Хищник. Том 1. Воин без имени
Шрифт:
Когда же Вайрд наконец закончил чихать и прочистил одну ноздрю, затем другую, демонстративно высморкался прямо на землю и вытер значительное количество соплей со своей бороды, старый Вингурик бросил на каждого из нас мрачный взгляд и злобно произнес:
— Неверующие не могут ввести богов в заблуждение своим притворством.
— Акх, о ком это ты говоришь? — притворно искренним тоном поинтересовался Вайрд. — Разве я осмелился бы глумиться над всесильными…
— Тебя, — перебил Вайрда Вингурик, ткнув в него костлявым пальцем, — убьет друг. Так говорят боги, и так говорю я.
Это могло бы ошеломить даже циничного Вайрда. Я, во всяком случае, был до глубины души потрясен таким предсказанием. И тут, прежде чем кто-нибудь из нас смог вставить хоть слово, шаман перевел палец на меня.
— А ты, — бросил он, — убьешь своего лучшего друга. Так говорят боги, и так говорю я.
Затем чихатель, кряхтя, поднялся и, больше ни разу не взглянув на нас, зашагал прочь.
Я буквально лишился дара речи, однако Вайрд невозмутимо бормотал что-то себе под нос, пока продолжал упаковывать шкуры и связывать наши сани. Когда же мы вывели наших лошадей из лагеря, он махнул рукой и крикнул: «Huarbodau mith gawa'irthja!» королю Эдиульфу и остальным баварам, которые смотрели, как мы уезжаем. Только когда мы отъехали от лагеря на значительное расстояние, я смог заговорить, и голос мой при этом слегка дрожал:
— Если… если frodei-qithans прав, frauja, то, боюсь, его предсказание означает… будто я когда-нибудь соберусь убить тебя.
— Только попробуй, — сдержанно сказал он.
— Ты не веришь в предсказания?
— Во имя грешного святого Иеронима, конечно нет! Всякий раз, как я встречаю шамана, астролога, авгура или кого-нибудь подобного, я вспоминаю о предостережении, которое получил Нерон от Дельфийского оракула: «Опасайся семидесяти трех лет». Нерон очень обрадовался, решив, что доживет до такого возраста. Но все обернулось иначе: именно семидесятитрехлетний Гальба лишил его трона. Нерон умер в возрасте тридцати двух лет. Предсказания всегда формулируют таким хитрым образом, что они могут означать что угодно. А чаще всего, мальчишка, уж поверь мне, они вообще ничего не означают. Подобно Катону, я изумлюсь тому, что один авгур может заглянуть другому в глаза.
Испытав огромное облегчение, когда увидел, как спокойно и равнодушно воспринял предсказание Вайрд, я произнес:
— Я знаю, что ты так же, как и король Эдиульф, очень невысокого мнения о христианстве. Но я, честно говоря, раньше все-таки думал, что ты больше склоняешься к старой вере. В ней, по крайней мере, заключено достоинство древности.
— Vai! Те, кто почитает древность, кажется, никогда не задумывались над тем, что галька гораздо древнее всего, что когда-либо создал человек. Включая и все религии, когда-либо изобретенные так называемыми древними. Все с почтением говорят об этих «древних» и о том, как мудры они были. Но это не так. Пойми, мальчишка. Древние люди, древние королевства, древние саги и прорицатели — все они существовали давным-давно, когда сам наш мир был еще совсем юным и невежественным. Так много веков прошло с тех пор, что даже звезды переменили свое местоположение. Тебе известно, что в те времена именно Тубан указывал на истинный север, а теперь вместо него светит звезда Феникс. Нет уж, по-моему, так мы гораздо мудрее древних — или, по крайней мере, должны быть таковыми, — мы, те, кто живет сегодня, когда человечество и сам мир взрослеют.
Я обдумал это и сказал:
— Мне это никогда не приходило на ум.
— Разумеется, всегда существовали умные и ученые люди, однако и в древности было полным-полно глупцов и невеж. Что же касается того, какую веру предпочесть… Лично я считаю все религии одинаково действенными — или одинаково абсурдными, — потому что все религии суть мифы и ни один миф не может быть лучше другого, ибо их создают люди.
Говоря все это, Вайрд остановился так внезапно, что лошадь наткнулась на него, а сани — на лошадь.
— Погляди-ка сюда! Лосиные следы! Давай, мальчишка, не зевай! Мы пообедаем сегодня лосиной печенью. По мне, так это лакомство гораздо лучше любых сухих, безвкусных и неудобоваримых мифов, которые когда-либо только создавали!
Предсказание и в самом деле не сбылось: во всяком случае, ни один из нас не убил другого, и, постепенно продвигаясь на восток, мы пересекли невидимую границу в лесу, покинув Байо-Варию и оказавшись в провинции под названием Норик. Хотя племена алеманнов кочевали и по ней тоже, здесь встречались также и маленькие поселения римских колонистов, чьи предки пришли сюда из Италии, в основном потому, что земля здесь богаче железом. Местные жители преуспели в изготовлении великолепной норической стали, которую римляне покупали для производства оружия. Таким образом, центром всех поселений, которые по пути попадались нам с Вайрдом, неизменно были шахты, кузницы или литейные мастерские.
Ранней весной мы подошли к нижнему течению реки Энс [136] и двинулись вдоль нее, убив множество бобров, пока наконец не увидели настоящую дорогу, значительно шире пешей тропы. Эта римская дорога, которая спускалась с Альп, называлась Альпис Амбуста. Ну а Амбустский перевал был, возможно, самым оживленным переходом через горы; поэтому дорога была вечно переполнена людьми, животными, повозками и телегами, которые двигались в город Тридент [137] на юге Италии и в провинцию Регина Кастра, что располагается на большой реке Данувий на севере, а также прибывали оттуда. Перейдя Энс по великолепно построенному мосту, мы с Вайрдом обнаружили, что с востока мост охраняется римскими воинами из поселения Велдидена [138] , где находился гарнизон войск из Второго легиона Италийского Благочестивого. Как и повсюду, гарнизон окружали cabanae [139] — лавочки, таверны, кузницы, кожевенные мастерские и тому подобные заведения, — которые в большинстве своем были построены и содержались ветеранами легиона. Разумеется, у Вайрда и здесь тоже обнаружилось несколько старых знакомых. И снова он пил вместе с ними и вовсю предавался воспоминаниям; правда, мой друг позволил себе отдохнуть только после того, как продал значительное количество шкур и рогов, а также часть наших castoreum гарнизонным лекарям. Ну а мне тем временем пришлось закупать впрок все те припасы, в которых мы нуждались для нашего следующего перехода.
136
Современная р. Инн.
137
Современный г. Тренто на территории Италии.
138
Современный г. Инсбрук на территории Австрии.
139
Букв. хижины, шалаши (лат.).
Наконец Вайрд решил, что отдыхать хватит, и мы отправились дальше вниз по течению все расширяющегося Энса, а затем, когда река повернула на север, двинулись прочь от нее по землям, на которых имелись только небольшие ручейки. Теперь мы продвигались быстрее, потому что многие животные уже сменили свой прекрасный зимний мех, так что мы охотились только для того, чтобы прокормиться. Таким образом, поздней весной мы подошли к торговому городу Ював [140] , бывшему также и столицей провинции. Как только мы распродали весь свой товар, выручив значительно больше, чем получили в прошлом году в Констанции, Вайрд сказал мне:
140
Современный г. Зальцбург на территории Австрии.
— Здесь у меня нет знакомых, с кем можно хорошо провести время, выпить и предаться воспоминаниям, а города не слишком привлекают меня. Кроме того, полагаю, что мы с тобой заслужили настоящий отдых. Давай остановимся здесь на несколько дней, мальчишка, чтобы смыть с себя лесную грязь, сходить несколько раз в термы, полакомиться городскими яствами, пополнить наш гардероб и приобрести другие необходимые вещи. А затем давай уедем, и я отведу тебя в одно из самых прелестных местечек, где можно по-настоящему отдохнуть. Ну что, согласен?
Поскольку болезненные воспоминания о пребывании в последнем городе, в котором я задержался так надолго, еще были слишком свежи, я согласился без всяких колебаний, и спустя неделю мы с Вайрдом выехали из Ювава, везя за собой пустые сани. Мы пренебрегли всеми многочисленными римскими дорогами, которые сходились в Юваве, и отправились на юго-восток по постепенно повышающемуся склону гор, известному среди местного населения как Каменная Крыша Альп.
После нескольких дней путешествия налегке мы оказались в той части Норика, которая на латыни называлась Regio Salinarum [141] , а на старом наречии Salthuzdland; оба названия означали «Место, где много соли». Не подумайте, что это была голая пустыня, полная соли (такие пустоши существуют, как мне говорили, но только в Азии и Африке). Вовсе нет. Этот район был просто богат солью, однако ее запасы находились глубоко под землей, и входы в соляные пещеры имелись лишь в некоторых местах. Остальная часть этой поистине огромной и прекрасной местности была настоящей страной, по которой я с огромным удовольствием путешествовал. Сочные альпийские луга с полевыми цветами и сладко пахнущей травой сменялись лесами, которые — уж не знаю почему — отличались от всех, по которым мы с Вайрдом раньше бродили. Эти леса гораздо больше напоминали парки, которые я позже увидел в богатых поместьях: они не заросли подлеском, деревья располагались на значительном расстоянии друг от друга, так что каждое могло свободно раскинуть свои ветви, между деревьями росли цветущие кусты и трава — ну совсем как на газоне, — так называемая луговая, за которой тщательно ухаживают в поместьях.
141
Область Соляных Копей (лат.).