Харама
Шрифт:
— Вот как, это очень мило с вашей стороны, — сказала Паулина. — А нас тут как будто и нет.
— Да ладно, курносенькая, — усмехнулся Себастьян, — мы просто приукрашиваем то, что есть. Только и всего.
Он ластился к ней, она отодвигалась.
— Отстань, противный! Болтун несчастный.
— Нет, слушай, а действительно было б забавно, — сказал Себас. — Кстати, насчет Мерелин Монро. Знаете, что напечатали в газетах?
— Нет. А что? Расскажи.
— Ну, брали у нее интервью,
— Не вижу в этом ничего остроумного, — сказала Паулина.
— Да не может быть, — возразил Сантос. — Не говорила она этого, ты нас разыгрываешь.
— Это ж в Америке, чудак. Как же не говорила? Сам я, что ли, придумал?
— Не знаю, не знаю, может, и вправду она так сказала…
— Все равно это не смешно, я вам говорю, — стояла на своем Паулина.
Все подняли глаза. Низко над землей летел самолет. Он прошел прямо над ними, чуть ли не задевая крыльями деревья. Рев моторов заглушил шелест листвы.
— Как низко они летают, — сказала Мели.
— Четырехмоторный.
— Пошел на посадку, — объяснил Фернандо. — Там, сразу за шоссе, аэродром Барахас.
— Вот бы полететь на этом самолете!
— Только не на этом, а на таком, который взлетает.
— Ты хотела бы полететь в Рио-де-Жанейро?
— Наверно… Там такие карнавалы…
— Знаменитые карнавалы Рио.
— Валенсианские ракеты, поднес спичку — и пошло.
— Да ничего там не жгут.
— Зато пускают бесшумные ракеты.
— А здесь кто мешает надеть маску?
— Так ведь нельзя из-за карманников. Не понимаешь, как им просто будет?
— А в Рио их нет, что ли?
— В Рио деньги рекой текут. Ты представь себе: это Бразилия, она продает кофе всему миру.
— Вот видишь. Но пить кофе — порок…
— Ну и что? Куба, например, всем продает табак. Порок всегда приносит прибыль.
— А мы тут сеем добрые злаки, и у нас никаких пороков!
— Давайте попробуем выращивать кофе и посмотрим, может, сумеем годика через два обзавестись масками.
— Харями!
— Этих и так на улицах каждый день встречаешь, — сказал Себас.
— Да что все про Рио? Там что — карнавал дольше длится?
— Там вечный карнавал. А знаешь, Мели, по-моему, Рио-де-Жанейро — это ерунда.
— Так-таки ерунда? Сам небось в очередь бы стал, чтоб туда попасть.
— Я? Ну из любопытства…
— Вот то-то же. Лишь посмотреть Рио-де-Жанейро, лишь посмотреть карнавал в Рио-де-Жанейро.
— Ну, знаешь ли, наверно, нашлось бы и еще кое-что. Была бы там не одна и не только бы смотрела…
— Ну да, выиграла бы в лотерею какую-нибудь деревянную свистульку.
— Уж не меньше, верно?
— А
— Конечно, конечно, и в Баию тоже… Как можно не побывать в Баие…
— Но лучше всего Асторга[17].
— Ты что, вправду? Вот смех-то!
— А это не шутка.
— В самом деле?
— Да.
— Почему?
— У меня денег самое большее хватит на билет до Асторги.
— Ах, вон оно что! И то на третий класс!
— Вот именно. Если всерьез. А Рио-де-Жанейро, Баия — это шуточки. Ну, какой берем билет?
— Полегче, Сантос, у меня дома есть лотерейный билет. Так что для меня все это, может, и не шуточки.
— Тем более.
— Почему?
— Ну как же! Фантазия, воображение — значит, шуточки. А вот Асторга — это дело. Сколько стоит билет до Асторги? Столько-то. Пожалуйста. Для меня это самое прекрасное место. А дальше Асторги ничего нет. Дальше — шуточки. Мой билетик действителен только до Асторги.
— На фантазию билета не купишь.
— В том-то все и дело, — сказал Сантос. — Не купишь. Она ничего не стоит. — Тут он сделал паузу. — Она вроде голода. Голод — тоже бесплатно.
На самом берегу, на солнцепеке, народу почти не было. Над водой дрожал легкий прозрачный пар. Мели посмотрела вокруг. Над деревьями снова парили пчелоеды. Слышны были их крики.
— Что будем делать?
Алисия спросила:
— Во сколько договорились встретиться с Самуэлем, Сакариасом и остальными?
— Они твердо обещали прийти в кафе от семи до полвосьмого.
— А что, если поехать на танцы в Торрехон? — предложил Фернандо.
— Вот это да, — поддержал Себастьян, — это идея, гениально!
— Ну вас, снова крутить педали? Только об этом я и мечтала!
— Что особенного, ведь близко!
— Какой там Торрехон, на черта он сдался! Выбрось ты это из головы.
Себас запел.
— «Аделаиде — лет тридцать на вид, как плясать она выйдет — юбкой шевелит, юбкой шевелит, юбкой шевелит!..»
— И этот туда же!
— Всякому свое.
Себастьян встал и, вскинув руки, начал выделывать ногами смешные фигуры.
— «Аделаиде — лет тридцать на вид…»
— Ну, быть дождю!
— Ты же пыль поднимаешь, чучело!
Себас плюхнулся обратно на свое место и захохотал:
— Я — как молодой козлик, ей-богу!
— Хорошо, что ты хоть сам это понимаешь.
— На танцы в Торрехон! Кто поедет, поднимай руку!
— Бросьте его в воду. Вот пристал!
— Тише! Ну как, договорились?
— Тут не о чем договариваться. В Торрехон мы не поедем. Незачем. Прекрасно обойдемся и без этой поездки.
— «Аделаиде — лет тридцать на вид…»
— Хватит! Будет тебе, Себастьян, брось…