Холодные сердца
Шрифт:
Фёкла Антоновича кололи иглы раздражения. Они впивались и мучили уравновешенную натуру. Лишали аппетита и спокойного сна. Влезали в душу, и не было сил от них избавиться. Оправдывались худшие из опасений. Он отлично понимал, что шансов выкрутиться из этого гнусного дела почти не осталось.
Перед ним сидел пристав с глазами как у кролика от бессонницы и жуткой усталости. Всю ночь напролет рыскал по улицам, загнав городовых окончательно. Были проверены все темные закоулки, заглянули в сараи и дровяные склады. Напугали честных обывателей, когда вламывались среди ночи по малейшему подозрению. Подняли трех бессознательно пьяных личностей и допросили. Распугали гуляющие парочки. Подвергли аресту рыболова, вздумавшего на утренней зорьке удить на Разливе. Толку от чрезмерных усилий было меньше нуля. Пристав что-то искал, но что он ищет, не знал ни он, ни озверевшие городовые. В его распоряжении оставалось последнее средство: сжечь дотла этот проклятый город, а вместе с ним убийцу. Наверняка в огне погибнет. Всполохи этого пожара уже мелькали в расширенных зрачках пристава.
– Отправляйтесь спать, – сказал Фёкл Антонович, изучив тревожные признаки.
– Нет, спать нам теперь не с руки… Нам надо, решительно сомкнув ряды… Как один… сразиться с темной силой… Трубы уже зовут…
– Сергей Николаевич, возьмите себя в руки. Или отправитесь в лазарет.
– Нельзя мне в лазарет… Враги хитры и коварны… Надо перехитрить их, надо их силком и на солнышко…
Видя, что происходит, Фёкл Антонович решился послать за доктором. Но ему помешали. В участок заявилась персона, которую меньше всего хотелось видеть. Предводитель посмотрел на вошедшего с откровенным неодобрением.
– Господин Ванзаров, что с вами? Что случилось? Что за вид?
Действительно, вид у чиновника полиции был лихой. Сорочка измята, брюки в складках, жилетка распахнута, галстук торчит из кармана, а шляпа еле держится на затылке. А на усатой физиономии цвела самодовольная, по мнению предводителя, улыбка.
– Все прекрасно! Чудесное утро, господа!
– Вы пьяны или на вас напали? – с надеждой спросил Фёкл Антонович.
– Нет, у меня была утренняя зарядка после бессонной ночи.
– Что у вас было?!
– Утренний моцион. При наших занятиях надо постоянно держать себя в тонусе. Не так ли, пристав?
– Господин Ванзаров… – предводитель был возмущен и, можно сказать, фраппирован, хотя таких слов не знал вовсе. – Мне кажется, вы обещали найти убийцу. Прошли сутки. Что вам удалось сделать? Что можете нам предъявить?
Метким броском Ванзаров отправил пиджак на спинку стула, уселся на другой и закинул ногу на ногу. Нагло закинул, как показалось предводителю.
– Могу описать, как было совершено убийство, – сказал он и добавил: – Если это, конечно, интересно. Пристав, вам это интересно? Наверно, уже и сами все знаете…
Пристав не ответил. Отблески пожара стали заметней.
– Прошу не отвлекаться, – потребовал Фёкл Антонович, не в силах скрыть неприязнь.
– Ни в коем случае! Итак… После известного скандала у Фомана Жарков возвращается домой в сопровождении своего друга Зайковского, более известного как Стася. Он ложится спать. Через некоторое время у него возникает мысль, которая пока мне неизвестна. Жарков идет в кладовку, надевает старые сапоги, берет штык и саперную лопатку, которые похитил на своем же заводе. Хватиться пропажи не успели, ревизии у них еще не было. Жарков отправляется на пляж, где его поджидают. Он получает удар по затылку и падает без чувств. Убийца надевает штык на палку, обломок которой хранит пристав, сажает Жаркова в шезлонг и закалывает насмерть. После чего лопаткой вскрывает живот и выворачивает внутренности. Штык остается в груди жертвы. Палку убийца разламывает пополам, одну половину выбрасывает, вторую роняет на песок. Лопатку забирает с собой. Свежей падалью лакомятся чайки и муравьи. Утром тело находит городовой. В результате чего малость повреждается в уме. Но в вашем городе с этим жить можно.
Фёкл Антонович прикрыл глаза ладошкой, как от большого переутомления.
– Боже мой… Какая это чудовищная…
– Что поделать.
– Какая это чудовищная глупость! Господин Ванзаров, я слышал о вас как о лучшем специалисте своего дела. И что же мы слышим? Дикие бредни!
– Ну уж нет, – вдруг подал голос пристав, словно его посетила счастливая догадка.
– Прошу молчать! – рявкнул Фёкл Антонович, окончательно растеряв любезность. – Родион Георгиевич, вы над нами насмехаетесь?
– И не думал, – ответил Ванзаров. – За исключением мелких деталей, все было так, как я описал. В этом нет ничего глупого или дикого. Так вам кажется потому, что нам не ясны истинные причины этих поступков.
– И вы утверждаете, что в этом бреду сможете найти убийцу?
– Без всякого сомнения. Впрочем… – Ванзаров поднялся. – Если мои методы вас не устраивают или я мешаю успехам вашей полиции, я уеду ближайшим поездом.
На языке предводителя так и вертелось: «скатертью дорога», но врожденное чувство опасности, которое не притупили годы размеренной жизни, отвело соблазн. Фёкл Антонович печально вздохнул, поменял выражение лица и улыбнулся сквозь печаль.
– Ах, милый Родион Георгиевич! Ну о чем вы говорите! Как можно! Только на вас вся надежда, правда, пристав? Но ведь душа не на месте. Убийца где-то рядом, а мы ничего не делаем.
– Можем сделать, – сказал Ванзаров.
– Что? Скажите! Научите!
– Сегодня с вечера надо поставить пост в доме Жаркова. Могут быть ценные гости.
– Людей не хватает, – совершенно трезво сказал пристав. – Все с ног валятся.
– Как хотите. Я предупредил. Кстати, пристав, откройте тайну: некий Усольцев ваш агент?
Пристав головой помотал так, будто отгонял наваждение.
– Сердечно благодарю. Я так и подумал. Имеется еще одно дельце.
– Все, что угодно! – согласился Фёкл Антонович с привычным очарованием.
– Необходимы образцы почерков всех чиновников, городовых и вообще всех, кого сможете достать. Включая вас и пристава. Лучше, чтобы они написали текст записки.
– Какой записки? – удивился предводитель.
– Той самой, про которую забыли мне сообщить.
Фёкл Антонович сдержался и не поскупился на новую улыбку.
– Родион Георгиевич, это абсурд. Я ручаюсь за себя и своих людей…
– Жаль. Расписки очень помогли бы.
– А вы-то сами что будете делать?
– Пойду переодеться, а затем отправлюсь искать убийцу, – ответил Ванзаров и покинул приемную часть в прекрасном настроении. Как показалось присутствующим.
Фёкл Антонович подождал, пока он удалился и не сможет подслушать, приблизился к столу и навис над приставом.
– Делайте, что хотите, но опередите этого прыща! – от волнения предводитель брызгал слюной. – Чтобы завтра, край – послезавтра, вы сдали судебному следователю убийцу. И только попробуйте не найти… Я вас… Я вас… Закончите дни в доме умалишенных… Уж поверьте, я постараюсь… По-дружески вас предупреждаю, Сергей Николаевич…