Грязная жизнь

Аврора Белль

— Давай же, сделай это уже.

Он перестал бороться, и что хуже того, он приветствовал смерть.

Какого черта я делаю?

Однажды я убил в приступе неконтролируемой ярости. Я сделал это, потому что был зол, моя сестра была ранена и нуждалась в защите, независимо от цены, что меня ожидала. Я посмотрел внутрь себя, спросил: смогу ли я сделать это снова? На этот раз будет все еще хуже, бессмысленно и напрасно.

Ответ поразил меня.

Да. Да. Я смогу.

Я посмотрел на парнишку и быстро оценил ситуацию. Этот парень мог бы быть самым

честным человеком в этом богом забытом месте. Честнее меня. Он не лгал, кем он был. Мне бы пригодился такой человек в команде.

Мое сердце колотилось внутри, я с трудом сглотнул, убирая заточку от его шеи, но крепче сжимая его рубашку.

— Ты никогда не выживешь в этом месте. Какого хрена ты затеял драку со здоровяком?

Его глаза закрылись, и он выпалил:

— Мне насрать на мою жизнь. Как и другим.

Мой мозг заработал. Решение было принято в тот же момент. Этот мальчишка и я, мы могли бы помочь друг другу.

— Я помогу тебе добиться чего-нибудь, малыш. — Я встал, а он был удивлен переменам во мне. — Разве ты не хочешь отомстить тем людям, которые говорят про тебя, что ты никто?

Он сидел, уставившись в коридор в районе моего бедра, и так сильно вцепился пальцами в край кровати, что побелели костяшки, и я знал, что мои слова подействовали на него.

Я надавил на него сильнее.

— Ты останешься со мной, и мы будем смотреть, как полыхает весь мир. — Суровая ухмылка исказила мое лицо. — Ты сам подожжешь его. Черт, я даже одолжу тебе зажигалку.

Его хватка ослабла, и он пробормотал:

— Я не такой, как ты. Я глупый.

У меня вырвался невеселый смешок.

— Кто тебе это сказал? Они?

Отношение парнишки ко мне немного смягчилось.

— А я думал, что это я сумасшедший.

— Я не сумасшедший. Я просто решительный. — Я дал клятву этому мальчику. — У нас будет все. Деньги. Женщины. Сила.

Губы парня дрогнули, он подумал, что я свихнулся.

— Да ты что? И как мы этого добьемся?

С решимостью я произнес:

— Несмотря ни на что, у нас будет это. Ты даже можешь убить нескольких парней. — Должно быть, он услышал правду в моем тоне, потому что его глаза резко поднялись, его жестокий взгляд встретился с моим. — Ты либо со мной, либо против меня.

Он рассмеялся, покачал головой и провел рукой по растрепанным волосам. Когда я не отреагировал, он перестал смеяться, моргая проницательными глазами.

Прошла целая минута, прежде чем он ответил:

— Я с тобой.

Я улыбнулся.

— Как тебя зовут?

— Антонио Фалько.

У меня вырвалось фырканье.

— Я буду называть тебя Тони.

Я вышел из камеры и повернулся к нему лицом.

— Я — Юлий. Рад видеть тебя в команде, брат.

Позже, в тот же день, мне сообщили хорошие новости. Моя сестра выжила. Ее поместили в психиатрическую клинику, но она будет жить.

Этот день становился все лучше и лучше.

Ребята из колонии не знали, что их ждало. В Тони Фалько бушевало столько яростной борьбы, которую даже я не мог приручить,

а я и не хотел делать этого. С моей помощью он вырвался на свободу, нацеливаясь на самых опасных парней и разрывая их в клочья.

Я был мозгами. Он — мускулами.

Через две недели парни, проходя мимо нас во дворе, покорно опускали головы, в надежде, что их не заметят. Мы возлагали на себя большие надежды. Кто бы мог подумать, что всего десять лет спустя взрослые мужчины будут съеживаться в нашем присутствии.

Мы были силой, с которой приходилось считаться. Как и обещал своему другу, брату, мы смотрели, как полыхает весь мир, и зловоние горящей плоти никак не могло утолить нашей жажды власти.

Мы хотели большего. Нуждались в большем.

Я потерял брата из-за доверия, которое внушил ему. Несмотря на то, что я сказал ему, мы не были непобедимы. Он поверил в меня, и я подвел его.

Потеря Антонио «Твитча» Фалько оставила во мне зияющую дыру.

Хотел бы я поступить по-другому.

Но это было тогда. А сейчас я уже не тот самоуверенный ублюдок, каким был пять лет тому назад. Сейчас я реально смотрю на вещи. Я больше никогда не буду говорить того, что хочет услышать от меня собеседник, никогда вновь.

Поднимаясь по лестнице и направляясь по коридору в открытую спальню, я смотрю на неподвижное тело на кровати.

Мои губы кривятся в отвращении.

Я всегда хорошо разбирался в людях.

Как я мог ошибиться в этой женщине? Я беспокоюсь, что мое влечение к ней размыло границы.

Мои ноги двигаются сами по себе, я коленом толкаю кровать, заставляя ее очнуться.

Ее опухшие глаза моргают, прогоняя сон, и она смотрит на меня своими большими глазами, ее длинные ресницы слегка трепещут.

Она чертовски красива.

И это только злит меня еще больше.

— Вставай, — приказываю я, направляясь к двери.

Но она не следует за мной.

Видя ее сонное состояние вкупе с ее полными, приоткрытыми от удивления губами, и то, как она подозрительно смотрит на меня, заставляет ярость разгораться во мне. Я хочу целовать эти сладкие розовые губы, пока они не начнут кровоточить.

Мой член дергается при мысли о такой желанной Алехандре в моей постели.

К черту всё это.

Моя челюсть напрягается, и я возвращаюсь к кровати, наклоняюсь и говорю с профессиональным спокойствием.

— Если ты не хочешь, чтобы я стащил тебя вниз по лестнице за волосы, пинающуюся и визжащую, то ты поднимешь с постели свою аккуратную задницу, Алехандра. Слышишь меня?

Я жду нападения. Ожидаю слез и криков.

Вместо этого я вижу, как ее испуганные глаза становятся мертвыми, лишенными эмоций, голова послушно опускается, она машинально поднимается с кровати и направляется к двери. Алехандра всю дорогу хромает, спускаясь по лестнице, хоть я и хочу помочь ей, но на этот раз не делаю этого, а просто смотрю на нее. Какая-то часть меня хочет причинить ей боль. У подножия лестницы поворачиваю ее на право, к открытой двери моей спальни.