Холодная кровь
Шрифт:
Найтар глянул на него вскользь, раздумывая.
— Иди.
Княжич не стал задерживаться — сказано уже много, по горло сыт. Он вышел, на крыльцо, и тут же Зар перехватил. Заполошный весь, мокрый от дождя и взволнованный.
— В весе южной на след напали, там костер разбитый в лесу, — торопливо выдал он.
— И?
Любой ведь мог становище разбить, тот же охотник. Зар полез в складки одежды.
— Вот это нашел — видимо, жрец побросал все, когда нас заметил.
Анарад забрал оружие из его рук: кистень с деревянной рукоятью, прикрепленный к ней ремешок недлинный, на конце привязан груз-камень —
— Покажешь дорогу, — поднял глаза на Зара княжич, подал знак Грошко, что поблизости стоял, наблюдая за гостями пришлыми: они расходились уже. Дождь хлынул сильный, стуча, что горошины, по кровле навеса. — Плащ мне принеси и латы.
— Что тут у вас? — спросил на ходу Вротислав, поднимаясь по ступеням.
Отрок мимо него скользнул молнией, быстро пробегая в соседнюю дружинную избу под дождем. Княжич сжал грузик, ощущая тяжесть, и как согревается железо в его руке.
— Кажется, жрец к нам наведался, — ответил брату.
И хоть разговор с князем разгневал, только Вротислав ни при чем тут. Анарад отринул недавний разговор — о том позже подумает.
— Вот! Что я говорил?! — усмехнулся он.
— Да, — согласился Анарад, — только он сбежал опять.
Вротислав на брата глянул задумчиво.
— Отец-то чего тебя звал? — полюбопытствовал, да что тут скажешь?
— А ты сам у него спроси, — отмахнулся Анарад.
Грошко вернулся скоро, к тому времени ливень ослаб немного, катилась промозглая зябь по плечам, собиралась в клетях холодом влажным. Конечно, далеко жрец уйти не мог, но только в такую сырость найти его сложно, да что там — невозможно: все дорожки развезло, лужами залило даже двор изрядно.
Одевшись, быстро пешими из детинца с тыльной стороны стен крепостных пошли в лес, скрывшись от глаз стражников, что сновали по вежам высоким. Зар вел через кущу вглубь. Мокрые потемневшие деревья обступали частоколом, пахло густо мхом, так, что голову кружило. В такую мокроту ни один зверь не высунется из норы, однако пара лосей мужчинам попались, от людей прочь бросались, проламывая голые кустарники — не догнать. А больше никто им на пути не попадался. Поднявшись по склону, продираясь через еловые лапы, глазам тут же открылось место недавнего ночлега.
Вротислав к костру прошел, прибитому дождем и уже давно потухшему, носом сапога выковырнул пепел с остатками сучьев.
— Утром еще горел. Шустрый заяц, успел уйти.
Анарад двинулся в сторону от очага, прошел средь скал замшелых, коричнево- зеленых — здесь было сложено из нарубленных топором еловых ветвей укрытие. Пригнув голову и согнувшись в поясе, Анарад внутрь скользнул — ничего не нашел, кроме устланной мягкой хвоей земли, и по вялости ее было видно, что ночевал он тут не одну ночь. Анарад вернулся мыслями к Агне — не встречалась ли она с ним? Ведь вчера князь выпустил ее из-под замка…
Княжич наружу выбрался.
— Надо в деревню спуститься, может, кто-то видел пришлого.
Покинув становище, спустились по крутому склону. Доль гладким атласным лоскутом огибала покатые холмы. Здесь — на возвышенном берегу — вырубать деревья стали давно. Россыпью торчали, как грибы, самые первые построенные осхарцами хижины, настолько старые, что кровли уж мхом зеленым покрылись — такие жилища сооружали не над землей, а вглубь выкапывали, потому пол был ниже линии земли, в таких всегда было мало света, но стены бревенчатые сохраняли много тепла. Дальше к вершине в ряд теснились обычные избы с хлевами да загонами для скота — уже не прятались в земле, чуть поодаль ставили совсем новые — работа сейчас приостановилась из-за дождей, хотя к первым морозам должны успеть крышу настелить.
Завидев приближавшихся мужчин, женщины с первого двора, что вывешивали на веревки стираные коврики, замерли. Зар отделился и к хозяйке подошел, здороваясь на ходу, две девицы, что помладше, заробев, взоры потупили, поглядывая исподволь на гостей редких. Женщина, ответив поклоном, тряпкой на них махнула, приводя в себя разом, стегнув легонько да хлестко, те подхватились да побежали в укрытие с глаз долой. Хозяйка избы за ними вслед пошла, все оборачиваясь — не случалось княжичей вблизи такой видеть. Долго ждать не пришлось — хозяин избы показался, из ворот выступая.
— Здравы будьте, — коснулся крепкой ладонью покатой груди мужчина русобородый, с густыми бровями, меж которых застыла суровая складка, вгляделись цепко глаза цвета прелой листвы в пришлых.
— И ты будь здрав, — отозвался Анарад. — Как величать тебя?
— Палотой кличут все.
— Хорошо, Палота, — шагнул к нему княжич, — скажи нам вот что, приходил ли вчера или ныне утром путник какой, или, может, видели что-то подозрительное?
Палота нахмурился, в землю поглядев перед ногами, складка над переносицей глубже стала. Пожал вдруг плечами.
— Нет, княжич, не видал и не слыхал. Путник к нам не захаживал никакой.
Тихий смешок вынудил Анарада глаза поднять — и сей миг девка за створкой ворот скрылась.
— Ты хорошо вспоминал, Палота? — подступил уже и Вротислав. — Может, кто из деревни что заприметил неладное? Поспрашивай.
— Да если бы заприметили, уж на слуху у всех было.
Анарад вернул на мужика взгляд — это верно, они бы уж точно в княжестве узнали бы давно о том.
— Разве только видели дым, вроде как клубился оттуда, — указал он в сторону кряжистого леса, откуда только что вышли мужчины.
Это и они теперь знают.
— Ладно, иди, Палота, — бросил Анарад хозяину двора, отпуская взгляд его. — А если увидишь что — обязательно извести.
Палота кивнул:
— Понял, княжич.
Анарад отступил, и уж очень хотелось поскорее вернуться в детинец да увидеться с Агной, и пусть теперь только попробует солгать о том, что не знала о том, что жрец был здесь. Пришел под самые стены. Она должна была его, по крайней мере, почувствовать и наверняка он подавал ей знаки. Только вот поговорить выйдет ли? Сегодня застолье широкое продолжится, и еще громче будет, чем вчера по случаю приезда Карутая в Збрутич.