Хорошая девочка
Шрифт:
– Как думаешь, а мой отец когда-нибудь объявится?
Мое дыхание обрывается. Легкие пустеют. И там, где не остается воздуха, начинает мучительно жечь.
– А ты бы хотел?
– Он не очень хороший человек, да?
– Не знаю, изменился ли он со временем, но со мной Валера и впрямь поступил не очень хорошо, – отвечаю, тщательно подбирая слова.
– Ясно.
– Но ты хотел бы с ним познакомиться, да?
В уши долбит кровь. Сердце рвется от несправедливости. Я не святая. Мне не чужда… нет, не обида, но злость! Злость даже не столько на Валерку, сколько на саму жизнь. Вот зачем
В этом плане мой отец, кстати, ничего себе парень. Тут если кому предъявлять претензии, то как раз матери. А как ты их предъявишь, если я на собственной шкуре познала, как нелегко ей было. К тому же, может, она действительно не могла поступить иначе. Всей правды об их отношениях я и теперь не знаю. Уверена, ее рассказ – лишь вершина айсберга.
– Можно было бы пообщаться. Чисто ради интереса.
Ну вот. Вот, чего я и опасалась. Ради интереса, блин. Ага…
– Ясно.
– Ладно, пойду спать. В последнее время тренер будто с цепи сорвался. Гоняет нас и в хвост, и в гриву.
– Заслужили.
– Ага… – вздыхает сынок. Рывком встает с кровати и, прежде чем уйти, щекочет мне пятку, как я ему щекотала в детстве. Все же удивительно, как быстро из маленьких пухленьких ножек, что запросто умещались у меня в ладони, вымахали лапищи сорок четвертого размера. Время летит с кошмарной скоростью. В последние пару лет я только о том и могла думать, что Даве уже пятнадцать, совсем скоро он выпорхнет из гнезда, и я останусь совершенно одна. Еще вроде бы молодая, но уже как будто выполнившая свое главное предназначение. И так я этого боялась – вам не передать. В этом смысле отношения с Сергеем пошли мне на пользу. Вдруг появилась надежда, что это еще не все… Что тридцать один – не приговор. Что я могу еще и замуж выйти, и братиков-сестричек Даве родить. За одну жизнь прожив как будто сразу две.
– Мам…
– Ну что еще?
– Серый классный, да?
– Нормальный. Иди уже спать.
– Он еще не предлагал съехаться?
– Боже, Дава! Это очень серьезный шаг. А мы знакомы без году неделя.
– Если предложит – не отказывайся. И из-за меня не переживай. Я вам мешать не буду, тут жить останусь.
– Ну что за чепуху ты несешь? Если моему мужчине будет мешать мой сын, то на фиг мне сдался такой мужчина?
– Да я же не про это.
– А про что?
– Я, наверное, уже слишком взрослый, чтобы жить на одной территории с другим мужиком, каким бы хорошим он ни был.
– Тебе пятнадцать, Дава.
– Я взрослый не по годам. Да и я же не говорю, что мы не будем общаться, или перестанем быть семьей.
– Это вообще бессмысленный разговор. Как я уже сказала, мы не собираемся с Сергеем съезжаться.
– Это пока, – Давид потягивается до хруста в костях. – Если я не ошибся в Сером, он тебя очень быстро приберет тебя к рукам. – Смеется.
– Сгинь, чудовище!
– Я тебя тоже люблю.
Улыбаясь, переворачиваюсь на бок. Закидываю ногу поверх собравшегося в жгут одеяла и на
Дела закручивают. Благодаря рекламе Бекетова моя кофейня не пустует. Да, в хороший плюс мы выйдем еще нескоро, но в ресторанном бизнесе это нормально. Здесь вложения окупаются долго.
– Сара! Там к тебе пришли.
Гляжу на часы. Ах да, папа! Боже мой… Интересно, я когда-нибудь привыкну к этой мысли? Да уж придется. Ну не прихорашиваться же мне каждый день, как сегодня? Это жутко утомительно. Хотя выгляжу я отменно. Голубая рубашка, рыже-коричневая юбка-миди с широким ремнем и разрезом до колена… И даже легкий макияж. Это, конечно же, глупо, что я приложила столько усилий, чтобы понравиться родному отцу. Своего сына-то я люблю безоговорочно, просто по факту его существования. А любовь отца как будто пытаюсь заслужить.
– Добрый день. Опять цветы?
– Ну а как? Не с пустыми же руками.
Принимаю букет – едва ли не точную копию вчерашнего, и растерянно оглядываюсь.
– Присядем?
– Если мой приход не очень тебя отвлекает от дела.
– Нет-нет, я же знала, что вы придете. Кстати, как добрались? На такси?
– Да нет. Мне друзья одолжили машину с водителем. Хотел не привлекать внимания, но не вышло. Сплетни здесь распространяются со скоростью лесного пожара. Ничего не меняется.
– Это плохо? – отчего-то нервничаю я. Хотя почему «отчего-то»? Мой папаня – криминальный авторитет. Неудивительно, что ничего хорошего в мою голову не приходит. Интересно, что тут у него за друзья? – Вам… что-то угрожает? – широко распахиваю глаза. Отец тихонько посмеивается.
– Нет, Сара. Мне ничего не грозит. Я давно отошел от дел.
– А что, так можно?
– При должном уровне авторитета. Но мы ведь не обо мне собрались поговорить.
– Почему это? Я вас тоже хочу узнать.
– А ты мне нравишься. Смелая. – Отец откидывается на спинку стула, не сводя с меня хищных глаз. Будь на его месте любой другой человек, я бы испугалась. Но это ведь мой отец. Пусть боятся те, кто меня обидит. Почему-то даже не сомневаюсь, что он за меня порвет любого. Боже мой, какой ужас… О чем я думаю? У меня и врагов-то нет.
– Мама мне все про вас вчера рассказала.
– Так уж все?
– Вы использовали ее! Дурили голову, чтобы скостить срок…
– Или нет, – сощуривается отец. – Но мы же этого теперь не узнаем.
– Нет, вы что, отрицаете? Обвиняете мать во лжи?!
– Ни в коем случае. Это скорее намек тебе не совать свой красивый носик куда не надо.
– Но мне важно знать.
– Что именно?
– Как все закончилось?
– Майя ушла на больничный. Мое дело передали другому следователю. Конец истории.
– Вы же могли ее погубить. Почему не стали?
– А зачем бы мне было её губить?
– В качестве мести.
– Мстить женщине – западло.
– Даже женщине-следователю?