Грезы Мануэлы

Де Марко Анжела

— Да. Он настоящий чемпион!

— Но ведь вы тоже неплохо играете?

— Возможно, но я никогда у него не выигрываю.

— Вам что-нибудь нужно?

— Нет, Тина. Как дела с уборкой?

Тина улыбнулась.

— Да какие могут быть проблемы с такой уборкой? Мусора в этом доме нет. Вот если бы у вас была жена и детишки бегали повсюду, по всем комнатам — они бы пачкали, все вверх дном переворачивали, чашки бы били.

Фернандо посмотрел на Тину. Глаза его выражали удивление и восторг.

—

Ну конечно, как же иначе? — сказал он. — Мазали бы стены айвовым вареньем, прыгали бы по стульям, плакали, просили соску по ночам. Но я не знаю, когда это будет. А тебе и вправду этого бы хотелось, Тина?

— А почему бы и нет, сеньор Эмилио? Разве вы не заслуживаете хорошей жизни, чтобы все было, как у людей? Вы уже в таком возрасте, что неплохо было бы об этом подумать.

— Да, наверное.

— Вы только представьте себе, сеньор Эмилио, что в один прекрасный день мальчишка, у которого будут ваши глаза, ваш голос, ваши манеры, обнимет вас и скажет: «Как дела, папа?»

Эмилио улыбнулся. По всему было видно, что ему нравятся такие слова.

— Любовь, брак, милая Тина, приходят не потому, что настал определенный возраст. Это игра. Либо тебе это в жизни дается, либо нет.

— Как так?

— Да. И ничего с этим не поделаешь.

Тина задумалась.

— Возможно, — сказала она. — Но иногда можно, как вы говорите, помочь судьбе.

— Помочь…

Эмилио задумался.

— Ну ладно, — сказала Тина. — Пойду на кухню. Уже вечер, и вы можете остаться без ужина и без десерта.

— Не волнуйся из-за ужина, никакой спешки нет, — попытался удержать ее Эмилио.

Тина ушла, и Эмилио махнул рукой.

— Ох уж эта женщина! — разочарованно произнес он.

Эмилио присел в кресло и задумался. В последние годы, как заметил Фернандо, он действительно много работал. За повседневными заботами и делами время летит незаметно. Служанка права, ему действительно пора подумать о семье. Но что поделаешь, если в своей жизни он любит только одну женщину. И эта женщина замужем, она замужем за его другом.

«Человек без житейского опыта — это былинка, увлекаемая бушующими ветрами, — думал Эмилио. — Наша цивилизация находится еще на середине своего пути. Люди уже не звери, ибо в своих действиях руководствуются не только одним инстинктом, но еще и не совсем люди, ибо мы руководствуемся не только голосом разума. Зверь не отвечает за свои поступки. Человек же становится слишком мудрым, чтобы всегда прислушиваться к голосу инстинктов и желаний, но он еще слишком слаб, чтобы всегда побеждать их. Человек подобен подхваченной ветром былинке: во власти порывов и страстей он поступает так или иначе под влиянием то воли, то инстинкта, ошибаясь, исправляя свои ошибки, падая и снова поднимаясь».

По природе Эмилио был добрым, если

бы он стал жертвой хитроумных, неожиданных подвохов, которые судьба иной раз устраивает людям, он был бы беспомощен и наивен.

Что же касается влечения Эмилио к женщинам, то в его намерениях никогда не таилось зла. Он лишь стремился к сближению с ними и не видел в этом ничего дурного. Он любил ухаживать за женщинами, любил воздействовать на них своими мужскими чарами, но он не был хладнокровным, бессовестным негодяем — просто природные склонности влекли его к этому.

Но больше всего на свете Эмилио любил одну женщину…

Он встал и подошел к стене, на которой висел портрет его отца. С кем еще поговорить в трудную минуту, как не с отцом?

— Любовь есть, и ты об этом знаешь, отец, — вслух сказал Эмилио. — Но, как всегда, Фернандо Салинос меня обыграл. Я люблю и всегда любил Исабель, папа. Я буду любить ее всю жизнь! Я не просто люблю эту прекрасную женщину, она околдовала меня. Я всегда мечтал только о ней. Но мы с тобой хорошо знаем, что Фернандо Салинос выиграл у меня и эту партию.

11

Когда Фернандо ушел в библиотеку дожидаться Исабель, Бернарда задержалась на несколько минут, раздумывая над тем, что ей предпринять дальше. Затем она медленно стала подниматься на второй этаж. Ее очень волновало состояние Исабель. Нужно было удержать дочь от откровенного разговора с Фернандо. Бернарда уже наметила план дальнейших действий, ведь в хитрости и изворотливости ее ума сомневаться не приходилось. Бернарде требовалось лишь еще немного времени, чтобы продумать все в деталях, найти то русло, в котором будут развиваться дальнейшие события. Нужно снять с Исабель обвинение в бесплодности и перенести вину на Фернандо.

«Пусть он будет бесплодным, — думала Бернарда. — Пусть считает, что это он не в состоянии зачать ребенка».

Бернарда прошла по коридору и, остановившись у дверей спальни Исабель, прислушалась: там было тихо. Убедившись, что никого поблизости нет, она осторожно постучала. Ей не ответили, и тогда Бернарда толкнула дверь — та оказалась не заперта.

Исабель лежала на кровати. Глаза ее были закрыты, и она либо не заметила, как вошла Бернарда, либо не желала с нею разговаривать.

Бернарда присела рядом с Исабель и осторожно погладила ее по волосам.

— Доченька, ты спишь?

Исабель открыла глаза и посмотрела на Бернарду безразличным, ничего не выражающим взглядом.

— Не расстраивайся, — ласково сказала Бернарда. — Все еще будет хорошо.

Исабель криво улыбнулась.

— Зачем ты опять пришла? — тихо спросила она.

— Фернандо приехал.

— Я знаю.

Исабель встала и, подойдя к зеркалу, стала причесываться.