Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3
Шрифт:
В этот шатёр он и был отправлен в сопровождении собственного жреца. Там его с нетерпением ожидала Зинза…
Надо было сходить в Кап-Тартар к Джордану и предупредить его о скором прибытии команды, вернее, назвать ему список тех, кто пойдёт с ними в перливый мир. Пусть всех знает загодя, и если кто-то ему не понравиться, пусть перекипит до того, как они придут в Фиман.
Иван, опережая события, поступил правильно. Так как ему от местного ходока пришлось выслушать несколько нелицеприятных замечаний о членах набранной им команды. Правда, Иван внимал рассуждениям Джордана рассеянно, так как был готов к такому приёму. Поэтому никакого внимания им не придавал, за исключением, быть может, речи о Шилеме.
– Бывает она тут. Зачем-то ходит на окраину, где время скачет туда-сюда. Туда иному войти легко, выйти – трудно. Она из вашего мира, а вот не боится… Да. Однажды я хотел… – не говорил, а мямлил Джордан, как если бы повторял чужие, а не свои мысли. – Ну, шастает она тут, а ко мне не подходит. Увидит меня и отвернётся. Я и хотел с ней познакомиться… Поговорить, узнать, что у нас делает…
– Не тяни! – прервал его, наконец, Иван. – Чем закончилось твоё хотение?
– Я и так… Я к ней, а она на меня как… посмотрит! Моего хотения и не стало… Дигон, когда я с ним ещё… Это когда мы с ним были… Не дружили, конечно, но и не враждовали. Так вот он мне до того сказал, чтобы я и не пытался её задирать… Она же, как змея на меня посмотрела. Чувствую, ноги слабнут, а во рту слюна горькая. Едва ушёл.
– Что означает – едва ушёл? – спросил Иван.
В сказанном местным ходоком ощущался привкус какой-то не то мистики, не то обыкновенной фантазии. Что-то сам Иван никакой слабости после взгляда Шилемы не почувствовал. Да и другие ходоки ничего такого, говоря о ней, не упоминали.
– Ноги у меня ослабли, вот и ушёл от неё едва, – пояснил Джордан и тут же поторопился высказаться до конца: – Но ты, КЕРГИШЕТ, не бойся. Это она так, чтобы я к ней не приставал. Дигон тогда же говорил, что она, вопреки другим временницам, наша и никого из ходоков не обижает и не обидит. Зарок, мол, о том дала.
– Будем надеяться, что так оно и будет.
Они тут же договорились об оснастке местного ходока.
Джордан согласился вооружиться.
Однако при этом долго вертел в руках холодное и огнестрельное оружие, принесённое Иваном. От огнестрельного – кольта – отказался сразу, объяснив свой отказ в резкой форме:
– Это не для людей, а для зверей!
Из остального – выбрал только нож-финку.
Зато новой одежде обрадовался. Как он объяснил, местные модели ему опротивели уже давно. (Он сказал, естественно, не «модели», а «дурацкие выдумки портных»).
Ходоки же идут сюда, но никогда даже не подумали о нём, чтобы как-то приодеть его приличнее. И вот лишь КЕРГИШЕТ вспомнил о нём, сиром. Спасибо КЕРГИШЕТУ! Самому-самому человечному ходоку из ходоков – КЕРГИШЕТУ… Тому, кто о нём порадел…
– Всё сказал? – неприязненно оборвал Толкачёв его славословие.
– Пока всё, – сказал Джордан и с хитрецой посмотрел на Ивана, мол, как я о тебе тут высказался?
– Ещё раз весь этот перечень или часть его о себе от тебя услышу, пеняй на себя! – как будто спокойно и даже миролюбиво сказал Иван.
Но Джордан почувствовал сдерживаемую угрозу в свой адрес. Опасливо посмотрел на собеседника и сказал:
– Да я так, к слову… Шуток не понимаешь?
– Шутки понимаю. Но шутка шутке – рознь. Понятно?
– Понятно, – буркнул местный ходок.
Однако не только личные интересы послужили ходокам отодвинуть сроки ухода в Кап-Тартар и через него в будущий Лондон. Случилось нечто едва не оттянувшее поход в перливый мир на долгое время, а, может быть, и навсегда.
Симон усталый, но явно чем-то довольный, появился в квартире Ивана к вечеру, накануне сбора команды.
Сам хозяин тоже вернулся домой часом независимого времени раньше и неторопливо собирал в дорогу рюкзак, размышляя над каждой вещью – брать или не брать.
Сарый в позе матери, провожающей родного единственного сына в опасное, потому ею не одобряемое, путешествие, сидел в кресле и молча наблюдал за действиями ученика, сопереживая каждому его сомнению в выборе необходимого в дороге. Кроме того, в нём боролись противоречивые чувства. Коль Ваня настроился посмотреть нечто необыденное, то кто его остановит? Да и надо ли удерживать?
И всё же Сарыя мучили нехорошие ожидания от всей этой его затеи. Ему хотелось выложить Ивану свои ощущения, предостеречь, а лучше всего – остановить его.
Появление Симона внесло оживление в затянувшуюся молчаливую тишину, висевшую в комнате.
Иван вскинул глаза на Симона. Тот ещё ничего не сказал, а Иван по его виду сразу понял, что у ходоков опять что-то произошло, и ему придётся поучаствовать в каком-то срочном мероприятии.
Симон кивнул головой в знак приветствия и сказал:
– Мы их нашли!
– Сколько? – живо спросил Сарый и привстал.
– Трое.
– Те же?
– Они. Мы их узнали. Выследил их Щенек.
– Вы о ком? – напомнил о себе Иван, он никак не мог вникнуть в диалог Учителей.
– Мы о тарсенах. Помнишь, мы с тобой…
– Помню. Из совершенно другого… как Вы тогда называли? Из другого пучка параллельных миров. И что?
– Пусть будет – пучка. Я хочу, чтобы ты с ними познакомился как можно ближе.
– Подраться, что ли?
– Я сказал – познакомиться, – нахмурился Симон и продолжил с укором: – Тебе лишь бы подраться.
– А что ему, молодому? – добавил Сарый. – Силу девать некуда… Вот и собрался в неведомые края силу свою…
– У вас научился! – тоже хмурясь, сказал Иван, недовольный высказыванием Сарыя о его сборах. Да и представление Учителей о его будто бы вечной готовности подраться тоже было не из приятных. Такое впечатление, что он и вправду спит и видит, с кем бы подраться. – Вы же сами выясняли с ними отношения на кулаках.