Хищник. Том 1. Воин без имени
Шрифт:
— Я в жизни не видел такой красоты, — сказал я Вайрду с благоговением и восторгом. — Как ты думаешь, в этих лесах могут водиться кентавры, сатиры и нимфы?
— С такой же вероятностью, как и в любом другом месте, — ответил он с кривой усмешкой; однако старик явно был доволен, что мне здесь так понравилось.
Наш отдых омрачило лишь одно незначительное происшествие. Мы остановились на ночь у кристально чистого ручья, который струился из-под цветущего и благоухающего дерева. Я отошел, чтобы собрать хворосту и веток для костра, и уже возвращался с полными руками, когда вдруг услышал крик Вайрда, возглас удивления, а затем звук, который издавал незнакомый зверь, что-то среднее между завыванием и рычанием. Дальше, как мне показалось, между человеком и зверем началась борьба. Я со всех ног кинулся в лагерь и увидел Вайрда. Держа в руке свой короткий меч, лезвие которого было покрыто кровью, он стоял рядом с убитой очень красивой волчицей, мрачно взирая на свою жертву.
— Что случилось? — спросил я. — Я думал, что ты друг волков.
— Так оно и есть, — сказал старик, не отрывая взгляда от животного. — Но эта волчица пыталась наброситься на меня.
Я подумал, что нападение наверняка оказалось внезапным и яростным, потому что увидел брызги крови на одном из чулок Вайрда, а он обычно очень искусно убивал хищников, даже несущихся прямо на него кабанов.
Я заметил:
— Вообще-то я думал, что волк никогда не нападает на человека. Ты сам мне это говорил.
— Эта волчица была очень больна, — хмуро произнес старик. — Мне уже доводилось видеть раньше хищников, пораженных этим недугом. Она бы умерла в страшных мучениях. Я убил ее из милосердия.
Вайрд был так расстроен, что я воздержался от дальнейших расспросов по поводу этой страшной болезни и сказал только:
— Ну, по крайней мере, ты убил ее, прежде чем она напала на тебя и лошадей.
— Да, — кивнул Вайрд, по-прежнему хмурясь. Затем он с какой-то непонятной злостью взъерошил свои волосы и бороду и велел: — Пока я буду отмывать свой меч и себя, мальчишка, разведи костер подальше от ручья, разобьем лагерь там. Мне бы не хотелось провести ночь рядом с этим несчастным созданием.
Перед этим я как раз успел убить при помощи своей пращи зайца. Мы приготовили ужин: поджарили зайца на вертеле над огнем и щедро приправили его солью, которая в этих краях была очень дешева. Пока мы ели, мне кое-что пришло в голову, и я сказал:
— Знаешь что, frauja? А он все-таки правильно предсказал наше будущее, тот старый Вингурик, которого мы встретили прошлой зимой, только он немножко перепутал. Это ты убил своего друга, а вовсе не я.
Вайрд промолчал. А я развивал свою мысль дальше:
— А знаешь, почему тот frodei-qithans ошибся? Его сбило с толку твое нарочитое чрезмерное чихание.
И снова старик ничего не сказал, и я устыдился собственной бестактности. Похоже, что Вайрд больше переживал из-за убитой волчицы, чем я из-за своего juika-bloth. Потому я закрыл рот, чтобы больше не говорить глупостей, и мы закончили ужин в молчании. Хотя уже к следующему утру Вайрд снова пришел в себя — и дальнейший наш переход по этим чудесным лесам оказался беззаботным и приятным.
Я думал, что за время странствий уже увидел достаточно красот, но все они померкли в моей памяти, когда я увидел конечную цель нашего путешествия. Как-то около полудня мы ехали по отрогу Высоких Альп. Вайрд дернул за поводья, заставляя свою лошадь остановиться, и указал мне рукой. И тут перед моими глазами предстало такое зрелище, что у меня буквально перехватило дыхание.
— Хальштат, — с гордостью произнес Вайрд, — Обитель Эха.
2
За свою жизнь я видел и римскую Флору, и византийскую Антусу — оба этих названия, и латинское и греческое, означают «цветущий», и оба города на самом деле великолепны. Я видел Виндобону [142] , второй старейший город после самого Рима во всей империи; я видел Равенну; я видел множество других прославленных городов. Мне доводилось бывать в землях, которые располагались по соседству с Данувием, от Черного моря до Черного леса; я плавал на корабле как по Средиземному морю, так и по Сарматскому океану [143] . Так что мне пришлось увидеть больше, чем за всю свою жизнь видит большинство людей. Но до сих пор я не могу забыть Хальштат: это самое восхитительное место, какое я когда-либо созерцал.
142
Современный г. Вена, столица Австрии.
143
Современное Балтийское море.
С горы, откуда мы с Вайрдом смотрели вниз, Обитель Эха сильно напоминала созданную Альпами вытянутую чашу, на дне которой имелось некоторое количество воды. Однако на самом деле эта вода была озером, и чрезвычайно глубоким, потому что склоны гор спускались прямо в него, соединяясь между собой где-то далеко внизу. Только в промежутках, у берега озера, имелись небольшие уступы, которые и сами уходили под воду; там, словно на полках, располагались горные луга. Несколько хребтов Альп, на противоположной стороне чаши, были такими высокими, что их вершины — даже теперь, ранним летом, — оставались все еще белыми от снега. Кое-где виднелись уступы и крутые склоны из обнаженной коричневой породы. Однако большая их часть была покрыта лесом — с того места, где мы находились, все это напоминало волны и складки богатого зеленого бархата, с темными сине-зелеными пятнами в тех местах, куда падала тень от проплывающих сверху облаков.
Озеро Хальштат-зе было маленьким по сравнению с Бригантинусом, но гораздо более светлым и притягательным. А уж каким синим — акх! С того места, откуда я впервые его увидел, его синева делала озеро похожим на драгоценный синий камень, оправленный в складки зеленого бархата. Прошло много времени, прежде чем мне довелось увидеть сияющий темно-синий сапфир, и его цвет тут же напомнил мне об удивительном горном озере.
Все предметы, находившиеся прямо у воды, как раз под нами, казались с такого расстояния крошечными. Далеко внизу, словно одна из тех игрушечных деревень, которые резчики по дереву делают для детей, на берегу озера располагался город Хальштат. Я мог разглядеть только крыши домов — все они были островерхими, чтобы снег зимой не задерживался на них, рыночную площадь и несколько причалов, выступающих из воды. Но крыш было очень много, так много, что я просто не мог себе представить, сколько было собрано под ними домов на таком тесном пространстве.
После этого мы спустились вниз с Альп по тропе, которая проходила рядом с разветвленным широким потоком, весело сбегающим вниз к озеру. Когда мы подошли поближе к Хальштату, я смог разглядеть, каким образом был построен город. Ровной поверхности на берегу озера было совсем мало, поэтому там размещалось лишь сравнительно немного зданий — внушительная церковь, а также лавки, таверны и gasts-razna (постоялые дворы), образовывавшие городскую площадь. Остальные дома теснились почти на крышах друг у друга, поднимаясь вверх почти до середины крутого горного склона. Они разделялись совсем крошечными улочками, а вверх и вниз по склону и вовсе тянулись не улицы, а каменные лестницы. Дома стояли так тесно, что некоторые были совсем узкими, но это компенсировалось тем, что все они имели по два или даже три этажа.