Гусарская сага
Шрифт:
– Ты шутишь? Меня приглашает полковник Чеславский? Или разыгрываешь?
– не отрываясь от чтения, ответил он Виктору.
– Да!
– хитро улыбаясь, подтвердил Эмних.
– Постой, постой! Это же меня, наверное, будут принимать в полковую семью?
– догадался Владимир.
– Наконец, понял!
– рассмеялся Виктор и вышел.
Стол был шикарный: колбасы, окорока, шампанское и даже коньяк. Все с удивлением смотрели на это роскошь и переглядывались. Один только штабс- ротмистр Луговой молчал и довольно ухмылялся.
Были тосты... Пили много, а Владимиру наливали больше всех.
– Господа офицеры, продолжим наше офицерское собрание в другом месте. Прошу всех следовать за мной в "гусарскую комнату"!
– Резко поднялся из-за стола полковник Чеславский.
В кабинете бежавшего с австрийцами помещика - хозяина этого замка - жарко горели свечи. Корнеты Дунин-Жуховский и Яровенко внесли большой серебряный жбан. Ротмистр Барбович влил в него пять бутылок красного вина, а наверх положил две скрещенные шашки. На них Луговой поставил голову сахара, и Барбович начал обильно её поливать ромом.
– Гасите свечи!
– раздался голос Опатовича.
В комнате наступила темнота, и вдруг из жбана вверх взметнулось голубое пламя. Это Барбович поджёг сахарную голову.
– Кап. Кап. Кап...
– падали горящие крупные сахарные капли на вино налитое в жбан.
Головинский не мог оторвать взгляда от этого зрелища.
– Кап. Кап. Кап. Кап...
– Господин штабс-ротмистр, открывайте шампанское!
– обратился Барбович к Луговому.
– Хло-оп!
– вылетела пробка из бутылки шампанского.
– Хлю-ю-юп!
– Барбович начал тушить голубое пламя , выливая на горящую в серебряном жбане жидкость, шампанское.
– Хлю-ю-юп!
– вылилась вторая бутылка и загасило голубой огонь.
Барбович, размешав серебряным черпаком ароматную жидкость, начал разливать её по стаканам.
Первый он торжественно поднёс корнету Головинскому.
Владимир, стоя, вытянувшись, принял её и начал пить, а офицеры тихо запели:
Где гусары прежних лет?
Где гусары удалые,
Председатели бесед
Собутыльники лихие?
А затем громко, уже во весь голос, продолжили:
Здесь гусары прежних лет!
Здесь гусары удалые,
Председатели бесед,
Собутыльники лихие!
После этого все старшие офицеры выпили с Головинским на "ты". Он был принял в дружную полковую семью Десятого гусарского Ингерманландского полка!
Ещё два дня Десятый гусарский Ингерманладский полк провёл в деревни Вздув. Головинский читал, остальные офицеры играли в карты и бильярд, который отыскали в одной из комнат.
Чеславский ходил мрачнее тучи.
Остальные полки Десятой кавалерийской дивизии, стоявшие на постое, в других окрестных деревнях, также томились без дела.
Наконец поступил приказ: 23 сентября Десятому гусарскому Ингерманладскому полку выступить к Дукленскому проходу.
Рано утром выступили. Шли весь день, не вступая в соприкосновение с противником. К вечеру расположились в маленькой деревушке.
– По полученным от разведки данным на Риманов, со стороны Дукленского прохода, движутся большие силы неприятеля. Приказываю спать не раздеваясь и коней держать осёдланными.
– Приказал полковник Чеславский.
Около пяти утра со стороны сторожевой заставы послышались ружейные выстрелы. Вслед за ними раздалось пение кавалерийской полковой трубы:
– Ту-ту-ту-ту-ту! Ту-ту-ту-ту-ту!
– Эскадрон, по коням!
– закричал Барбович, выскочив из убогой халупы, где спал со своими офицерами на земляном полу.
Мищенко уже стоял во дворе и держал за узды "Камчатку". Головинский ловко, с разбегу, прыгнул в седло.
– За мной! За мной!
– кричал Барбович.
Второй эскадрон галопом мчался в сторону горного ручья, откуда доносились выстрелы. За ним спешили все остальные эскадроны Десятого гусарского полка.
Солнце ещё не показалось из-за вершин гор. Было темно. Беспорядочный хаос выстрелов приближался . Застучали станковые пулемёты. Слышались взрывы ручных бомб...
– Спешиться! Занять позиции на пригорке, вдоль ручья! Коноводам увести лошадей в безопасное место!
– отдал приказ Барбович сорванным хриплым голосом.
Головинский залёг за большим валуном. Слева и справа от него заняли позиции двадцать пять гусаров его взвода.
– Окопаться! Рыть окопы для стрельбы лёжа! Выполнять!
– распорядился Владимир.
Заскрежетали лопаты о каменистую землю. Послышался громкий шопот Петровского, распекавшего медленно окапывающихся солдат.
Заняли свои позиции и остальные взводы, и пулемётная команда Десятого Ингерманландского полка.
С первыми лучами солнца в лесу, на другом берегу горного ручья, появились цепи наступающих австрийцев.
– Пли!
– скомандовал Головинский и первым выстрелил из своего нагана.