Хожение за три моря Афанасия Никитина (другой перевод и текстологическая обработка)

Никитин Афанасий

¹² и Бориса Захарьича— имя Бориса Захарьевича читается только в Летописном изводе; в Троицком изводе оно отсутствует. Борис Захарьич Бороздин — воевода, возглавлявший тверские войска, посланные Борисом Александровичем в 1447 г* на помощь Василию Темному (ср. Инока Фомы Слово похвальное в. к... Борису Александровичу. В кн.: ПЛДР, вып. 5, с. 320). Род Бороздиных перешел впоследствии на московскую службу.

¹³ 11 приидох в монастырь Колязин... у Макария и у святыа братии— Троицкий Калязин монастырь был основан на левом берегу Волги, напротив города Калязина. около 1444 г. Матвеем Кожиным, в монашестве Макарием; церковь Бориса и Глеба находилась в Макарьевском Троицком монастыре. Макарий Калязинский был в XVI в. причислен к лику святых, но эта канонизация вызывала возражения. Виднейший публицист начала XVI века Вассиан Патрикеев, иронизируя по поводу канонизащщ Макария, именовал его «сельским мужиком» (Макарий, очевидно, принадлежал к числу тверских детей

боярских). «Яз его знал, простой был человек; а будет ся чюдотворец, ино как вам любо с ним — чюдотворец ли сей будет, не чюдотворец ли», — заявил Вассиан во время соборного суда над ним митрополиту Даниилу, отстаивавшему святость Макария Калязинского (Казакова Н. А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М.; Л., 1969, с. 297). В настоящее время территория города Калязина и Троицкого Калязинского монастыря затоплена при построении канала Москва—Волга.

¹⁴ глеч— Углич, город, столица удельного княжества Углицкого, князем которого был в 1462—1491 гг. брат Ивана III Андрей (Большой) Васильевич.

¹⁵ на Кострому ко князю Александру с ыною грамотою— Кострома на Волге ¹входила в число непосредственных владений великого князя. Ссылаясь на комментируемый текст «Хожения за три моря» (в ПСРЛ, т. VI), составителп «Указателя к осми томам Полного собрания русских летописей» (т. I. СПб., 1875, с. 7) определяли князя Александра, к которому заезжал Афанасий Никитин, как «Александра Васильевича, кн. Костромского». Однако ни о князе Александре Васильевиче, ни о каких-либо других костромских князьях того времени нам ничего не известно. Очевидно, речь идет о наместнике Ивана III в Костроме, возможно,

об Александре Васильевиче Оболенском (см. о нем: Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969, с. 436).

¹⁶ Плесо— Плес, населенный пункт на Волге, расположенный между Костромой и устьем р. Унжи; сведения о нем появляются не ранее XIV в.

¹⁷ в Новгород в Нижней к Михайло х Киселеву и к пошлиннику к Ывану к Сараеву— Нижний Новгород входил в состав владений великого князя Московского; Михаил Киселев — видимо, отец Федора Михайловича Киселева, получившего жалованную грамоту Ивана III в 1470—85 гг. и умершего в начале XVI в. (АСЭИ, т. I. М., 1952, № 398, с. 290—291). О нижегородском пошлиннике (сборщике пошлин) Иване Сараеве мы не располагаем дополнительными сведениями; едва ли он идентичен какому-либо из вологодских землевладельцев — Ивану или Ивану Ивановичу Сараеву, упомянутым в правой грамоте 1499—1500 гг. (АСЭИ, т. III, М., 1964, № 276,* с. 290—292).

* ¹⁸ посла татарскаго ширваншина— ширваншах (шах Ширвана)—титул госу

дарей Ширвана, независимого государства, находившегося в северо-восточной части нынешнего Азербайджана. В 1462—1500 г. ширваншахом был Фаррух-Ясар. Посольство Василия Папина в Ширван было отправлено в ответ на его обращение в Москву, о чем мы узнаем из записок Афанасия Никитина. И. И. Срезневский, исходя из своей датировки путешествия Афанасия Никитина, относил посольство из Шемахи в Москву к 1466 г. Выяснение действительной даты — 1468 г. позволяет по-иному взглянуть на возможные причины обмена посольствами. Фаррух- Ясар являлся союзником Узуна Хасана, правившего в Ирапе с 1467 г., и, по-видимому, посольство Хасан-бека, с которым в Ширван отправился Афанасий Никитин и его спутники, было вызвано заинтересованностью Ирана в сближении с Москвой (см. прим. 182). Сказалось здесь и влияние Венеции, которая с 1463 г. вела войну с Османской империей и вступила d союз с Узуном Хасаном. В начало 70-х гг. Венеция попыталась привлечь на свою сторону Ивана III (посольство Джан Батиста Тривизана). Другого посла Ивана III в Шемахе встретил в 1475 г. венецианский посол Амброджо Контарини; он называет его Марко Россо и рассказывает, что познакомился с пим в Тебризе, при дворе Узуна Хасана, а затем совершил с ним поездку в Москву (Барбаро и Контарипи, с. 215—216). Для Афанасия Никитина в передаче восточных имен, титулов, названий городов характерна передача их так, как они произносятся в живой речи. Конечное «х» в слове «шир- ваншах» почти не слышится, отсюда, как отметил И. П. Петрушевский, у Афанасия Никитина те же формы, что у путешественников Барбаро и Контарипи, а также у грузинских авторов.

* ⁹ Казань... Орду... и Сарай— Золотая Орда (от татаромопгольского «орду» — ставка хана), бывшая в XIII—XIV веке могущественным государством, находилась в середине XV в. в состоянии распада. В 1445 г. на средней Волге образовалось Казанское царство (ханство), не раз воевавшее с русскими княжествами; в 60-х годах Иван III организовал несколько военных походов на Казань (см. выше, прим. 2). Основная часть Золотой Орды на нижней Волге называлась в то время Большой Ордой; хан ее Ахмат также совершал несколько раз походы на Русь. В Троицком изводе среди мест, которые проехал Афанасий Никитин, упоминаются также Услан и Берекезаны — поселения в дельте Волги, к северу от Астрахани (в Летописном изводе это упоминание, очевидно, пропущено). Орда и Сарай — два центра Золотой Орды. Под Ордой имеется в виду Новый Сарай, по русским источникам Великий Сарай, ставший столицей при хане Узбеке (1313—1340 гг.). Одпо из лучших описаний города, относящееся к этому времени, принадлежит Мухамеду Ибн-Батуте — арабскому путешественнику и писателю, побывавшему здесь на пути из Крыма в Индию. Русские купцы привозили кожи, полотно, деревянную посуду, уздечки, нояш и другие изделия русского ремесла, а вывозили краски, доставленные из Персии, восточные ткани и другие товары. Караванные пути связывали город со Средней Азией и Персией. Отсюда табунами перегоняли лошадей и в русские земли, и в Персию для отправки в Индию. С этой торговлей связаны находки золотых монет делийских султанов; индийские монеты XIV в., найденные в 1960—70-е гг., хранятся в Волгоградском и Астраханском музеях. Купцы, приезжавшие из многих сіран в Новый Сарай, жили в отведенных им кварталах. Ибн-Батута называет среди них русских и византийцев, добавляя «там и базары

их». Были здесь купцы из «обоих Ираков» (Ирака Арабского и Ирака Аджеми в Иране), из Египта, Сирии и других мест. Город был тесно застроен, без садов с рынками, банями, мечетями. Дворец служил зимней резиденцией хана. И. П. Пет- рушевский полагал, что Афанасий Никитин говорит здесь лишь о летней ставке хана, однако путешественник употребляет слово «орда» (тюрк.-монг. «орду») в различных смыслах: и как ставка, когда речь идет о летней ставке Фаррух-Ясара или Узун Хасана, и как войска, когда речь зашла о нападении под Астраханью. Но в данном месте речь идет о столичном городе. Такое употребление мы встречаем и позднее, в XVII в. «Тут по гои реки, по Ахтубе, стоит Золотая орда. Царский двор и палаты, и дворы и мечети — все каменные», — писал русский купец Федот Котов, направлявшийся этим путем в Иран. Встречается такое название и в «Книге Большому чертежу», законченной в годы, к которым относится поездка Котова. Город процветал до нашествия Тимура (1395 г.). В XV в. Новый Сарай отчасти восстановил свое торговое значение, и сюда вновь стали приезжать купцы из Руси и Персии, а также различных областей Средней Азии. Однако общее ослабление Золотой орды и подрыв торговли Сарая побудили русских купцов расширять свои торговые операции в сторону Азербайджана и Персии. — Сарай— Старый Сарай, прежняя столица Золотой орды, основанная при Бату-хане (1224—1255 гг.) и расположенная ниже по течению р. Ахтубы; в исследованиях обычно называется Сарай Бату. Существовало мнение, что ко второй половине XV в. город был оставлен, однако новейшие раскопки показали, что это не так: во время путешествия Афанасия Никитина оба центра жили полной жизнью. Это и объясняет, что путешественник упоминает оба Сарая.

²⁰ Бузанъ— Бузань, впадает в р. Ахтубу у Красного Яра. Новейшие археологические разведки показали, что здесь также было поселение. Значит, посол и его спутники предпочли обходный путь, чтобы избежать задержки в Астрахани. Возможно, этим путем следовал Василий Папин, которому удалось беспрепятственно выйти в море. Во всяком случае, нападающие на этот раз предусмотрели возможность такого обхода — дозорные астраханского хана уже ждали на Бузани караван Хасан-бека.

²¹ Кайсым салтан— султан Касим, потомок золотоордынских ханов, «братаничь» (племянник) хана Большой Орды Ахмата, участвовавший впоследствии в бесславном походе Ахмата на Русь в 1480 г., знаменовавшем собой конец татаро-монгольского ига. Касим был правителем Астраханского ханства, в 1459—1460 гг. отделившегося от Золотой Орды. «Правитель Астрахани, по имени Касим-хан, — писал венецианский дипломат Контарини, — посылает ежегодно своего посла в Россию к московскому великому князю, скорее для получения какого-нибудь подарка, чем для чего-либо иного. Вместе с послом идут многие татарские купцы; они образуют караван и везут с собой шелковые изделия из Йезда и боккасины, чтобы обменять их на меха, седла, сабли, уздечки и всякие другие нужные им вещи» (Барбаро и Контарини, с. 220). Контарини говорит, что при нем (1476 г.) посла звали Ан- хиолли, но, очевидно, что за имя дипломат принял само звание посла — эльчи—ялу. Контарини, по-видимому, неточен, говоря о ежегодных посольствах. Посольство в Москву было, вероятно, вызвано конфликтом между ханом Касимом и ханом Ахметом, о котором сообщает Контарини.

²² Хазтарахан— Астрахань, город и ханство на нижней Волге, обособившееся 9 то время от Большой Орды, известна у арабских и персидских авторов как Хаджи—Тархан. Во время путешествия Афанасия Никитина Астраханью правил Касим-хан (см. предыд. прим. 21), претендовавший на престол своего дяди Ахмата (Барбаро и Контарини, с. 221). Крепость старой Астрахани до взятия ее войсками Ивана IV находилась на правом берегу Волги, выше по течению современного города. Богатый город, большой татарский рынок — так писали об Астрахани в начале XVI в. Таким город был во всяком случае до разгрома его войсками Тимура. «Рассказывают, что в старые времена, — пишет Контарини, — Астрахань была местом крупной торговли» (Барбаро и Контарини, с. 220). Как и Сарай, Астрахань поддерживала связи с Азовом. И ежегодно только из Венеции в Азов посылали шесть—семь больших кораблей, чтобы забрать пряности и шелк, поступавшие через Астрахань. Этими подробностями мы обязаны запискам Иосафата Барбаро, современника Контарини, немало лет проведшего в Азове и Иране (Барбаре и Конта-

рини, с. 157). От Азова корабли шли к Сурожу, где недели караванного пути отделяли Азов от Шемахи. Так в тугой узел завязывались транзитные пути Черного и Каспийского морей. Тимур перерубил этот узел, что привело к падению торговой роли Сарая, Астрахани, Азова и Сурожа. Астрахань стала ориентироваться на торговлю с Русью, а в Крыму возросло значение Кафы.

²³ Качма— качьма (татарск.) — не бегите! В ряде мест своих записок Афанасий Никитин, желая передать звучание чужой речи, приводит отдельные фразы на иностранном языке и тут же дает их перевод. Сравни, например, разговор его с Меликом в Бидаре и горестные восклицания его спутников при приближении к берегам Африки.