Хабаров. Амурский землепроходец
Шрифт:
По его указанию группа казаков обследовала окрестности горящего городка. Поймали в зарослях немолодую даурскую женщину, не успевшую бежать вместе с другими. Даурку привели к Хабарову. Через толмача, который перевёл его вопросы даурке по-тунгусски, дополняя слова жестами, выяснили, что городок принадлежал роду даурского князька Досула. Получив сведения о приближении русских, князёк приказал своим людям покинуть городок и рассыпаться по окрестностям.
— Где сейчас Досул и его люди? — спросил через толмача Ерофей Павлович.
Даурка долго не могла понять суть вопроса, а потом, догадавшись, о чём её спрашивают, показала ладонью окрест себя. Очевидно, этот жест надо было понимать так, что люди Досула разбрелись по улусам, разбросанным по окружающей местности.
— Спроси её, где находится ближайший даурский городок? — сказал Хабаров толмачу.
Она, отвечая, показала рукой направление. Если верить ей, ближайший городок располагался вверх по течению Амура, на некотором отдалении от берега. Его хозяевами были Гойгудар и другие князьки.
— Спроси-ка ещё раз, — приказал Хабаров толмачу. — Хочу удостовериться, что верно её понял. Даурка сказала тебе, что городок находится не на самом берегу Амура, а на некотором отдалении от берега? Это верно?
Даурка подтвердила сказанное.
— Значит, мы проплывали мимо и не заметили городка. И нас могли не заметить, — сделал вывод Ерофей Павлович и приказал: — Собирайтесь в дорогу.
— Как поступим с дауркой? — спросил толмач.
— Отпусти её. Пусть идёт к своим и передаст Досулу — мы, мол, не собираемся причинять зла даурам и очень сожалеем, что они так поступили со своим городком. Пусть живут спокойно и не опасаются нас.
Отряд отправился в обратный путь, налегая на вёсла, и, пройдя мимо Албазина, на третий день достиг городка, принадлежавшего Гайгудару и другим князькам.
По-видимому, на берегу в кустарнике притаились наблюдатели, следившие за передвижениями по реке. Заметив русские суда и лодки, они подали сигнал находившимся в крепостце князькам. По команде Гайгудара из крепостцы на полном галопе выскочил отряд всадников, вооружённых луками. Отряд намеревался помешать высадке русских на берег. Разгорячённые дауры схватились за луки, выпустили град стрел, но те не достигли цели. Видя такой приём, русские казаки и промысловики по команде Хабарова взялись за огнестрельное оружие и дали залп по кучке всадников.
— Не стреляйте по людям и их коням. Не надо жертв. Главное, припугнуть и образумить, — предупредил Ерофей Павлович.
Дружный залп из огнестрельного оружия вызвал среди даурских всадников полное замешательство. Их строй рассыпался. Всадники, развернув коней, поскакали к крепостце. Русский отряд высадился на берег и устремился следом за беглецами.
Источники описывают Гайгударов городок как сложное укрепление, состоявшее из трёх городков, каждый из которых мог самостоятельно держать оборону. Нижняя часть их стен была засыпана землёй, верхняя — обмазана глиной. Роль ворот играли высокие подлазы, доступные для конных воинов. Двойное кольцо рвов саженой глубины окружало городки. Под стенами и рвами также были подлазы. Внутри укрепления были вырыты глубокие ямы, служащие убежищем для женщин, детей и скота. Общая территория, занимаемая городками, составляла не менее полудесятины.
Князьки стремились сделать крепостцу главным местом сопротивления и для этой цели собрать в ней как можно больше защитников, которых привлекали из различных окрестных улусов. При этом сами улусы по приказанию князьков подвергались сожжению.
Позже Хабарову стало известно, что здесь появились «богдоевы люди». Это были не маньчжурские воины, а торговцы, прибывшие к даурским князькам с товарами. Князьки попытались вовлечь «богдоевых людей» на свою сторону и втянуть в сражение с русскими, но маньчжуры не стали вмешиваться в столкновения дауров с отрядом Хабарова и покинули городок, удалившись от него на некоторое расстояние.
Прежде чем решиться на штурм крепостцы, Хабаров вызвал к себе служилого человека, толмача Константина Иванова, неплохо освоившего язык тунгусов.
— Отправляйся к даурам, к их главному — приказал Ерофей Павлович.
— Один, без оружия?
— Непременно один и без оружия. Пусть дауры узрят в тебе мирного человека.
— И что я должен делать?
— Передать даурским князькам наше мирное предложение. Не устраивайте, мол, кровавого побоища, сложите оружие, установите с нами мирные отношения, примите подданство царя. И платите ясак по своей возможности.
— А что можем мы предложить даурам?
— Покровительство нашего царя, защиту от нападений и набегов всяких враждебных орд. Напомни им, что приамурские народы не раз подвергались враждебным нападениям из-за Амура.
Константин Иванов не стал досаждать Хабарову расспросами, вступать с ним в спор. Миссия казалась ему трудной и опасной для жизни. Не было полной уверенности, что дауры выпустят его из своего логова живым.
Толмач взял себя в руки, стараясь держаться уверенно, и твёрдой походкой зашагал к городку. У подлаза он увидел двух стражников, вооружённых луками и длинными ножами. Встретили они гостя настороженно, оглядели его, но, не заметив оружия, кажется, успокоились.
— Зачем пожаловал? — спросил один из них, видимо, старший. Иванов сдержанно поприветствовал стражников на даурский лад. Разъяснил цель своего визита по-тунгусски, вставляя в тунгусскую речь уже усвоенные им даурские слова.
— Пришёл к вашему князьку с добрым словом от моего предводителя отряда.
Стражники обменялись между собой несколькими фразами, сказанными непонятной скороговоркой, и потом старший обратился к Иванову:
— Что ты хочешь от нас?
— Я, как все русские, хочу жить с вашим народом в мире и дружбе. Мир... Понимаешь, что это такое? Сведи меня к вашему князьку.
Старший стражник не столько понял Константина, сколько догадался о смысле его слов и сказал коротко и резко: «Пойдём!»
Как казалось Константину, шли они долго — под лазами, дворами, вдоль стен — пока не добрались до внутренней части крепостцы, до какого-то невзрачного строения, обмазанного глиной. В темноватом помещении, на медвежьих шкурах, поджав под себя ноги, сидели трое дауров. Они были в пёстрых узорчатых китайских халатах и меховых жилетах. Константин Иванов понял, что перед ним князьки рода или племени, и приветствовал их по-даурски.