Хозяйка Империи
Шрифт:
Аракаси не ответил, лишь выступил вперед из-за опорных столбов, до этого времени скрывавших его от глаз. Он был одет как уличный нищий, нечесаные волосы слиплись от грязи, а кожа вымазана чем-то наподобие сажи. От него исходил сильный запах печного дыма.
– Ты выглядишь так, будто тебя только что вытащили из дымохода, - заметил Люджан, сделав знак стражнику, чтобы тот возобновил прерванный обход.
– Или как будто ночевал в горящем лесу не меньше недели.
– Не так уж далеко от истины, - пробормотал Аракаси, сердито отводя взгляд в сторону.
Кейок не любил кого-либо дожидаться;
Люджан погладил рукой подбородок и деликатно предложил:
– Ты можешь вначале пойти ко мне домой. Мой слуга приучен наполнять ванну быстро - оглянуться не успеешь.
Последовало недолгое молчание.
Наконец Аракаси вздохнул.
– Занозы, - признался он.
Этого короткого слова было достаточно, чтобы Люджан догадался об остальном:
– Они гноятся. Значит, давние. Ты провел на ходу слишком много времени и не позволил себе сделать достаточно долгий привал, чтобы их извлечь.
Снова наступило молчание, которое подтверждало предположение Люджана. Они знали друг друга еще до падения дома Тускаи, а потом вместе делили участь серых воинов.
– Не упрямься, - настаивал военачальник.
– Если ты в таком виде усядешься на подушки в Палате, слугам потом придется эти подушки сжечь. От тебя несет как от харденго, который потерял свою тележку.
Аракаси скривился: никому не могло польстить сравнение с бродячим торговцем, отбившимся от семьи и промышляющим продажей дешевых сластей и случайными заработками сомнительного сорта.
– Сможешь раздобыть мне металлическую иглу?
– попробовал поторговаться Аракаси.
Люджан рассмеялся:
– Случайно смогу. Тут одна девушка-швея мне глазки строит. Но ты будешь у меня в долгу. Если я попрошу ее одолжить мне такое сокровище, она не упустит случая потребовать вознаграждения.
Аракаси не удивился. Почти любая из молоденьких служанок, работающих в усадьбе, охотно пожертвовала бы своим положением в новом воплощении - при следующем обороте Колеса Судьбы, - если бы взамен ей подарили надежду на поцелуи Люджана.
– Ну что ж, я с таким же успехом могу воспользоваться одним из своих кинжалов.
Его явное безразличие заставило Люджана насторожиться:
– Ты пришел с недобрыми вестями.
Теперь Аракаси, стоя перед военачальником Акомы, был весь на виду. Свет от лампы в дальнем конце коридора выхватил его резко выступающие скулы и тени под ввалившимися глазами.
– Пожалуй, я приму твое предложение насчет ванны, - глухо отозвался он.
Прекрасно видя, что его друг не спал и не ел самое малое неделю, Люджан не стал вслух делиться своими наблюдениями, а просто пообещал:
– Я добуду тебе иглу.
– Щадя уязвленную гордость Мастера, он поспешил вернуться к тону показного легкомыслия: - Хотя, по правде сказать, она тебе и не нужна вовсе, если твои ножички при тебе. Я вот сомневаюсь, понимал ли мой часовой, когда угрожал тебе мечом, что ты мог бы его убить и разрубить на куски, прежде
– Вообще-то мог бы, - согласился Аракаси, - но, боюсь, сегодня я несколько не в форме.
Начальник разведки шагнул вперед. Только сейчас стало заметно, что он еле держится на ногах. Встревоженный не на шутку, Люджан едва не охнул, но быстрый неодобрительный взгляд Мастера удержал его от дальнейшего изъявления чувств. Затем Аракаси сухо предупредил:
– Дело твоей чести - проследить, чтобы я не заснул у тебя в ванне.
– Не заснул или не утонул?
– снова позволил себе пошутить Люджан, крепкой рукой помогая Мастеру сохранить равновесие.
– С чем пришел, старина? Выкладывай!
Но никаких объяснений от Аракаси военачальник не добился, пока не было закончено омовение в ванне, не был надет шлем и совет не собрался в полном составе.
Залитый желтым светом от расставленных по кругу ламп, Кейок уже расположился на подушках, скрестив жилистые руки на костыле, лежащем поперек его колен. На кухню сообщили о возвращении Аракаси, и слуги поспешили доставить подносы, нагруженные закусками. Хокану восседал по правую руку от Мары - место, которое обычно занимал первый советник; Сарик и Инкомо сидели напротив, погруженные в тихую беседу. За огромной стопкой счетных табличек сгорбился Джайкен, обхватив руками колени. По обе стороны от него, словно бастионы, громоздились два ларя, набитые свитками.
Быстро обежав взглядом собравшихся, Аракаси - как всегда немногословный - не стал отвлекаться на мелочи.
– Насколько я могу судить, - предположил он, - торговля в последнее время шла не очень успешно.
Джайкен почувствовал себя задетым и пустился в объяснения, так что никто уже не мог вставить ни слова, и обтрепанный вид Аракаси не стал предметом обсуждения.
– Наша репутация ничуть не пострадала, - горячо оправдывался маленький управляющий.
– Но на рынках несколько сделок почему-то прошли совсем не так, как было задумано. Мара лишилась союзников среди тех купцов, у которых есть общие интересы также и с Анасати.
– С нескрываемым облегчением он закончил: - Аукционы шелка не пострадали.
– Однако, - подал голос Инкомо, не дожидаясь, пока его спросят, - традиционалисты продолжают укреплять свое влияние. Имперским Белым Ичиндара неоднократно приходилось проливать кровь, чтобы пресечь мятежи в Кентосани.
– Продовольственные рынки около пристани, - лаконично подтвердил Аракаси.
– Я слышал. Наш император сделал бы куда больше для прекращения беспорядков, если бы сумел произвести на свет наследника мужского пола.
Все взгляды обратились к властительнице: советники ожидали от нее возможных вопросов.
Еще больше похудевшая со дня похорон Айяки, она тем не менее выглядела безупречно собранной. На ее лице не было никаких средств для наведения красоты. Когда она заговорила, ее взгляд был строгим и проницательным, а руки спокойно лежали на коленях.
– Аракаси обнаружил, что над нами нависла новая угроза.
– Только голос выдавал ее душевное напряжение, скрытое за фасадом цуранской сдержанности.
– Я прошу вас всех: любую помощь, какая потребуется, оказывайте ему, не задавая вопросов.