Хожение за три моря Афанасия Никитина (другой перевод и текстологическая обработка)

Никитин Афанасий

²⁴ на Богун— Богун (Бугун); по предположению И. И. Срезневского (Срезневский И. И. Хожение за три моря Афанасия Никитина в 1466—1472 гг. — Ученые эаписки 2-го отделения АН, т. И. СПб., 1866, вып. 2, с. 258, прим. 89), речь идет о месте, которое «называется Бегунским полозом и составляет одну из мелей в устьи Волги».

²⁵ на зу— ез (закол), деревянное заграждение на реке для ловли рыбы; сезон ловли заканчивался в августе. В летописной редакции ошибочно сказано, что у еза застряло большее судно; из дальнейшего же текста видно, что судно подверглось ограблению у этого же еза, но позднее, когда его заставили вернуться сюда. Следовательно, текст передан правильно в Троицком изводе. Сами корабли, и меньшее, тверское («наше») судно, и большее, посольское, не были отобраны: слово

«взяли» говорит здесь лишь об ограблении: «и оны его взяли часа того и розгра- били» (Т, л. 370). Фраза же о том, что в море вышли на двух судах, уточняет, как разместились московские, тверские и прочие купцы, после того как они лишились большей части своих товаров; провиант, как видно из дальнейшего, им оставили. Сохранившуюся часть товаров купцы, плывшие на меньшем судне, потеряли под Тарками.

²⁶ млка я рухлядь— движимое имущество, пожитки; «мелкой рухлядью» называли также такой пушной товар, как «лосины, лисицы, песцы» и т. д. Термин «мелкая рухлядь» встречаем в перечнях товаров, которые русские купцы везли в Крым: «У Михаля у толмача у белочника взяли рухляди: шуб бльих и одно рядок лунских и новогонских, и горностаев и мелкие рухляди» (Сб. РИО, т. 41. с. 322, 405).

²⁷ Дербентъ— от перс. «Дербенд» — «затвор двери»; город и крепость на западном берегу Каспийского моря, построенный еще в VI в.; в XV в. принадлежал ширваншаху (Барбаро и Контарини, с. 216). В XV в. значение Дербенда как морского порта было невелико по сравнению с периодом до монгольских завоеваний. Роль основного пункта транзитной торговли Передней Азии с Русью и Восточной Европой перешла к Баку. При Фаррух-Ясаре Дербенд входил в состав владений ширваншаха. В Дербенте посольству Василия Папина и русским купцам была оказана дружественная встреча. То, что Папин ожидал здесь возвращения Хасан-бека, говорит о предварительной договоренности относительно пути следования. Вторичное посещение Дербента Афанасием Никитиным свидетельствует, возможно, о попытке вернуться на Русь в начале путешествия — первая такая попытка была сделана еще под Астраханью, когда спутники Афанасия Никитина просили пропустить их «вверх», т. е. назад по Волге тем же путем, которым они пришли.

²⁸ тезикы— таджики, так во времена Афанасия Никитина называли купцоэ иранского происхождения.

²⁹ фуртовина— морская буря. Как отметил еще И. И. Срезневский (Хожение за три моря..., с. 259, прим. 91), это слово восходит к итальянскому fortuna (буря; от латинск. fortuna — судьба), употреблявшемуся в том же смысле и в новогреческом языке. Ср.: Богородский Б. Л. Об одном морском термине из «Хожения за три моря» Афанасия Никитина (фуртовина — буря). — Уч. записки Ленингр. гос. пеД. ин-та им. А. И. Герцена, т. 130. Кафедра русск. яз., 1957, с. 149—173. Ср. украинское «хуртовина» — «буря».

³⁰ Тархи(Тарки) — крепость на побержье Каспийского моря. В Троицком изводе комментируемой фразы нет; о разграблении русских купцов под Тарками сообщается в следующем абзаце. Крепость Тарки расположена была у подножья гор, ^ртаіоця с версту (в настоящее время входит в городскую черту Махачкалы). Твер-

ское судно разбилось под Тарками, почти у самых владений ширваншаха Фаррух- Ясара. Здесь правил кайтакский уцмий (у Афанасия Никитина — князь). Люди уцмия действовали по древнему береговому праву, когда вынесенное на берег бурей считалось собственностью владетеля побережья. Афанасий Никитин встретился с потерпевшими в Дербенте и тогда мог услышать их рассказ, но, возможно, он и сам видел, как все произошло, с посольского судна, которое не смогло подойти к берегу. Дальнейшие события показали, что при потерпевших крушение были и товары.

³¹ кайтакы— кайтаги, кайтакцы, жители горной области и княжества Кайтак в западном Дагестане (ср. Барбаро и Контарини, с. 153). Как отметил И. П. Петру- шевский (Петрушевский, с. 192), кайтаки упоминаются у Низам-ад-дина Шами в связи с описанием похода Тимура в Азербайджан (1395 г.). Жители области Кайтак принадлежали к различным этнически-лингвистическим группам.

³² на гору к Вулатубегу— речь идет, очевидно, о правителе Дербента; его резиденцией служила цитадель из белого камня на холме (ср.: Барбаро и Контарини,. с. 216). Правитель Дербента Булатбег известен лишь по запискам Афанасия Никитина.

³³ ко ширваншибегу— речь идет о ширваншахе Фаррух-Ясаре (см. выше, прим. 18).

³⁴ к шурину своему Алилъбегу кайтачевскому князю— князь (уцмий) Кайтака Халил-бек был родичем Фаррух-Ясара; Фаррух-Ясар настаивал на том, что судно, разграбленное кайтаками, было не просто частным судном, а «посланным на имя» шаха Ширвана. Халилбек, однако, согласился вернуть только людей, а не захваченные товары. Это одно из первых упоминаний об уцмиях Кайтака. «Асар-и Дагестан» («Памятники Дагестана»), компилятивный свод XIX в., сообщает более ранние сведения о существовании уцмийства, но они носят легендарный характер. Судя по имени правителя, о котором пишет Афанасий Никитин, здесь уже распространился ислам.

³⁵ в ърду его, коитулъ— текст этот, как и ряд последующих (комментируемых в прим. 36—54), не читается в Летописном изводе, где начинается первая большая лакуна (см. Л, л. 443 об.; Т, л. 370—371 об.), и комментируется по Троицкому изводу. Коитул (тюркск.), синоним слова «орду» (см. прим. 19) — ставка хана. Термин «орду» — хорошо знакомый на Руси, которым Афанасий Никитин его и поясняет. Термин «койтул» встречается у Абд-ар-Раззака Самарканди и других авторов. Прием русских купцов в ставке Фаррух-Ясара, а не в самой Шемахе, объясняется тем, что на летнее время ширваншах выезжал в горы. Так, английского путешественника Антония Джепкинсона правитель Ширвана принимал в августе 1562 г. в лагере в 20 милях от Шемахи, куда он выехал «для избежания убийственной жары» (Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. Перевод с английского Ю. В. Готье. М., 1937, с. 203). В своих записках Афанасий Никитин особо отмечает жару в Шемахе (см. прим. 37). Но была и другая причина. Именно в это время, когда Афанасий Никитин появился в Ширване (1468 г.), Фаррух-Ясар выступил для соединения с войсками своего союзника Узуна Хасана навстречу войскам вторгшегося в Азербайджан из Средней Азии тимуридского султана Абу Саида. См. прим. 183.

³⁶ у кого что есть па Руси, и тот пошелъ на Русъ; а кой должен, а тот пошел, куды его очи понесли— это известие Афанасия Никитина имеет существенное значение для уяснения обстоятельств его дальнейшего «хожения» и путешествия в Индию. 'Что побудило Афанасия Никитина, собиравшегося первоначально, суд я по его рассказу, только па Северный Кавказ, совершить весь дальнейший путь «за три моря»? Был ли он в числе упоминаемых им неоплатных должников? Возможны, очевидно, разные точки зрения на этот вопрос: согласно первой из них. Афанасий Никитин упоминает только две группы купцов, ехавших вместе с ним и ограбленных по дороге: те, «у кого что есть на Руси» и кто поэтому «пошел на Русь», и те, кто оказался «должен», и вследствие этого «пошел, куды его очи понесли» (Т, л. 371). Сам оп пошел не на Русь и, следовательно, принадлежал к категории должников (см. выше, в статье «Русский „чужеземец ⁴⁴в Индии XV в.»; ср. Соловьев С. М История России, т. I—V. СПб., б. г., стб. 1579). Но возможно и другое решение вопроса о кушлеа.ом статусе Афанасия Никитина. Купец сред-

ней руки, он вез собственные товары — «а моя была млкая рухлядь вся в мен- шем судне» (Л, л. 433). Он не может вернуться на Русь, но не потому, что он — должник, а потому, что он вложил в это торговое предприятие весь свой капитал и потерял его: «занже ми на Русь поити н с чем, не осталось у меня товару ничего» (Л, л. 452). Кстати, Афанасий Никитин дважды говорит о попытках вернуться на Русь после потери товаров: из-под Астрахани («а вверьх нас не пропустили» — Т, л. 370) и из Ширвана («били есмя ему челом, чтобы нас пожаловалъ, чм доити до Руси» — Т, л. 371). Так что, возможно, была еще и третья группа купцов — тех, что потеряли все свои товары, но должниками не были. Со вторым посещением Дербента («а яз пошел к Дербенти») связана, по-видимому, еще одна попытка вернуться на Родину.

³⁷ в Шамахе— Шемаха в XV в. являлась центром Ширванского государства, одной из резиденций ширваншаха. По описаниям путешественников, Шемаха была крупным городом. В Шемахе, писал А. Контарини, «выделывают таламанский шелк, а также различные изделия из шелка, типа легких тканей, но особенно много атласов. Этот город не так велик, как Тебриз, но, по моему суждению, он гораздо лучше его во всех отношениях. Здесь изобилие продовольствия» (Барбаро и Контарини, с. 215). Таламанским в Италии называли и гилянский, и ширванский шелк. «В Шамахе паръ лих», — записал Афанасий Никитин (Л, л. 453 об.).