Холодок
Шрифт:
А Рах-мат по-особому взглянул на Кай-сура, и побледнел ещё больше, а потом бухнулся на колени:
– Ваше Высочество! Ваше Высочество! Принц Кай-сур! Теперь я вижу, что это вы… Умоляю, пощадите! Я ведь всего лишь выполнял приказ! Простите меня!
Глаза Кай-сура сузились. С падением заклятий его сила оказалась освобождённой, а она была немалой, как у всех Шамшуров.
– Ты исполнял приказ? Да тебе доставляло удовольствие мучить меня, дурной слуга! Я испепелю тебя, но сначала ты познаешь все адские муки!
И Кай-сур поднял руку таким жестом, словно собирался что-то метнуть в Рах-мата. Тот и не думал сопротивляться, просто стоял, закрыв глаза, ожидая неминуемых мук и смерти. Но тут Бис-мил нашёл в себе силы подняться и повиснуть на плечах Кай-сура:
– Нет! Ваше Высочество, нет! Вспомните о заслугах этого человека! Вспомните, что в тяжёлый момент он не предал Правителя, хотя мог спокойно дождаться его смерти и служить вашему брату в вашем облике! Вспомните, что именно он привел во дворец целителя, который излечил вашего отца! И подумайте, наконец, о том, что сейчас идёт война с Орденом! Глупо в этот момент терять сильного мага, преданного Правителю и трону!
– Ты всё же не назвал ни одной причины, Бис-мил, по которой я должен пощадить его, - по-прежнему ледяным рассудочным тоном отозвался Кай-сур. – Прошу тебя, отпусти меня, я не хочу причинить тебе вред. Не тебе. Только не тебе.
– Хорошо, - стараясь говорить спокойно, сказал Бис-мил. – Я отпущу вас. Но скажите мне, Ваше Высочество, чем вы будете лучше его, если обрушите на него всю силу своей мести? Рах-мат заслуживает наказания за свои действия, но не он отдавал приказы. Подумайте об этом…
Кай-сур встряхнул головой, словно отходя от кошмарного сна, и грустным тоном ответил:
– Ты прав. В том, что произошло, есть доля вины других… и прежде всего – моя. Я… я не должен забывать, что привело меня к столь жалкому положению… и ты прав, месть – это низко. Но…
Тут принц добавил, уже другим тоном:
– Советник Рах-мат! Ваше наказание откладывается! Возвращайтесь во дворец.
– Но вы… вы… Ваше высочество… Правитель так горюет, потеряв вас… Поедемте во дворец, прошу вас…
– Только с моим наречённым, - отрезал Кай-сур, и Бис-милу показалось, что пол уходит у него из-под ног.
========== Глава 49. Неожиданности ==========
И был пир.
Крылатые угощали нас от всей души и веселились так же. Вкуснятины всякой на столах было наготовлено великое множество – женщины явно постарались не ударить лицом в грязь. Жареное мясо, запечённые в тесте небольшие – с палец размером – рыбки, которые буквально таяли во рту, зелень, варёные в меду фрукты, пироги с разнообразными начинками, сыр, лепёшки… Вот последнее удивило меня больше всего, и я спросил у симпатичного паренька из Крылатых, сидевшего через стол, откуда в Цитаделях берётся зерно – неужели с Наароджи тайно торгует кто-то из людских купцов? Мальчишка рассмеялся и покачал головой, а затем пояснил, что лепёшки испечены совсем не из пшеницы и не из ржи, а из спор лишайника*, во множестве покрывающего склоны Высоких гор. Их собирают, перемалывают, а из получившейся муки пекут лепёшки. Я только плечами пожал и надкусил очередную румяную вкуснятину – не знаю, лишайник или не лишайник, а на вкус было потрясающе – словно самая дорогая качественная пшеничная мука. Тем более, что парнишка любезно объяснил мне, что эти лепёшки подолгу не черствеют, не плесневеют и вообще сохраняют свои вкусовые качества.
Однако, как выяснилось, Крылатые жили не только собирательством – они выращивали овощи, разводили коз, овец и пчёл – и всё это в немногочисленных недоступных Махароджи долинах высоких гор. Как рассказал мне парнишка, долины не могли дать пищевых ресурсов больше, чем могли, поэтому первоначально контроль рождаемости в Цитаделях был жесточайший.
– А сейчас? – спросил я.
Парнишка, звали его, кстати, Первый Снег, как я понял, Крылатые с именами не заморачивались и называли дитё по ассоциации с днём или часом его рождения… так вот, Первый Снег погрустнел и сказал, что сейчас детей рождается меньше, чем раньше, и больше опасности потерять в родах и мать, и ребёнка, несмотря на все старания целителей. И даже те, кто родился, не всегда доживают до своей пятой весны.
– Старейшины говорят, что мир сдвинулся и время идёт неправильно – вот почему мы слабеем, - грустно заключил парнишка.
А я подумал, что дело не в сдвинувшемся мире, а в том, что за годы добровольного заключения в Цитаделях не слишком многочисленные Крылатые все стали нести схожие гены. Отсюда и признаки начинающего вырождения.
– Скажи, - спросил я, - а возможны браки между Крылатыми из одной Цитадели?
– Конечно, - ответил Первый Снег, - так чаще всего и бывает…
«Ну, вот, оказывается, всё ещё хуже», – подумал я, а Первый Снег добавил:
– Некоторые целители говорят, что такие браки следует запретить, потому что Наароджи, живущие в одной Цитадели, слишком родственны друг другу. Но ведь сердцу не прикажешь…
Я покивал и подумал, что есть среди Наароджи умные лю… то есть существа и что любовь – дело хорошее, но если речь и идёт о выживании целого народа… увы. Правы целители.
Между тем мои спутники тоже пили, ели и общались с Наароджи. Даже Кара-сур немного оттаял и, хотя старался держаться поближе к Мит-калю, всё же отвечал на вопросы и даже участвовал в застольной беседе. Странно, но я с некоторым удивлением отметил, что Мит-каль за последнее время стал выглядеть как-то… моложе, что ли. Хотя внешне вроде бы почти не изменился. И если в первую нашу встречу после своего возвращения в человеческий облик он мне казался стариком, то сейчас это был вполне крепкий мужчина средних лет – назвать его старым язык бы не повернулся. И ещё я заметил, как смотрит на Мит-каля Кара-сур… похоже, что он испытывает к магу не только благодарность. Ой-ой-ой… Интересно.
Только Дин-эр сидел за столом, словно сжатая пружина. Он не прикоснулся к еде, хотя женщины наложили ему полную миску всякой вкуснятины, пил из высокого глиняного бокала только воду и с нетерпением поглядывал на дверь пиршественного зала.
Долго раздумывать на эту тему мне не дал Антошка, который сердито поглядывал на юношей и девушек Крылатых, которые улыбались нам, а уж на Первого Снега мой ревнивый возлюбленный глянул так, что парнишка стушевался и прервал разговор. Ой-ой… Надо это срочно пресекать, иначе мне покоя не будет от Антошкиной ревности. И я притянул моего рассерженного возлюбленного к себе, поцеловал в щёку, так что сидевшие напротив Крылатые девушки одобрительно захихикали, и прошептал ему на ухо:
– Кому из нас ты не веришь – мне или себе?
– Что? – поражённо отозвался Антошка. – Что значит – «не веришь»?
– Я люблю тебя, - безмятежно сказал я, - и пусть здешние юноши и девушки красивы, не стоит на них сердиться. Это всё игра. А мне нужен только ты, так что успокойся, хороший мой.
Мурик, который к радости Крылатых детишек перевоплотился в кота и позволил себя гладить и тискать сколько угодно, каким-то образом расслышал мои слова и вскочил ко мне на колени, а потом замурлыкал и начал тереться головой и об меня, и об Антошку, в жёлтых кошачьих глазах застыл немой вопрос. Вот же…