Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3
Шрифт:
– Ваня! Ну, до чего же ты всё принимаешь буквально, – укорил его Симон. – Тогда сложилась именно такая ситуация. Вот и пришлось. Теперь они знают нас в лицо. А тебя нет. Но нам необходимо за ними последить, присмотреться… Вот это я и имел в виду.
Учители стояли, а Иван, раздвинув в стороны, не вошедшие в рюкзак пожитки, сел на диван.
– Вы думаете, это так просто? Что я им скажу? Здравствуйте? Не хотите ли со мной познакомиться? А они мне: – Зачем это? И уйдут в поле ходьбы. Мне за ними бежать и упрашивать?
– Никуда они пока что не уйдут. Они, оказывается, неплохо устроились в нашем мире. И совсем недалеко во времени. В Париже. В тысяча шестьсот шестьдесят четвёртом году. Мы их там нашли весной. Довольно искусно изображают купцов с Востока. Тюрбаны, халаты…
– На каком языке они говорят?
– Вот это, я думаю, не важно.
– Но всё-таки. На французском или … На Востоке языков много. Мне бы их послушать, чтобы изъясняться.
– Они сами ни какого-либо восточного, ни французского не знают. Впрочем, я тоже их не слышал, а Штенек не способен определить. У него лингвама нет.
Иван в задумчивости потёр щеку.
– Ладно, послушаю, разберусь.
– Не в том суть, разберёшься ты с языками или нет. Этого, возможно, и не надо будет. Им постоянно нужны носильщики.
Сарый захлюпал носом от смеха, напомнил фразу, когда-то давшую Ивану путёвку к самостоятельному выходу в поле ходьбы:
– Это, Ваня, может. Может быть, силы поубавятся, чтобы…
– На то и надеемся. Ты, я думаю, им понравишься сразу. В Европе того времени малый ледниковый период в самом разгаре. Люди мелковаты, по сравнению с твоими современниками. А язык… Изобрази из себя немого или выходца из не этих мест. Так будет, пожалуй, лучше. Во всяком случае, они не должны знать, что ты их понимаешь. К тому же нам нужен пока не переговорщик, а наблюдатель. Так что… Что, Ваня?
Иван изобразил на лице кислую мину, словно его обидели.
– Как что, Симон? Вы же знаете, что я собрался, и не один, в перливый Лондон. Завтра поутру мы здесь все соберёмся. Неужели кроме меня никто не сможет быть наблюдателем?
– Можно, конечно. Но ты сразу попадёшь к ним на глаза, как могущий перенести больше остальных. К сожалению, таковых у нас не густо. Ты же забираешь с собой и Арно, и дона Севильяка, а они могли бы тебя заменить.
– Это удар ниже пояса, – сказал Иван и вспомнил Шилему. – А он запрещён.
– Кем?.. – Иван не ответил на вопрос Симона, и тот продолжил: – Перестань, Ваня. День-два реального времени погоды не сделают. В Лондоне появишься часом позже, часом раньше. Невелика потеря. А тут… Тарсены пока там. Но, кто знает, что у них в головах. Носильщиками они пользуются уже несколько дней.
Иван вздохнул, с печальной улыбкой глянул на Учителей. Они ждали его решения.
– Когда Вы меня, Симон, вот так начинаете уговаривать, мне становиться неприятно это слышать. Лучше уж скажите напрямую, мол, надо. А то вокруг да около ходите… А! Не привык я к просьбам, высказанным таким образом. Куда я должен пойти?
– Вот и прекрасно! Идти тебе надо… – Симон назвал координаты точки зоха.
Раннее утро – предтеча знойного дня. Центр Парижа. Торговая площадь. Многоголосица: людей, занятых продажей и покупкой, ржания лошадей, мычания пригнанного на мясо скота, блеяния овец, кудахтанья кур…
Чуть в стороне от торговой площади у двухэтажного строения столпился с десяток человек, казалось, всех цветов кожи – от розово-белой до тёмно-ночной. Все они друг друга знали, за исключением одного. Он сегодня подоспел сюда раньше всех, принял позу скучающего повесы и ни с кем не общался. Выше любого из них на две головы, с мощным торсом, без признаков полуголодного существования, он, тем не менее, одеждой не отличался от остальных. Она была ветхой, он в ней спал и ел, о чём говорили помятости и обильные пятна на голубых когда-то панталонах и рубашке апаш. Лицо и руки в давней грязи, а запах немытого с рождения тела сливался с таким же амбре собравшихся.
Каждому становилось понятным, что сегодня этот увалень с полусонной физиономией в первую очередь обратит на себя внимание и получит работу, а тем, кого отберут дополнительно к нему, а он заменит троих, придётся с ним общаться. Оттого хотелось бы оказаться к нему поближе и тоже попасть в поле зрения работодателей, но лучше бы сделать так, чтобы он пошёл отсюда куда подальше и поискал бы работу там, а не здесь.
Ивану большого труда стоило изображать спокойствие и равнодушие, когда на тебя посматривают подозрительно и с нескрываемой неприязнью. Он понимал этих жалких оборванцев, живущих одним днём. Испитые лица, рваньё, не знавшее стирки, хриплые голоса – всё это так не походило на прекрасные фильмы о трёх мушкетёрах, которые жили как раз в этом настоящем времени, если, конечно, верить Дюма.
Щенек, ничем не примечательный ходок, на вид лет пятидесяти, вчера поздно вечером показал Ивану тарсенов. Три хилых мужичка, схожие между собой восточными халатами, кинжалами в ножнах за цветными поясами, осторожно перешагивая кучи грязи и лужи от выплеснутых на улицу помоев и воды, проследовали к двери, у которой сегодня с раннего утра собрались желающие получить от них работу.
Купцы с Востока в Париже хотя и не редкость, но эти трое, по словам Щенека, привлекли к себе внимание тем, что не торговали, а покупали, или точнее сказать, скупали. И не только то, что производилось в самой Франции и привозилось из Нового Света, но и восточные товары, особенно шёлк. Почему они решили делать покупки здесь, в столичном городе, славящемся дороговизной жизни, а не где-нибудь в портовом городе, где и товаров больше, и цены значительно ниже, оставалось загадкой.
Единственное, что смогли предположить ходоки, – это то, что у них где-то рядом была сквозная своеобразная точка зоха для проникновения из своего мира напрямую в наш.
Иван в принципе согласился с такой точкой зрения, но и ощущал всю зыбкость подобного объяснения, поскольку он уже походил в поле ходьбы рядом с этой дверью.
Второй загадкой оставалось вообще бессмысленная, как будто, скупка вещей. Зачем и в таком количестве?
Здесь тоже можно было думать всё, что заблагорассудится. Например, что они настоящие купцы, нашедшие способ получать экзотические для их мира товары там, куда другим торговцам, кроме них, путь заказан. Если это так, то пусть себе занимаются этим бизнесом. Зачем им мешать?
Однако пятеро ходоков во главе с Симоном и тарсены встретились и самым безобразным образом подрались. Ивану хотелось выяснить и понять, почему?
Щенек долго не отвечал по существу вопросов, задаваемых Иваном. Потом, когда увиливать уже не было никакой возможности, он оглянулся, словно кто-то за ним подглядывал, и негромко сказал:
– Мы ведь тоже ищем вход в их мир. Наверное, подошли слишком близко к нему, и встретились почти носами. В поле ходьбы. Вот и…
Иван даже присвистнул от неожиданного признания.