Грехи империи
Шрифт:
– Бен, я хочу про это послушать.
Стайк колебался, и сержант попробовала снова:
– Говорят, вы голыми руками убили стража.
В её улыбке сквозил вызов, будто она подозревала, что этот слух не более чем солдатское бахвальство, доведённое до крайности.
– Помимо Таниэля Два Выстрела нам до смерти хотелось бы послушать об этом страже.
– Пожалуйста, – протянула Селина.
Стайк вздохнул. Против него словно сговорились. Нельзя ли как-нибудь убраться восвояси, не выставляя себя дураком? Однако на него уже устремилось множество взглядов. Эта сержант действовала не одна. Слухи в самом деле разлетелись. Стайк наклонился к Селине:
– Ты достала роговик, за которым я тебя посылал?
Девочка протянула свёрток от местного аптекаря. Стайк с благодарностью развернул, отломил кусочек корня и положил за щёку. Селина улыбнулась, и он вытер своим рукавом соус с её рта.
– Ладно, – уступил он.
Сержант просияла, развернулась и, засунув два пальца в рот, пронзительно свистнула, отчего в столовой установилась тишина:
– Эй! Ребята, слушаем историю!
У Стайка затрепетало в животе, когда все взгляды внезапно обратились к нему.
– Всё в порядке, – пробормотал он сам себе. – Ты делал это прежде, дружище. Просто расскажи, как всё было.
Пройдя в центр столовой, он забрался на самый длинный стол и осмотрел море алых мундиров и обветренных лиц. Это были не зелёные новобранцы, а ветераны. Ветеранам всегда труднее угодить. Стайк крутанул кольцо – одну из немногих вещей, напоминавших о том, кем он когда-то был, – и поймал взгляд леди Флинт. Вид у неё был довольно невозмутимый, и внезапно Стайк решил, что хочет рассказать эту историю.
Он достал нож, направил его на сержанта и повысил голос, чтобы все слышали:
– Для тех, кто не знает: я Бен Стайк. Я служил уланом во время войны за независимость Фатрасты.
– Бешеный улан! – прокричал кто-то из глубины столовой.
– Да, верно. Бешеный улан. Однако эта история не о нас, а о Таниэле Два Выстрела.
Раздались радостные возгласы, и сержант шикнула на всех.
Стайк продолжил:
– Я встретил Таниэля Два Выстрела примерно через год после начала войны. Я слышал об искусном пороховом маге, сыне фельдмаршала Тамаса, который сильно пакостит кезанской армии, убивая любого офицера и избранного, который сунется в Тристанскую низину. Буду честен, я ожидал увидеть желторотого выскочку, разодетого в местные шкуры, разгуливающего по Тристанской низине с видом хозяина. Впрочем, так и оказалось.
В глубине столовой раздались смешки.
– Но к тому времени он уже стал хладнокровным убийцей. Я видел это в его глазах; от него за милю несло кровью и порохом. Слава отца давила на него, как жернова, но, проклятье, ему не пришлось её таскать. Его прозвали Два Выстрела, Призрак низины, и он заработал собственную славу, проливая кровь врагов. Хотел бы я сказать, что хорошо его знал. Мы общались меньше недели до и после битвы при Планте. Я купил ему пива, потому что этот сукин сын потерял свой кошель в болоте.
Опять смешки, чуть более восторженные.
– Некоторые из вас слышали о битве при Планте, пока торчали тут в лесной глуши. По официальной версии это была героическая последняя битва против превосходящих сил врага. Вот только в ней не упоминается, что временное правительство бросило жителей Планта, и лишь отряд Таниэля Два Выстрела решил остаться и дать людям возможность сразиться. Он сам и несколько сотен его партизан против целой бригады кезанской пехоты. Это было безумие. Он попросил меня остаться, и... – Он пожал плечами. – Что я мог сказать? Меня не просто так прозвали Бешеным Беном Стайком.
Теперь всё внимание безраздельно принадлежало ему. Пусть он искалечен и стар, но он знает, как солдаты любят хорошие истории. Он медленно повернулся вокруг, выставив нож на штуцерников.
– Таниэль Два Выстрела трое суток уравнивал шансы, всаживая пули в головы кезанских избранных. Выцепил заодно нескольких офицеров. И стража, одного из этих созданных магией убийц. Настал день битвы и наш небольшой отряд остановился перед городом. Уланы заняли позицию в центре, гарнизон на флангах, а партизаны спустились по реке, чтобы обойти врага.
Стайк посмотрел на нож, вспоминая ближний бой в низине, тяжесть брони на плечах, ноги в стременах, мощь Дешнара, сломя голову несущегося по полю боя. На глазах выступили слёзы, и он сморгнул их. Дальше он заговорил тише. Солдаты напряжённо слушали, подавшись вперёд, чтобы не пропустить ни слова.
– Вы такого никогда в жизни не видели: три сотни уланов в легендарных тяжёлых доспехах, несущиеся сквозь вражескую картечь, словно это лёгкий дождик. Мы обрушились на кезанский центр, гарнизон – за нами. Я сломал копье о кезанского артиллериста и потерял один из клинков, сражаясь с полковником. Это была самая кровавая схватка на моей памяти, мы прорубали путь через телохранителей генерала до самого арьергарда.
Вот тут-то я и увидел Два Выстрела. Он со своими людьми обошёл с фланга и открыл огонь по вражескому тылу, сея смятение. Генерал неприятеля не выдержал и побежал, но я с несколькими уланами бросился за ним. Однако мы не знали, что за нами тоже погоня, и как только мы догнали генерала, нас настигли два стража.
Слушатели заулюлюкали.
– Ага, – произнёс Стайк. – Те самые ублюдки, созданные магией. Бьюсь об заклад, некоторые из вас по их вине лишились друзей. Да что там, я сам потерял двух своих лучших из-за этих уродов. Мне бы тоже пришёл конец, если бы Таниэль не всадил пулю в башку одного из них. В тот день он спас мне жизнь, и я у него в неоплатном долгу
На несколько мгновений в столовой воцарилась тишина, затем кто-то воскликнул:
– Он и меня спас!
– И меня тоже! – выкрикнул другой.
Внезапно столовую заполнили радостные крики и аплодисменты. Стайк почувствовал, что улыбается. Приятно снова ощутить такое братство – уважение солдат. Он собрался слезть со стола, но его остановило восклицание:
– А что случилось с другим стражем?
– Я однажды видел, как страж вырезал тридцать гренадеров, прежде чем его уложили! – добавил кто-то.