Холодная нефть с горячим запахом крови
Шрифт:
Вторая субмарина, пополнившая флот Свальбарда, несколько отличалась обводами, хотя отличия эти были невелики и были заметны лишь искушённому глазу. "Девственница" родилась в начале века, и по нормам срока службы пребывала в расцвете сил – субмарины этот типа были последними многоцелевыми лодками, построенными на американских верфях до Обвала.
Ударные атомные субмарины типа "Девственница" были многофункциональными подводными крейсерами, предназначенными для борьбы с подводными лодками на глубине и для прибрежных операций. По уровню шумности они не уступали "волкам", но могли решать более широкий круг задач, среди которых особое место отводилось специальным – диверсионным – операциям. Крейсера были оборудованы шлюзовой
– Не терпится опробовать их в деле, а? – милитар улыбнулся, заметив в глазах ярла характерный хищный блеск. – Есть такая возможность, и, я бы даже сказал, необходимость. Арктика ждёт, Эйрик.
– Скоро она дождётся, – в тон ему отозвался властитель Свальбарда. – Я сам выйду в море – надоело мне что-то сидеть на берегу: скучаю. И на Северном полюсе я ещё не бывал, а надо бы побывать: норвежец я или нет?
Глоб и викинг стояли у самой воды, глядя на атомоходы. А рядом с ними – в двух шагах, но всё-таки рядом, – стояла Ингрид. Она откинула меховой капюшон и тоже смотрела на субмарины, не обращая внимания на холодный ветер, перебиравший её густые светлые волосы. В том, что в нарушение грубых средневековых нравов "новых викингов" жена ярла присутствует при серьёзном разговоре мужчин, Хендрикс не находил ничего особенного – за время своего пребывания на Свальбарде он понял, что роль Ингрид в жизни пиратского архипелага отнюдь не исчерпывается согреванием ложа своему супругу (для этого есть и наложницы). Во время частых отлучек Эйрика вся полнота власти переходила к его жене, и никто из островитян не мог пожаловаться на чрезмерную мягкость этой женщины – хватка её маленьких изящных ладоней была железной.
– Ты пойдёшь на "Морском волке"? – поинтересовался глоб. – Корабль надёжный, и его экипаж…
– Нет, – Эйрик засмеялся, обнажая крепкие белые зубы. – Я пойду на "Девственнице" – нравится мне её название. Волков в нашем мире хватает – что морских, что сухопутных, – а вот девственницы в дефиците. Редкие звери – пора заносить их в "Красную книгу".
Ингрид усмехнулась, но промолчала: умная женщина не станет попусту ронять слова.
– А ты, Хендрикс, пойдёшь со мной? – спросил свальбардский ярл.
– Нет, – милитар покачал головой. – Я останусь на берегу: должны подойти ещё три субмарины – их надо встретить. Да и тебе нет особой нужды лезть под лёд – экипажи лодок знают своё дело, и на борту обеих субмарин будут и твои люди. Зачем зря рисковать, ярл?
– Я пойду в море, – упрямо повторил властитель Свальбарда. – Викинг не должен всё время сидеть на берегу – вытащенный на берег драккар рассыхается.
Краем глаза Эйрик перехватил взгляд, которым Ингрид одарила Хендрикса, когда тот произнёс "я останусь на берегу", однако сделал вид, что ничего не заметил.
– Мы рады приветствовать господина… э-э-э… президента Московии.
– Я рад приветствовать посланцев United Mankind, – Василий учтиво склонил голову, не вставая, однако, с вычурного кресла, которое с полным основанием можно было назвать троном: новое средневековье внесло свои коррективы в дипломатический протокол. – Но я не президент: я великий князь Новой Руси, утверждённый волею всех её удельных князей.
Он постарался, чтобы слова его не звучали упрёком
– Однако титул мой, – добавил Василий Тёмный, – не суть важная материя: хоть горшком назови, только в печь не ставь ("Интересно, мой переводчик сумеет перетолмачить эту пословицу на английский, не потеряв её смысла?"). Не будем тратить время на экивоки: чего хочет от меня Совет Сорока?
Лицо главы посольства еле заметно дрогнуло, из чего Василий сделал безошибочный вывод (вернее, даже два вывода). Во-первых, этот глоб владеет русским (удивительно, если бы было по-другому), а во-вторых – прямота русского князя его покоробила. Василий чётко дал понять, что ему хорошо известно, что такое есть United Mankind, и кому принадлежит реальная власть в этой структуре, мало-помалу расползавшейся по планете. Посол был явно выбит из колеи: все его
домашние заготовки-штампы вроде "волеизъявления нашего народа" или "выбранного правительства масс" разом стали непригодными к употреблению. Политик старой закалки, глоб давным-давно усвоил, что первая заповедь дипломата – "Никогда и ни при каких условиях не говори правду" (на то ты и дипломат!), и варварская манера русского "tzariya" называть вещи своими именами не могла придтись ему по вкусу. Однако он сумел не подать виду и скрыл своё замешательство под вежливой синтетической улыбкой, пустой и ни к чему не обязывающей.
– Мы поздравляем вас с избранием верховным правителем и надеемся, под вашей рукой Новая Русь пойдёт по пути процветания и прогресса, – произнёс глоб (вышедший из моды штамп "демократия" он решил не употреблять – в эпоху безраздельной власти меча и права сильного это слово звучало несколько диковато).
Несмотря на более чем прямой вопрос, заданный ему московским властителем, посол никак не мог покончить с велеречивостью, которая всё больше напоминала обыкновенное словоблудие, и перейти к делу, ради которого посольство United Mankind прибыло в Москву и без проволочек было принято в Кремле. Великий князь слушал и даже кивал головой, то ли соглашаясь с высказываниями дипломата, то ли благодаря его за добрые пожелания, но когда глава заокеанского посольства поинтересовался здоровьем княжеского семейства, терпение Василия истощилось.
– Княгиня Анастасия и княжич Иван, слава богу, здоровы. А состояние здоровья моих наложниц вряд ли имеет прямое отношение к предмету нашей беседы, не так ли?
Глоб поперхнулся на полуслове, вздохнул и сказал:
– Советом Сорока мне поручено обсудить с вами, великий князь московский, целый ряд вопросов, среди которых ключевым является вопрос об арктической нефти.
"Давно бы так" – подумал Василий.
– Приполюсная нефть? – произнёс он с хорошо разыгранным удивлением. – Честно говоря, я не вижу здесь вопроса, который требовал бы обстоятельного обсуждения на высшем уровне. Ещё до
Обвала, если господин посол помнит, права России на арктический шельф были убедительно доказаны. Подводные хребты Ломоносова и Менделеева являются геологическим продолжением российского континентального шельфа, то есть территорией России. Какие тут могут быть неясности?
– Права России? – посланец Ю-Эм изобразил не меньшее удивление. – Но России нет – о чьих правах может идти речь?
– После съезда князей в Екатеринбурге она есть, – князь сделал решительный жест. – Единая Новая Русь – законный правопреемник Российской Федерации: точно так же, как United Mankind – это наследник Соединённых Штатов Америки. Или я ошибаюсь, и вы вовсе не претендуете на такое же место в изменившемся мире, какое занимала в нём Америка?