Грехи империи
Шрифт:
– Я видел, как в одного выстрелили в упор из восьмидюймовки, а он и бровью не повёл.
– Всем заткнуться! – прикрикнула сержант. – И всё же, Стайк, что с ним произошло?
Все замолчали и уставились на него. Однако он отвлёкся на дверь, в которую вбежал взволнованный пехотинец, бросился к леди Флинт и начал шептать ей на ухо. Флинт встала, жестом что-то приказала Олему и объявила в притихшей столовой:
– На плацу человек-дракон. Ему нужны вы.
Рука Стайка легла на рукоять костяного ножа на поясе, затем он вытащил свой и слез со стола.
– Селина, оставайся здесь.
Стайк следом за Флинт вышел из столовой. Выражение её лица было непроницаемым, и гнев выдавали только побелевшие костяшки пальцев, сжимавших шпагу.
Человек-дракон сидел на земле прямо за воротами форта. На охранников с опущенными штыками он обращал внимания не больше, чем кот – на щебечущих птичек, которых позже с удовольствием убьёт. На нём был тяжёлый парусиновый плащ, под которым Стайк отчётливо различал бугристую тёмно-зелёную кожу болотного дракона. Рядом на земле валялись два костяных топора, словно брошенные за ненадобностью. При виде этой легендарной экипировки по спине Стайка побежали мурашки, и он подумал, не совершил ли огромную ошибку.
– Значит, – произнесла Флинт сквозь стиснутые зубы, – вы не сочиняли небылиц. Эти сволочи в самом деле в Лэндфолле.
Стайк хотел было сказать, что он так и говорил, но сдержался и только кивнул.
– Что он делает в моём лагере?
Стайк опустил взгляд на её руку на клинке. Если он не ошибался, она более чем готова разобраться сама.
– Я пригласил его.
– Что?
– Я стар. Изувечен. И не собираюсь гоняться за этим ублюдком по всему Лэндфоллу. Я передал ему, что если он хочет вернуть свой нож, пускай придёт и заберёт.
– Какой ещё нож? Простите моё раздражение, но в прошлую встречу с таким, как он, я потеряла сорок человек. Я всажу ему пулю в голову.
Стайк мягко положил руку на плечо леди Флинт:
– Это... личное.
– Проклятье, вы правы. – Флинт шагнула вперёд.
– Нет. – Стайк потянул её за плечо назад.
– Если вы не уберёте руку...
– Если вы попытаетесь помешать мне делать свою работу, – прорычал Стайк, – вам придётся сначала иметь дело со мной, а затем уже с человеком-драконом. Вы дали мне задание. Так позвольте его доделать.
Не дожидаясь ответа, он поковылял к человеку-дракону и остановился на середине плаца. Он потёр ногу, надеясь, что роговик позволит выдержать бой.
Человек-дракон несколько мгновений наблюдал за ним, опершись на локоть, будто на загородном пикнике. Наконец встал на ноги, стряхнул с себя пыль и собрал костяные топоры. Броня болотного дракона состояла из нагрудника, оставляющего загорелые руки обнажёнными, и юбки из кожаных полос, доходящей до колен. Руки и ноги были испещрены чёрными татуировками, придавая одежде, которая выглядела бы нелепо на другом человеке, особенно жуткий вид.
Стайк снял с пояса костяной нож.
– Кушель, верно?
Глаза Кушеля сузились:
– Откуда ты знаешь моё имя?
– У тебя два способа вернуть нож. Либо ты рассказываешь, что за богокамни вы ищите и какие у вас, дайнизских придурков, планы на Лэндфолл. Либо сражаешься со мной.
– Ты знаешь гораздо больше, чем в нашу прошлую встречу, Бен Стайк, – с откровенной издёвкой ответил Кушель. – С чего ты вообще взял, что я оставлю в живых хоть кого-нибудь в этом загоне?
– Твой приятель перебил в низине всего сорок человек Флинт. Впечатляюще для одного, но неужели ты думаешь, что справишься с их разозлёнными друзьями?
Стайк слышал, как из столовой высыпали солдаты и выстроились, чтобы наблюдать за стычкой.
– Скажи мне то, что я хочу, и уйдёшь без единой царапины на этой красивой броне.
Стайк вспомнил о сопляках пало у мамаши Сендер, которые были слишком глупы и не отступили от человека, явно не боявшегося численного превосходства. Он надеялся, что не повторяет их ошибку.
Как знать.
Кушель медленно, механически обвёл взглядом плац, отмечая охранников в башнях и на стене, задержался на леди Флинт и наконец остановился на Стайке. Стайк понял, какие мысли крутятся в голове человека-дракона. Он сам тысячу раз делал такие же расчёты. «Выберусь ли я живым?» Судя по лёгкому изгибу уголков губ, тот решил, что выберется.
Ну и заносчивость.
– Будем драться? – спросил Стайк. – Ты вырвешь его из моей старой, искалеченной руки.
Сжав костяной нож изуродованной рукой, а боз-нож здоровой, он перенёс вес тела на правую ногу. Едва он занял стойку, как человек-дракон внезапно прыгнул вперёд.
В своё время Стайк сражался с множеством быстрых людей, начиная с дуэлянтов и заканчивая профессиональными убийцами. Но никогда не видел, чтобы кто-то преодолел двадцать футов в мгновение ока. Топоры Кушеля взлетели и опускались: левый падал на голову Стайка, а правый к животу.
Стайк на удивление ловко отразил оба ножами, а затем заблокировал вторую и третью атаки. Кушель каждый раз быстро приходил в себя и отступал, чтобы снова напасть со скоростью гадюки. Каждая новая атака была поразительно точной, что восхитило бы Стайка, будь у него на это время. Он полностью сосредоточился на том, чтобы реагировать, принимать и перенаправлять выпады. Почти двадцать секунд он отступал под шквалом ударов, даже не нанеся ответного. Кушель изрезал руки и грудь соперника, Стайку едва удалось избежать глубоких ран.
Стайк знал, что уже стар и не в форме, но сомневался, что даже в расцвете сил смог бы сравниться в скорости с Кушелем. Он держался только благодаря разнице в весе оружия – более тяжёлые и громоздкие топоры Кушеля против ножей Стайка. Атаки следовали без промедления, каждый удар казался сильнее прежнего, а искалеченная рука Стайка начала неметь от усилий.
Всё изменилось, когда резкая боль в запястье помешала отбить удар, и топор Кушеля впился в палец Стайка. С криком ужаса он выронил костяной нож, глядя, как тот по кровавой дуге летит в пыль.