Хранители хаоса
Шрифт:
– Да, – тихо протянула валькирия и закрыла глаза. – Твоя магия сильнее моей, человек. Смерть всегда довлеет над жизнью. Сделай свое дело.
С этим утверждением Нондер бы поспорил, но не здесь и не сейчас. Он вытянул руку, темный клуб вырвался из ладони и вмиг окутал валькирию. Черный туман обволок ее со всех сторон, сияние жизни стало быстро угасать. Лич почувствовал небывалую мощь исходящей от Немизии жизни. С целителями всегда так. Но забирать силы валькирии он не стал, хотя искушение было сильным.
Лич – не человек, он не обладает присущими
В последний миг Немизия открыла глаза, шумно выдохнула и обмякла. Сияние жизни погасло. Клуб черноты расселся как дым на ветру. Нондер опустил руку. Голова женщины-птицы склонилась, руки обвисли. Жизнь покинула ее.
Он некоторое время еще глядел в ее остекленевшие глаза, потом отвернулся. Шепот фантомов снова привлек его, став как будто бы сильнее. Они что-то пытались сказать. Лич прислушался и, наконец, начал различать их голоса более отчетливо.
Фантомы просили освободить их. Сначала некромант не понял, почему именно его они просят об этом, ведь Нондер к их смерти был непричастен. Но вскоре пришло осознание. Голоса молили, чтобы он избавился от «того, кто их сделал таковыми». Они просили уничтожить их убийцу. За это фантомы предлагали указать, где хранятся секреты Богоподобных Творцов.
А вот это уже что-то, подумал Нондер. Но стоило ли доверять призрачным теням, которые, как казалось некроманту, даже не обладали полноценными душами?
Поразмыслив, лич мысленно спросил:
«Кто вы такие?»
«Те, чьи жизни отняли», – различил он ответ среди шума голосов.
«Кем были раньше?»
«Простыми смертными».
«Почему вас убили? И почему вы не покинули этот мир?»
Сначала шепот стих, но потом возобновился с новой силой. Нондер почувствовал, что фантомы недовольны его вопросами. Вернее, они то ли их смутили, то ли ввергли в ступор.
«Кто вас убил? Богоподобные Творцы?» – с нажимом спросил Нондер. С духами, даже такими своеобразными, как фантомы Околоса, нужно разговаривать строго, с вызовом. Не просить, а требовать, и ни в коем случае не давать слабину. Мертвые очень хорошо чувствуют страх и нерешительность. Нондер, к слову, теперь тоже острее ощущал действительность.
Тени недовольно зашуршали, а потом пришел ответ:
«Мы приведем тебя туда, где были совершены убийства. Следуй за нами».
Лич задумался, а не ловушка ли это. Но тут же одернул себя: что бы его не ждало за поворотом, он справится с любой напастью. Теперь неприятности будут у тех, кто окажется у него на пути. К тому же, фантомы должны ощущать его могущество, а значит, не посмеют обмануть. Слабые мертвые всегда трепещут перед более сильными существами.
Фантомы снова указали ему на узкий провал в скале. Черный ход уводил в неизведанные глубины лабиринта пещер, куда, возможно, не ступала нога смертного.
Нондер шагнул во тьму и тут же услышал знакомый писк. Сколопендры. Сразу три гигантских насекомых ринулись к нему по узкому пещерному коридору. Лич поднял руку, надменно ухмыльнулся. Клуб тьмы вырвался из ладони и поразил сначала одну сколопендру, а потом сразу вторую и третью. Безжизненные, пустые тела насекомых рухнули на землю. Как же быстро он теперь мог отнимать жизни!
Снова писк, на этот раз дальше, из глубины пещеры. Похоже, сегодня ему придется пробиваться с боем. Хотя какой тут бой, если враги не могут оказать даже малейшего сопротивления?! Он просто будет выжимать из сколопендр жизненные силы, словно из лимонов – сок.
Тьма ничуть не мешала, он видел сквозь нее так же хорошо, как и при свете дня. А еще он ощущал впереди, под землей, в сотнях узких и широких пещерных проходах многочисленное мерцание жизни. Гигантских насекомых было много, настолько много, что лич был уверен: скоро он утолит свой непомерный голод.
Волны били о борт шлюпки, обдавая легкими брызгами походную накидку Булфадия. Талли сидел напротив, работал веслами как заправский гребец. Мешок с лютней лежал у него на коленях. Чародей смотрел вперед, на приближающуюся стену Барьера, через которую им нужно было как-то пройти. Он еще не придумал как. Решил, что разберется на месте.
– Зря ты со мной поплыл, – сказал магистр, не в силах больше слушать всплески воды да свист ветра. Парень все время задумчиво молчал. Магистр понимал, что нервы молодого барда натянуты до предела. Он был смелым парнем, но возраст и неопытность все равно брали верх.
– Нет, не зря. Кому-то же надо управляться с лодкой, – натянуто улыбнулся Талли.
– Хочешь сочинить балладу о нашем путешествии?
– Почему бы и нет, – как бы невзначай пожал плечами лютнист. – Мне нравится петь и играть. А еще я думаю, что лучшие песни сочиняют очевидцы.
– Там, в море, тебя спасли боги. Такого больше может не повториться. Околос – опасное место, двое дефенов погибли там за два дня.
– Так, может, потому боги меня и спасли, чтобы я сочинил балладу о вашем походе и прославил в веках? И погибшие дефены станут героями, о них будут помнить всегда.
Булфадий не ответил. Он будет только рад, если слова парня окажутся пророческими.
Почти прозрачное магическое полотно Барьера было уже близко. Глядя на него, магистр задумался о тех бессонных ночах и мучительных днях, потраченных Богоподобными Творцами на его создание. Даже отсюда, с расстояния, ощущалось, сколь могущественная магия была заключена в защитном куполе. Наверное, для древних чародеев он действительно играл значимую роль. И не важно, оберегал Барьер внешний мир от чего-то зловещего или же, наоборот, таил что-то недоброе и безумное под собой, он, Булфадий, должен исполнить свой долг, чего бы это ни стоило.