Харон
Шрифт:
Семен Фокич чуть было не поморщился от таких Сергеевых определений, но лишь вздохнул потихоньку. Молодые, им, как говорится, и флаг. Для чего он их, собственно, и натаскивает. Разве хорошо бы было, когда б он заставлял их держаться старых узких терминов. «Материалистического подхода, — подумал он, все же недовольно сопя. Но хмыкнул: — А сам-то…»
Даже в неисчерпаемом банке у Марата не отыскал Сергей ничего похожего. Словно Иван этот липовый Серафимович как информационное тело объял сразу все, одновременно оставаясь ничем.
— «Интернационал»
— Угу.
— А с Антихристом — чем не Антихрист? давно его ждали — связываться нам нечего.
— Почему сразу — Антихрист?
— Ну не Христос же, когда он людей на части рвет.
— Христос тоже, я вам скажу, был, — не согласился Сергей. — Я в Новом завете почитал. «Кто не с нами, тот против нас» — большевистский лозунг,
так? А откуда взято? От крестовых походов, так же как, между прочим, и «Когда враг не сдается — его уничтожают» и «Третьего не дано». А еще раньше это, я имею в виду — «Кто не со Мной, тот против Меня», Сын Божий и запустил.
— Ну ты богослов, Генрих Инсисторис. Дай мне выспаться, пожалуйста, я сегодня всю ночь просидел для того, оказывается, чтобы лишь понять, что требуется вовремя остановиться.
— И правильно, по-моему.
…Но таким образом еще одна сторона оказалась осведомленной о появлении в нашем Мире того, кто сидел полтора часа назад, в половине пятого утра, только Игнат отъехал, в черном джипе «Черо-ки» рядом с красивой молодой женщиной и, превозмогая тяжесть невероятной ответственности и чисто человеческой, кем бы он там «информационно» ни представлялся, личной тоски, наблюдал медленный спуск снежных парашютиков с рыжего от городских огней ночного неба, а потом отнял подбородок от руля и сказал просто и тихо:
— Куда поедем, Инн?
— А тут? — Инка показала на светящийся особняк «Эльдорадо». — Разве не предусмотрены какие-нибудь гостевые комнаты? — Съязвила, не смогла не съязвить: — Нумера?
— Предусмотрены-то предусмотрены, да не хочется мне туда. И в отель никакой не хочется. В казенщину пусть самую раззолоченную. Мне бы в дом какой. Простой, обычный самый, человеческий. В хрущобу с совмещенным санузлом. У тебя же подружек куча. А, Инн? Пожалуйста. Мне, может, и не доведется больше в семейном доме побывать. Даже в чужом.
— Ну хорошо, я попробую, — совершенно сбитая с толку, до того этот Иван… ну, или Михаил!..
казался не похожим на себя всегдашнего, — пробормотала Инка. — Подвези меня к какой-нибудь будке телефонной. К «ракушке». Вон висит, видишь? Господи, ночь
Михаил вышел с нею вместе, просто чтобы не оставаться в машине одному. Поймал на ладонь пушистый комочек и слизнул его, холодный и нежный.
Телефон, который набрала Инка — жетон еще откуда-то взяла, надо же, — показался ему знакомым. Скорее машинально, чем из интереса, он приспустил веки, обращаясь к «памяти», но еще прежде понял, что номер этот помнит просто так.
Глава 8
Двое танатов стояли у самого Тэнар-камня, один вполоборота, другой — спиной к вышедшему Харону. Еще трое или четверо — ниже по тропе, и тоже глядя прочь. Он сумел оценить положение одним взглядом и едва сдержался, чтобы не дать двум ближайшим по голым макушкам. Встал, постаравшись не скрипнуть ни камешком, привалился к ноздреватой поверхности и скрестил руки на груди.
— Скоро? — проникновенным шепотом спросил ближайшего пятнистого. — Заждались, да?
А тот возьми и ответь лениво, не смутясь и не удивившись ни чуточки:
— Иногда тебя бывает довольно трудно понять, Перевозчик. Что ты имеешь в виду?
«А я-то полагал, что как минимум отпрыгнет!»
— Один — ноль в вашу пользу, обрезки бога смерти. Что вы мелкие такие, все хотел спросить? Болели в детстве или делали вас в пятницу вечером? Пусти-ка…
Не обращая внимания на схватившегося — нет, это у них положительно инстинкт какой-то — за меч таната, он пихнул, ударив в самый кончик лезвия раскрытой ладонью, и пятнистый отлетел, повалил второго. К удивлению, четверо, что стояли ниже, лишь оглянулись и вновь повернули свои складчатые хари к видимому до первого поворота участку тропы.
Тогда увидел и он.
Врач шел в окружении целого десятка танатов с обнаженными черными мечами, причем пятнистые не давали ему отодвинуться от невыносимых предметов, держали в плотном кольце. Они почти гнали его бегом.
Врач — самый рассудительный в последней компании у Локо. Самый спокойный. Он и понравился тогда Харону больше всех. Было в нем что-то такое.
«Красотку смугляночку провожал, она к нему жалась, а Антоша-Тотоша, как непришитый рукав вокруг болтался, — вспомнил Харон. — Что мне в нем показалось? Умный просто, может быть?»
Он встал в прежнюю позу, стараясь при этом закрыть собой весь Тэнар-камень или хотя бы большую его часть, обращенную к тропе. Очертания кромок скал, образующих ущелье, четко рисовались в свете лун.
Стена слева, которая всегда была выше и острее, опустилась едва не вдвое, и вместо резкого излома, венчавшего ее, теперь имела вид хоть и крутого, но зализанного «бараньего лба». Правая же дыбилась оскаленными зубьями, торчащими поодиночке и группами.
«Что за…»
Но некогда было удивляться и размышлять, что, быть может, ничего особенного в этом и нет. Выход-то с тропы перемещался всякий раз, и в самом