продолжил Гаспар, — но мне была бы приятна твоя компания.
Возможно, это было неразумно, нелогично и неправильно, но сегодня я нуждалась в ком-то, с кем могла поговорить. И уцепилась за предоставленную возможность. Я не буду пытаться сегодня вечером разгадать Гаспара, не буду помнить о том, что больше всего хочу увидеть его там, где ему и место. Мне нужно просто общество человека, который остается спокойным несмотря ни на что. Даже, несмотря на то, что по этому человеку плачет электрический стул.
Я была уверена, что Гаспар готовит сам, но он просто рассмеялся в ответ на это. Может, если у него и было бы желание, он стал к плите. Но глупо тратить время впустую, когда в паре кварталов есть отличный ресторан, и всегда можно заказать еду домой. Не смотря на то, что квартира Гаспара находилась в районе, не славящемся элитностью, аромат еды был божественным, и он явно не преувеличивал достоинства ресторана.
Я просто сидела в тишине, наблюдая за тем, как Хорст с удовольствием пробует то одно, то другое блюдо. Мне не хотелось шевелиться, говорить, поворачивать голову, я просто сидела на мягком стуле и ощущала, как моё тело отдыхает, расслабляясь от предыдущих дней.
— Тебе стоит попробовать это рагу, — Гаспар неодобрительно посмотрел на мою почти не тронутую тарелку.
— Прости, у меня сегодня плохой аппетит, — как бы великолепно не выглядела еда, я хотела оставаться в состоянии расслабленности, и даже жевать пищу казалось огромным трудом.
Гаспар отложил вилку и нож в сторону, легким движением коснулся своего рта салфеткой и выпрямился:
— Если есть что-то, что ты хочешь обсудить, то я тебя слушаю.
— Мне нужно узнать одну вещь, не прибегая к помощи официальных лиц, — я постучала пальцами по колену, стараясь подавить внутренний голос, требующий еще раз подумать — могу ли я говорить о таком с Гаспаром.
— В нашем мире можно узнать всё, было бы желание, — мужчина пожал плечами.
— Мне нужна помощь, — практически выдавила я. Гас улыбнулся, но сейчас в его выражении не было тех эмоций, которые заставили бы меня пожалеть о сказанном:
— Услуга за услугу, Ван. Ты помнишь наш уговор?
Что он придумает на этот раз? Потребует ответов на свои вопросы, которые окажутся слишком близко к Тагамуто и ее действиям?
— Да, помню. Иначе бы я не обсуждала это с тобой.
Гаспар с дружелюбным выражением на лице чуть подался вперед:
— Я помогу тебе. Но сперва ты расскажешь мне о том, каким считаешь меня, человека, которого называешь своим другом.
Я не могла ошибиться. Некоторое время я молчала, заставив себя вытащить из памяти все появления Хорста в своей жизни и еще раз взглянуть на них, чтобы окончательно закрепить те слова, которые собиралась произнести.
Всё это время Гаспар с улыбкой на губах молчал, пристально глядя на меня. Не знаю, его взгляд не пытался забраться мне в голову, он просто ждал, отмечая любые изменения моего выражения. Некоторое время я молчала, заставив себя вытащить из памяти все появления Гаспара в своей жизни и еще раз взглянуть на них, чтобы окончательно закрепить те слова, которые собиралась произнести. Всё это время Гаспар с улыбкой на губах молчал, пристально глядя на меня. Не знаю, была ли я права, но его взгляд не пытался забраться мне в голову, он просто ждал, отмечая любые изменения моего выражения. Наконец я заговорила:
— Ты одиночка. Тебе нравится привлекать внимание людей, но так же комфортно выглядеть невзрачно и просто, сливаясь с окружающим миром. В твоей жизни не существует близких отношений лишь потому, что ты не нуждаешься в ком-то. Другой человек принесет диссонанс в твой мир. Это заставляет тебя испытывать двоякое ощущение — ведь с одной стороны я пока что необходима тебе, а с другой — именно это вызывает в тебе раздражение из-за вынужденного разрушению прежних границ, в которых ты контролируешь абсолютно всё.
Повисла тишина. Я закончила говорить, а Гаспар молчал, продолжая смотреть на меня. Альберт Камю писал, что внезапная искренность равнозначна непростительной потере контроля над собой, и его слова были абсолютной правдой. Искренностью в моем случае было ответить на вопрос Гаспара и показать — насколько глубоко я зашла в его мир, насколько много времени уделила тому, чтобы сделать выводы о нем. Интерес к объекту наблюдения и исследования порождает долю привязанности, а она влечет за собой уязвимость. Уязвимость из-за того, что между вами образовывается связь, которую можно отрицать до хрипоты, но разорвать сложно, так как о ней не подозреваешь. А когда начинаешь её осознавать, то понимаешь, что она и желанна, и ненавистна одновременно.