Гусарская сага
Шрифт:
Только сейчас в полумраке барака Головинский увидел стоящих за командиром дивизии полковника Чеславского, войскового старшину Печёнкина - командира Первого Оренбургского казачьего полка и полковника Черемисинова - командира Десятого уланского Одесского полка.
– Вы видите, господа, корнета Головинского! Он игнорирует опасность заразиться! Думает о своих солдатах! А вы, господа?
– Корнет, это вы, на днях, обезвредили группу неприятеля, пытавшуюся обстрелять дивизию на марше в ущелье?
– Так точно, ваше превосходительство!
– чётко ответил Владимир.
– Господин полковник, завтра, не позднее полудня, у меня должно лежать представление на награждение корнета Головинского!
– приказал Чеславскому Келлер.
– Слушаюсь, ваше сиятельство!
– отдал честь Чеславский.
– Господа офицеры, с сегодняшней ночи вы, все, будете лично нести дежурство в холерных бараках!
– резко, без перехода, обратился к штаб-офицерам, стоявшим рядом с ним.
– Ваше сиятельство, но мы же командиры полков!
– возмутился войсковой старшина Печёнкин, невысокий мужчина с загоревшим лицом.
– Выполнять мой приказ, господа!
– оборвал его Келлер и направился к выходу из барака.
Возвращаясь из холерных бараков к себе на квартиру Владимир думал:
– Не приведи, Господи, мне заразиться какой -нибудь болезнью! Лежать где -то в лачуге, где темно и нет свежего воздуха. Это же хуже, чем ад! Умереть в бою! Это - достойная смерть для офицера! Ох, как прав унтер-офицер Петровский! Как он прав!
Войдя в дом, Головинский достал из походной сумы икону Христа Спасителя и принялся молиться. Он просил у Всевышнего о выздоровлении всех солдат, заболевших холерой.
Три дня Десятая кавалерийская дивизия стояла в городе Санок. Старинный польский город с древней ратушей, центральной площадью, вымощенной огромными булыжниками и костёлом, который возвышался над всеми домами, очень понравился Владимиру. Особенно поразили его горы и леса в округе.
Три дня отдыха и спокойствия. Офицеры первого, второго и третьего эскадронов Десятого гусарского Ингерманландского полка находились на постое в просторном доме директора почты и телеграфа.
За это время все гусары взвода Головинского, заболевшие холерой, поправились, и Владимир , узнав об этом, почувствовал душевное облегчение.
Вечером за ужином Барбович сообщил:
– Господа, у меня новость! Но это секрет!
– ротмистр перешёл на шопот, - завтра наша дивизия выступает на Риманов!
– Ну и что?
– равнодушно спросил Трегубов Первый.
– Как что, господин штабс-ротмистр!
– удивился Васецкий, - ведь Риманов находится в конце ущелья, ведущего к Дукленскому проходу! А он, как вы все знаете, является природным коридором через все Карпатские горы в равнины Венгрии. Если наша кавалерийская дивизия, а за ней другие части, быстро пройдут через проход, то через несколько дней мы будем в Будапеште. А там и до Вены рукой подать!
– Правильно мыслишь, корнет!
– похвалил Васецкого ротмистр Барбович.
– Так тогда получается, что и войне конец!
– восхищённо воскликнул Эмних.
– А я всегда был уверен, что война долго не продлится!
– удовлетворённо подумал Головинский.
Утром 20 сентября Десятая кавалерийская дивизия выступила из Санок в направлении города Риманов.
В авангарде дивизии шёл Десятый гусарский Ингерманландский полк. Город Риманов был взят с хода. Противник бежал, почти не оказав сопротивления.
Вечером того же дня весь личный состав Десятого гусарского полка расположился на ночлег в деревне Вздув, находившейся в десяти верстах к северу от Риманова.
Вздув оказался маленькой деревней, но вот усадьба местного помещика являлась настоящим
замком. Конюшни были огромными, и там разместили всех коней полка. Офицеры со всеми удобствами поселились в центральном доме. Обходя бесчисленные комнаты, Владимир наткнулся на библиотеку. На полках стояли ряды и ряды книг.
– Боже мой, откуда же в этой дыре такие сокровища!
– замер он от восторга.
Головинский нашёл невысокую стремянку и, забравшись на неё, принялся листать толстые фолианты. Книги были на французском, английском, немецком языках. Особенно поразили его труды по истории и культуре древнего Египта.
Целый день полковые товарищи Головинского играли в карты, а он не выходил из библиотеки, наслаждаясь чтением.
– Вечером, сели за длинный стол, который был накрыт в огромном зале, ужинать.
Подполковник Опатович заметил:
– Вот видите, господа офицеры, как в офицерском собрании: все вместе. Можем выпить и закусить!
– и он рассмеялся довольный своей остроумной шуткой.
– Господин полковник, а почему мы здесь сидим? Мы теряем же драгоценное время и фактор неожиданности! Ясно же всем, что австрийцы "не спят", а собирают, или уже собрали, необходимые силы для "закрытия" Дукленского коридора. Надо продвигаться вперёд! На Венгрию!
– с недоумением спросил командир второго эскадрона Барбович.
– Что я вам могу сказать, господин ротмистр? Я и сам обеспокоен нашей бездеятельностью... Время уже потеряно. Фактор неожиданности тоже... Ждём приказа.
– С нотками отчаяния в голосе ответил Чеславский.
Утром, наскоро позавтракав, Головинский ушёл в библиотеку. Здесь он обнаружил журнал Британского исторического общества со статьями о медицине в древнем Египте. Чтение настолько увлекло Владимира, что он отказался от обеда.
– Головинский, на ужин тебе приглашает сам командир полка!
– появился Эмних.