Хорт – сын викинга
Шрифт:
– Пей, пей до дна. И будешь жить…
Над ним склонился изможденный старик с металлическим обручем на шее. Похоже, это был трэль, раб викингов. Непонятно было, какого он племени, но явно не из тех, что жили по берегам Варяжского моря. Старик держал в руках небольшой глиняный кувшин и настойчиво пытался заставить юношу осушить его до дна.
– Что… в кувшине? – еле ворочая языком, спросил Морав.
– Не ведаю. Мне приказали привести тебя в чувство. Пей, это не отрава. Тебе сразу полегчает… – Старик говорил на языке данов, но со странным акцентом.
– Где я? – выдавил из себя юноша.
– Узнаешь… позже. А пока глотай.
Морав
– Вот и ладно, вот и хорошо… – Старик с видимым удовольствием осклабился, показав юноше остатки своих желтых кривых зубов. – Вон кувшин с водой, – он показал, – а захочешь по нужному делу, там стоит бадья. А это, – трэль пододвинул к юноше большую деревянную миску с ячменной кашей, – еда. Уж прости, но мясо и рыбу не приказано тебе давать.
– Что это за место? Сколько я пробыл в беспамятстве? – Морав снова попытался выяснить, куда он попал, а главное, на какой срок зелье ульфхеднара погрузило его в беспамятство.
Юноша знал, что человек может пробыть под действием зелья не более пяти дней, а затем он постепенно удаляется в Навь и остановить его на этом гибельном пути невозможно. Правда, иногда Рогволд в особо тяжелых случаях держал тяжело раненных сонными и дольше, чтобы они набрались сил, но при этом он поил их особым отваром, который удерживал их в Яви.
Старик не удостоил его ответом.
– Поднимай! – прокричал он кому-то, усаживаясь на доску, привязанную к веревке в виде качелей.
Оказалось, что Морав находится в глубокой яме, выдолбленной в мягком известняке. Старика подняли, и на отверстие вверху с грохотом упала прочная деревянная решетка, расчертив кусочек блеклого неба квадратами. Юноша наконец полностью пришел в себя и осмотрелся. Выяснилось, что по рукам и ногам он закован в цепи; мало того, его талию охватывал обруч с замком и цепью, второй конец которой крепился к массивной железной скобе, вбитой в стенку ямы.
Морав с силой подергал цепь и, убедившись, что вырвать скобу со стены под силу разве что ётунам [124] , постарался привести свои смятенные чувства в порядок. Сцена пленения тут же нарисовалась в его воображении во всех деталях. Как можно так бездарно опростоволоситься?! Это же надо – волкодлак, хоробрый, обладающий Силой и знаниями, которые неподвластны простым смертным, попался в сеть, словно глупая рыба. Какой позор!
Но что ждет его впереди? Кому и зачем он понадобился и почему остался в живых, ведь зелье, которым угостил пленника ульфхеднар, могло запросто стать причиной его смерти? Рогволд всегда соблюдал большие предосторожности, пользуясь им, и тщательно отмерял необходимое при врачевании ран количество порошка. При этом он обязательно учитывал состояние больного или раненого, потому как для совсем слабых зелье не годилось. Оно могло их убить.
124
Ётуны – в германо-скандинавской мифологии великаны, дети Имира, первого живого существа на Земле. Они жили в Ётунхейме, отличались силой и ростом и были противниками асов и людей. Ётуны – это древние исполины, первые обитатели мира, по времени предшествующие богам и людям.
Ульфхеднар… Конечно же это тот самый маг варягов, которые в свое время напали на твердь! Тут Морав не мог ошибиться. Страшные глаза ульфхеднара часто снились
Нет, здесь что-то не так! Морав закрыл глаза и сосредоточился. В нем постепенно начала просыпаться Сила, которую изрядно потрепало и убавило своим действием снотворное зелье. Юноша выбросил все ненужное из головы, и дар мыслевидения на этот раз его не подвел. Дух Морава выскользнул из подземного узилища и воспарил под небесами. Что самое удивительное, местность, которая предстала перед ним в ярком дневном свете, очень напоминала ту, которую он увидел во сне, когда среди лунной ночи его посетил Велес: каменное плато, дубовая роща с деревьями-уродцами, а в озере неподалеку от рощи врезался высокий мыс, с трех сторон окруженный водой.
Только теперь Морав заметил еще и залив, погруженный в туманную дымку, а также мощную круглую твердь с домами и сторожевыми башнями на берегу. Такие тверди обычно строили даны и норги. От тверди вела дорога к гавани, в которой было множество кораблей. С высоты люди казались букашками, и Морав не мог разобрать, какого они роду-племени.
На этом мыслевидение и закончилось. Его разрушил скрежет засова, которым запиралась решетка, закрывающая горловину темницы. Теперь в яму спустился кряжистый закопченный муж в кожаном фартуке, в котором без особого труда можно было распознать кузнеца. В руках он держал ключ от замка. Его квадратное лицо казалось полностью безмятежным, хотя оковы на Мораве, конечно же, были делом его рук, и он мог бы задаться тревожным вопросом: к чему такая «честь» какому-то юнцу?
– Я сейчас освобожу тебя от цепи, – буднично сказал кузнец. – Только ты не глупи. Глянь вверх…
Морав поднял голову и увидел двух лучников, которые держали его на прицеле. Судя по их напряженным лицам, они догадывались (или знали), что собой представляет пленник.
– Не буду, – пообещал Морав.
– Надеюсь…
С этими словами кузнец отомкнул замок, и обруч упал к ногам Морава.
– А теперь тебя поднимут наверх, – молвил кузнец. – Садись сюда… – указал он на доску.
Морав повиновался.
– Ты, это, поосторожней там, язык не распускай… – шепнул ему на ухо кузнец. – Тебя хочет увидеть сам ярл. А он скор на расправу. Чуть что – и ты уже в Вальхалле.
– Понял. Спасибо за предупреждение, брат…
Морав попытался приветливо улыбнулся, глядя в честные глаза кузнеца, но у него получилась лишь скорбная гримаса. Скорее всего, кузнец тоже был трэлем, только пользовался особыми привилегиями (в том числе не носил на шее железный обруч), что и неудивительно – хорошие кузнецы везде в почете. Тяжело вздохнув, Морав уселся на «качели», и его потащили к свету…
Переступив через порог длинного общественного здания, Морав некоторое время привыкал к резкому переходу от яркого солнечного света в полутьму помещения, где было всего несколько узких окон-бойниц. Жировые светильники, развешанные по стенам, горели тускло и немилосердно чадили. Но это обстоятельство ни в коей мере не влияло на настроение собравшихся там викингов. Их было немного (Морав насчитал двенадцать человек, не считая прислуживающих им трэлей), и они предавались чревоугодию – сидели за длинным столом, который был завален окороками, рыбой в разных видах, овощами и заставлен кувшинами с вином и элем.