Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4
Шрифт:
Иван лежал и со стоном сквозь стиснутые зубы вспоминал и переживал каждый штрих случившегося вчера вечером.
Настоящее било больно и зло…
Он – ходок во времени, и его стихия, обитель и его ни будущее, ни настоящее, а прошлое, и чем глубже, тем лучше, тем меньше переживаний и неожиданностей.
Правы Учители: близкое – далёкое.
Хандра
Как-то, будучи прорабом, Иван на антенном поле по пояс провалился в бочаг – не выдержал лёд. Пока он добирался до тепла и места, где смог переодеться, замёрз основательно. Принятый вечером стакан водки с перцем – единственное, что Иван признавал в качестве лечебного средства, – не помог, так что на следующий день он появился в конторе СМУ с синяками под глазами и высокой температурой.
Сердобольная Алла Георгиевна вызвала скорую. Иван сопротивлялся, но сил не было. Два дня провалялся в больнице как в бреду. На третий день вернулся домой как будто вполне здоровым. Так считал: всё прошло, он здоров, как всегда. Но ещё месяц он, нет-нет, да ощущал отголоски удара простуды: то вдруг вялость во всех членах растекалась, будто набиваемые ватой, то беспричинный, казалось бы, озноб охватывал всё тело с ног до головы, а то холодный пот покроет лицо.
Случай с предательством Алима оказался для него таким же заболеванием, рецидивы которого он переживал долго. Накатывалась волна угрызения совести: зачем он так поступил с людьми? Но следом: обида и злая уверенность, что таким, как Колобок нет места среди живых, так же как и Алиму, на счету которого, возможно, было не одно убийство. Сам ли он убивал или подталкивал к тому – какая разница? Теперь ни тот, ни другой никому не смогут угрожать.
И всё же…
Иван часами сиднем сидел на диван-кровати и бездумно переключал телевизионные программы, давая каждой из них отметиться на экране телевизора две-три секунды. Чем сильно огорчал Сарыя, для него некоторые передачи стали потребностью посмотреть. Джордан проводил время на кухне, не решаясь подходить к Ивану, так как тот однажды взял его за грудки и вышвырнул из комнаты за назойливость.
Учитель приходил с кухни, присаживался в уголке, вздыхал и маялся. А Иван порой испытывал какое-то злорадство: вот он делает то, что ему хочется, и никто ему не указчик. Вообще, никто! «Ни царь, ни бог и ни герой»… Ни начальник даже высокого ранга… Министр… Главнокомандующий… Никто!
И так, лелея своё «я», он внезапно вспомнил анекдот о неуловимом Джо, скачущим по прериям. Он был неуловим не потому, что его никто не мог поймать, а потому, что никому он не был нужен. И так это резануло Ивана по нервам, что он отбросил пультик, будто тот обжёг ему руку.
Ведь и вправду, он никому не нужен. Такой, как сейчас, не нужен. Но ведь, в принципе, он нужен…
Надо бы побывать у Дигона и Уленойка.
Познакомиться ближе с нечистью, населяющую поле ходьбы…
Повидаться с Ил-Лайдой… Сердце стукнуло от воспоминания о ней и… успокоилось. А Зинза не вызвала и такого даже отзвука.
Посмотреть, как устроилась семья Жулдаса…
Он возвращался уже к традиционному для себя перечню забот.
А тут ещё Ар-Тахис со своей просьбой сходить с ним в прошлое.
Прикоснувшийся к Времени каким-то образом сумел наладить с ним связь. Возможно, от нахождения Ивана долгое время в одном месте. Связь возникала неожиданно, продолжалась секунды, образ Ар-Тахиса возникал, словно из тумана: немощное человекообразное создание, распластанное в широком кресле. Иван видел его, наверное, сам, обращая внимание к зову неандертальца, а не тот подавал о себе знать. Этих мгновений общения было достаточно, дабы услышать настойчивый призыв, похожий на мольбу, о встрече.
Иван вначале не обращал на него своего внимания, как и на всё остальное, а позже – почему-то бессознательно тянул поход к нему.
Итак, ещё в студенческие годы слышанный анекдот о неуловимом Джо, стал последней каплей, приведшим Ивана к выздоровлению.
И первыми его словами к Сарыю, едва не попавшему под бросок Иваном пультика, были:
– Учитель, есть хочу! И… водка у нас есть?
– Так бы давно! Ученичок… – укоризненно проговорил Сарый. – У нас всё есть! И водка тоже.
– А Джордан?
– Здесь, куда ему деваться?
«Сфера Гюйгенса»
Ожил Иван, и вокруг него словно всё ожило…
Наведался Симон в сопровождении Манеллы. Временница гусыней ходила вокруг Ивана, на мужчин не жаловалась, и, вообще, вела себя необычайно скромно, дав повод Сарыю высказаться на её счёт:
– Не предполагал, что тебя, оказывается, можно усмирить без хлыста. Ишь, какая ты у нас теперь… приветливая.
– Ваня, – не соизволив повернуть даже голову в сторону Сарыя, промурлыкала Манелла, – как ты можешь жить под одной крышей с таким невежей? Ты – такой умный, красивый, обходительный…
– Манелла! – сурово одёрнул её Симон, но глаза его смеялись.
– Ваня, не верь ни одному её слову! – выкрикнул Сарый. – Она им… сама не верит! Ты лучше скажи, зачем заявилась?
– Не к тебе. Это точно. К Ване.
– Что вы хотите, Манелла? – Иван до того в разговор не вступал, с тихим умиротворением наблюдая за петушиными наскоками Сарыя, удивлённым лицом Джордана, выглядывающего из-за двери, за благодушным Симоном и за ужимками временнице, которой, по всему, и вправду было что-то надо от него.
Ну, чем не домашняя обстановка?..
– Ванечка, – с душевным придыханием пропела Манелла, отчего Сарый возмущённо всплеснул руками. – После того, как ты провёл наших временниц в Кап-Тартар, они стали так надеяться на тебя, так стали… Понимаешь, Ваня, – она заторопилась, видя, как на губах Ивана проявляется саркастическая улыбка, – им так тяжело попасть туда, а порой ещё тяжелее вернуться… А ты их быстро… нежно на руках вносил и выносил оттуда. Они до сих пор…
Сарый издал гортанный звук, махнул рукой и подался на кухню, увлекая за собой сгорающего от любопытства Джордана. Сцена обхаживания КЕРГИШЕТА Манеллой для него была явно необычной. Симон засветился от беззвучного смеха.
– Верю. Но… Подождите. Я попробую поискать другие точки входа в Кап-Тартар. Те, что ближе к нашему времени.
– Поищи, Ваня, поищи! – вскинулся Симон. – Это было бы кстати…
Его слова словно рассыпались по развернувшейся перед Иваном пространственно–временной «карте». Кап-Тартар на ней представлялся клубящимся то серым, то темнеющим пятном. Оно не только меняло очертание, но и плавно смещалось в некоторых границах. Странно, но канал Пекты отсутствовал. Впрочем, это Иван заметил уже давно, так же как существование Пояса Закрытых Веков, следы движения аппаратчиков – всё неестественное природе как бы не воспринималось Временем, а, значит, и Иваном.