Хозяин Проливов
Шрифт:
Геракл нехотя передал гиперборейцу узел с золотом.
— Ты ведь опять меня обманешь, — насупившись, сказал он. — У вас, у богов, так принято.
— И в мыслях не держал. — Феб взмыл с храмовыми сокровищами в воздух. — Я только в Дельфы и обратно. Жди меня здесь.
Конечно, ждать лучника «здесь» Геракл не стал. Велика честь! Аполлон нашел его уже во Фракии.
— Ну и шаг у тебя! — поразился солнечный бог. — Я и по воздуху за тобой не успеваю!
Герой самодовольно хмыкнул.
— Где ты был все это время?
— Служил у Омфалы, — нехотя отозвался боец.
— Ну и как?
— Научился прясть.
— Полезное занятие.
В ответ Геракл обиженно засопел сломанным носом и ускорил шаг.
У города Эгоспотамы спутники сели на корабль, перевозивший масло, и отправились вверх по морю в надежде дня через три достичь туманной земли киммерийцев. Красноватые скалы мыса Макроней, далеко выдающиеся в море, мешали триере подплыть к берегу. Обогнув его, судно вошло в узкое каменистое русло реки Термодон, от которой вверх поднимался белый пар. С ее дна били горячие источники, и обитавшие на холмах в глубине долины макронейцы могли варить чаичьи яйца, просто опустив их в воду.
До Киммерии было еще далеко, но владельцы судна поспешили сбыть свое масло тут же, в обмен на быков, поскольку опасались плыть выше по Эвксину к стране амазонок. Аполлон вздохнул, собираясь сойти на берег, но Геракл пришел в неописуемое бешенство.
— Ах вы, гнусные купчишки! — орал он, сбрасывая в воду амфоры с оливковым маслом. — Вы подрядились доставить нас до Киммерика! Мы заплатили!
По правде сказать, спутники не дали корабельщикам ни гроша. Герой только показал капитану свою окованную медью дубину, а Феб желтые волчьи глаза — и дело было улажено. Прислонившись к мачте, лучник молча наблюдал, как Геракл сгоняет команду на берег, и ума не мог приложить, что они вдвоем будут делать с судном. Однако на пляже появилась толпа ликующих макронейских юношей, разряженных, как на свадьбу. Они уверяли, что едут на ежегодную встречу с амазонками, и так преданно смотрели в глаза гиганту, в одиночку расправившемуся с целой командой, что сердце Геракла растаяло. Он нуждался в почитателях.
— Ладно, садитесь на весла! — крикнул боец. — Да не забудьте меня разбудить, когда приплывем.
— А что, разве амазонки не убивают всех мужчин? — с иронической усмешкой спросил Феб, когда корабль вновь отвалил от берега.
— Не всех, — раздались голоса в ответ. — У нас с ними договор. На праздник Деметры мы встречаемся и даем друг другу, что положено между мужчинами и женщинами. Когда у них рождаются дети, девочек они оставляют себе, а мальчиков отправляют к нам. Все довольны.
«Все довольны…» — думал лучник. Он вдруг ощутил, как соскучился по Андромахе и ее простодушным спутницам. Вот кто умел слушать музыку! Слушать и не перебивать поминутными замечаниями. А еще говорят, что женщины болтливы!
На море лег белый как полотно туман. На Эвксине такое часто случается: только что сияло солнышко, и на тебе — непроглядное молоко, хоть пей его! Рассекая носом холодные испарения Аида, корабль причалил к берегу. Стояла режущая ухо тишина. Слышен был только хруст мелкой гальки под ногами сходящих на пляж путников. И вдруг где-то неподалеку захрапела лошадь. В следующую минуту раздался топот множества копыт, и из тумана прямо на приезжих надвинулись размытые фигуры всадниц.
По праву считая себя не чужим в этих местах, Аполлон заговорил первым:
— Приветствуем вас, хозяйки Киммерии. Мы прибыли вместе с макронейцами почтить ваш праздник Деметры.
В ответ сверху послышался дружелюбный смех, и всадницы стали спрыгивать на землю. Одна из них, рослая и розовощекая, подошла к Гераклу и положила ему руку на плечо. Судя по довольному урчанию, которое издал герой, незнакомка ему тоже приглянулась. Они в обнимку двинулись по берегу. Остальные амазонки и проворные макронейские юноши не стали терять времени даром. Несколько женщин откровенно засматривались на Феба, но он искал глазами Андромаху. И не находил ее.
Тогда солнечный бог вернулся к кораблю, на который уже поднялись Геракл и его спутница. Они стояли на палубе и разговаривали вполголоса. Феб не слышал ни слова, но даже сквозь туман видел, как руки бойца непроизвольно касаются то волос, то подбородка женщины, а то вдруг застывают на ее золотом широком поясе с оскаленной головой вепря — знаком Ареса.
«Значит, у амазонок новая царица? — с удивлением думал лучник. — А где же Андромаха?» Он нашел ее. Но не скоро. Обогнув долину, Аполлон поднялся на взгорье. Там счастливиц, сопровождавших Ипполиту, ждали остальные, не столь удачливые подруги. Они не заслужили в этом году права на любовь и ходили хмурые, точно опущенные в воду.
— Господин мой, — окликнули Феба сзади.
Аполлон обернулся. Андромаха и без золотого оружия оставалась собой. Она смотрела на него печальными глазами, и лучник проклял тот день, когда вмешался в жизнь этих беззащитных воительниц.
— Царица… — только и мог вымолвить он.
— Я теперь не царица, — усмехнулась она. — Я слежу за лошадьми.
— Тебя победили на состязаниях?
— Ты издеваешься, Феб? — Ее брови гневно сдвинулись. — Боги покарали меня за помощь тебе. Но, — уже тише добавила она, — я ни о чем не жалею. Я поставила храм Аполлону Амазонскому и жду, пока мои молитвы дойдут до него.
Намек был прозрачен.
— Твои молитвы дошли, — кивнул Феб. — Клянусь, что верну тебе царский титул.
Андромаха недоверчиво хмыкнула.
— Одолжи мне свою одежду, — попросил Аполлон. — Мне кое-что пришло в голову.
Наскоро переодевшись в кожаную куртку и штаны Андромахи, Феб выпустил из-под амазонского колпака свои прекрасные золотые волосы и поспешил обратно к кораблю. На берегу он нашел кучку недовольных всадниц, на долю которых не досталось макронейских юношей, и стал убеждать их, что Ипполите угрожает опасность. Чужеземцы, заманившие ее на корабль, собираются похитить золотой пояс, а саму царицу убить и выбросить за борт.
— Хорошенькое дело! — закричали и без того обозленные женщины и схватились за мечи. — Украсть пояс! Среди бела дня!
— Андромаха бы этого никогда не позволила! — умело ввернул Феб.
— Андромаха да! Андромаха была настоящая царица! — послышалось со всех сторон.
Услышав гневные голоса подруг, из тумана стали выныривать другие амазонки, еще не успевшие как следует расслабиться в объятиях гостей. Макронейские юноши попытались силой удержать их. Но это только озлобило всадниц, поскольку грубость послужила подтверждением враждебных намерений мужчин.