Хозяйка Судьба
Шрифт:
— Да, — подтвердил догадку Яра Карл. — Это был наемный убийца.
— Наемник мог и солгать, — нехотя предположил император.
— Он вам так нужен? — Карл не считал свой вопрос неделикатным. Это был простой вопрос о достаточно простых обстоятельствах, и Евгений его понял.
— Мне нужны все до единого, — ответил он и чуть заметная улыбка появилась на его губах. — Герцог Дороган тоже, просто потому, что он у меня уже есть.
— Наемник не солгал, — равнодушным голосом повторил Карл, который, естественно, императора понимал, но от своих принципов никогда не отступал даже
— Ну, что ж, — усмехнулся Яр, поднимаясь с трона. — Если вы так уверены, Карл…
Император встал, и в Приемном зале тут же повисла тревожная тишина. Никто не знал, чего можно ожидать от столь неожиданного жеста Евгения Яра, который, надо отметить, умел удивлять своих подданных и делал это с нескрываемым удовольствием.
— Между маршалом Ругером и герцогом Дороганом, — сказал император ровным, не выражающим никаких чувств голосом. — Возникло недоразумение, которое касается только их двоих. Однако я, как император и верховный судья, против судебного поединка. Герцог Дороган, потрудитесь заплатить маршалу виру [21] , и мы будем считать недоразумение исчерпанным. Я думаю, тридцать тысяч золотом будет достаточно.
21
Вира — мера наказания за убийство, выражавшаяся во взыскании с виновника денежного возмещения.
При упоминании суммы выкупа зал вздрогнул, но Евгений не обратил на это никакого внимания, точно так же как за мгновение до этого, проигнорировал реакцию своих придворных на легко и непринужденно произнесенное им слово «вира».
— … Тридцать тысяч золотом, — сказал он. — В течение трех дней. А теперь, дамы и кавалеры, я вынужден вас покинуть, — и коротко махнув на прощание рукой, Евгений повернулся и в сопровождении гвардейцев, сразу же оказавшихся рядом с ним, пошел прочь.
— Составите мне компанию, маршал? — спросил он через плечо, уже сделав несколько шагов в сторону дверей, находившихся прямо за троном.
— Ваше величество, — поклонился Карл спине уходящего императора.
— Идемте, Карл! — на этот раз Евгений даже не обозначил попытки обернуться. Он уходил прочь, и Карлу оставалось только последовать за ним.
Итак, Яр, как всегда, все решил на свой манер. Вира отменяла право Карла требовать судебного поединка, освобождая, одновременно, Дорогана от смертного приговора. Но, с другой стороны, только что — в присутствии многочисленных свидетелей — император обвинил герцога в покушении на убийство и объявил сумму кровавого пени, которую платили, если, конечно, вообще платили, только за особ королевской крови.
Следуя за императором, который за всю дорогу так ни разу к нему и не обернулся и даже не обозначил своего интереса к тому, идет за ним кто-нибудь, или нет, Карл миновал несколько коридоров внутренней части дворца, и, наконец, вошел через оставленные открытыми — вероятно, все-таки именно для него — двери в знакомые уже спальные покои. При этом у него возникло впечатление, что, хотя император и ведет себя так,
— Карл, — спросил император, когда двое слуг уже начали снимать с него парадное платье. — Почему вы не пошли на Новый Город?
— Западная армия не велика, ваше величество, — Карл отошел в сторону и «деликатно» изучал оттуда гобелен на противоположной стене. — К тому же мы тоже понесли у Герлицких бродов не малые потери… И, если и этого мало, мы были слишком далеко от дома.
«Дом? Империя успела стать мне домом? С чего бы вдруг?»
— Продолжай мы двигаться вперед, — объяснил Карл. — Наши и без того растянутые коммуникации истончились бы до полного исчезновения.
— Я бы пошел вперед, — Яр не лукавил, он действительно пошел бы вперед.
— Я знаю, — согласился Карл. — Вы бы пошли на Новый Город. Нерис, вероятно, тоже.
— А герцог Сагер не пошел бы, — сказал Евгений, и Карлу почудилось сожаление, прозвучавшее в голосе императора. Вот только, о чем сожалел Яр, Карл не знал.
— Вероятно, вы правы, ваше величество, — Карл перевел взгляд со стены на потолок, расписанный на сюжет «Рождение Ойкумены». — Полагаю, маршал Гавриель к Новому городу не пошел бы.
— Какого числа произошла битва? — слуги уже облачили императора в ночное платье, и теперь он стоял около кровати, внимательно и строго глядя на Карла.
«Неужели я ему об этом не сообщил?» — Карл был удивлен. Такой забывчивости за собой он никогда не замечал, за Яром, впрочем, тоже.
— Сражение у Герлицких бродов, ваше величество, — пожав мысленно плечами, сказал он вслух. — Произошло шестнадцатого октября.
— А разве не двадцатого? — удивленно поднял бровь император.
«Да, что он, смеется надо мной что ли?»
— Нет, ваше величество, — покачал головой Карл. — Именно шестнадцатого. Через три дня после этого, то есть девятнадцатого, мы разгромили их ополчение на Сухой пустоши, а двадцатого армия отдыхала, и я тоже спал.
— Спали, — задумчиво повторил за ним император и нахмурился. Его озабоченность по поводу даты сражения была Карлу совершенно не понятно. Во всяком случае, тогда. Зато теперь…
«А что теперь?» — Карл, стоявший в старых императорских покоях и с печалью глядевший на успевшего с тех пор состариться и одряхлеть Дмитрия Яра, попытался вспомнить, что же такое, важное, он узнал за прошедшие пятьдесят лет.
«Пятьдесят лет?»
Неужели со времени того разговора прошло полстолетия? Интуиция подсказывала, что так оно и есть, но сердцу согласиться с этим простым фактом было совсем не просто.
«Пятьдесят лет… А двадцатого октября было Серебряное полнолуние, и Евгений Яр метнул Кости Судьбы».
Кости Судьбы. С этим было связано что-то еще, но вот что именно, вспомнить сейчас Карл не мог. А в ту ночь, когда в этих покоях они разговаривали с Яром, он и вовсе ничего не знал ни о Костях Судьбы, ни о том, что произошло двадцатого октября.