Холодное блюдо
Шрифт:
– Привет, Джанин.
– Я подумала, что вы голодны, – на ее лице читалось беспокойство.
– Благослови тебя боже.
Она огляделась, а потом снова опустила взгляд.
– С вами все хорошо?
– Я просто думал. – Я протянул руку и взял шляпу с того места, куда та упала во время моего драматического акта, а затем перевел взгляд на цветы в другой руке. – Хочешь цветов?
– Нет, спасибо.
Я сел и подвинулся к стене, а Джанин протянула мне поднос. Это было что-то вроде яичницы, но вряд ли ингредиенты для нее вышли из курицы, и две сероватые мясные котлеты,
– Джанин, а тут есть душ?
Она недоуменно захлопала глазами от такой странной просьбы.
– Да, в комнате для персонала.
– Никто не будет против, если я им воспользуюсь?
– Думаю, нет; вы теперь местный герой.
Я продолжил жевать и задался вопросом, настоящий ли это хлеб.
– Почему?
– Из-за того, что вы сделали там, наверху.
Все говорили о горах словно о каком-то втором этаже. Мне было неловко от этой лести, поэтому я спросил Джанин, как там поживает великий шайенн. Она сказала, что он оказался на удивление выносливым и ему повезло, что пуля не задела ни один важный орган. Перед тем как зашить рану, врачи удалили ему аппендикс. Я сказал, что от него все равно не убудет, но не рассмешил ее – по крайней мере Джанин, ведь из 62-й палаты снова раздалось соблазнительное хихиканье. Мы посмотрели друг на друга, пока я продолжал жевать тост, и лицо Джанин покраснело.
– Что ж, приятно знать, что все его важные органы функционируют как надо.
Джанин быстро ушла по коридору. Через какое-то время Дена Большой Лагерь вышла из двери. Она поправила то же платье с бахромой, которое я видел несколько дней назад, и стерла помаду из уголка открытого рта средним пальцем. Она на мгновение замерла, когда увидела меня. Я достал потрепанную тигровую лилию из шляпы и протянул Дене. Она улыбнулась, приняла ее и игриво подмигнула через плечо, пока шла по коридору и повернула за угол.
Наверное, я бы не справился даже с десятой долей такой женщины, как Дена Большой Лагерь.
14
– Что значит «его нет»? – Джордж Эспер снова пропал. Я вытер мокрые волосы, убедился, что полотенце на талии хорошо держится, и сел рядом со своей новой одеждой, все еще лежащей в зеленом пакете из спортивного магазина.
Ферг выглядел так, словно хотел умереть.
– Он сказал, что хочет есть, поэтому я пошел за медсестрой…
Я опустил второе полотенце с головы на плечи и осмотрел свои пальцы. Первый слой кожи практически стерся, а второй был розовым и чувствительным. Ухо болело, и я не снял повязку, чтобы не повредить его, но в основном мне просто было приятно помыться первый раз за несколько дней.
– Почему ты ей просто не позвонил?
– Я пытался.
Я подумывал вернуться в душевую и утопиться.
– Где ты видел его последний раз?
– В палате, минут пять назад.
Я протянул ему рацию, которая каким-то
– Здание не такое уж и большое. Пусть кто-нибудь встанет у северо-восточного выхода больницы, а ты – у юго-западного; если кто-то из вас заметит, что он уходит, позвоните. Воспользуйся рацией в своей машине.
Я посмотрел на Ферга и подумал о том, что он на ногах большую часть ночи, вероятно, не ел ничего нормального уже несколько дней и наверняка хотел позвонить жене и сообщить, что жив. Донна работала в страховой компании. Они были женаты уже тридцать лет и все еще безумно любили друг друга. По воскресеньям они гуляли за ручку в парке у Клир-Крик.
– Он и от меня сбежал, не изводи себя. – Я поднял шляпу, пытаясь отвлечь Ферга от переживаний. – Кажется, мне нужна новая шляпа. Что думаешь?
Он осмотрел меня своими карими глазами, в которых уже не читалось самобичевание, и направился к юго-западному углу больницы.
– Определенно.
Я положил шляпу обратно на полированную поверхность деревянной скамьи, которая крепилась к полу десятисантиметровой трубой. Судя по всему, администраторы решили, что врачи и медсестры недостаточно зарабатывают и могут сбежать с мебелью. Я с тревогой заглянул в пакет на свою новую одежду. Если она покупала их уже в плохом настроении, то мне не хотелось смотреть на размер, но джинсы подошли идеально, как и куртка, рубашка, носки, нижнее белье и майка.
Одевшись, я застегнул пояс с оружием и внимательно поправил куртку так, чтобы она его закрывала. Затем засунул грязную одежду в пакет, чтобы потом постирать или сжечь, положил сверху шляпу и понес все это в коридор. Пятница, позднее утро, в больнице очень мало народу – значит, Джорджу будет сложнее скрыться. И все же, несмотря на небольшое здание и рассеянный по больнице персонал, у Джорджа была сотня мест для укрытия. Я решил оставить одежду в палате Генри, если к нему не наведалась еще какая-нибудь женщина, и использовать палату в качестве оперативной базы для повторной охоты на Джорджа Эспера.
Уже у двери Генри я остановился, чтобы прислушаться и проверить, не было ли там посетителей. Оттуда доносились голоса, но, что бы они ни говорили, это не было похоже на что-то интимное, поэтому я толкнул дверь и обнаружил Джорджа Эспера на стуле рядом с Генри. Когда я подошел к кровати напротив Джорджа, то заметил, что он плакал.
– Тебе не приходило в голову сказать что-нибудь моему заместителю перед тем как уйти, Джордж? – Он выглядел крайне смущенным и вытер слезы свободной рукой. – Ну, чтобы мы не клеили объявления и не сообщали о пропаже в ФБР?
– Прстит…
– Джордж, теперь будем действовать так: когда я оставляю тебя хоть где-то, тебе надо сидеть там до тех пор, пока я тебя не заберу. Ты понимаешь? – Он кивнул. – Отлично, а теперь возвращайся в палату.
Джордж встал и заковылял к двери, и я бросил ему: «И оставайся там» до того, как он успел выйти. Дверь тихо закрылась.
– Думаю, Джордж слегка растерян.
– Правда? Я думаю, Джордж офигеть как растерян, – я опустил взгляд на Генри.
– Серьезно. С ним будто что-то не так.