Хранители хаоса
Шрифт:
Воздух внезапно задрожал, и Хранитель Барьера ощутил сильный порыв ветра. В ушах загудело, как от грома сотен медных труб. И без того неспокойная вода пошла рябью, лодку закачало.
– Неужели шторм начинается? – затревожился Талли и глянул вверх. – Небо чистое, туч нет. И откуда такой ветер взялся?
Булфадий крепко ухватился за края шлюпки. Утлое суденышко стало разворачивать. Парень лихо работал веслами, но его усилий было недостаточно. Неизвестно откуда взявшийся ураган был в разы сильнее обычного человека.
Что-то
– Барьер рушится! – громко сказал магистр, чувствуя, как к горлу подкатывает отчаяние.
Они не успели! Никто не успел!
– И что теперь будет? – спросил лютнист, продолжая бороться со стихией, силы, которой только росли.
Хранитель Барьера не ответил. Он не знал. Никто не знал. Сотни лет Последователи следовали строго выверенному плану, и вот настал момент истины: никому-то иному, а именно ему, Булфадию из Огонеппа, выпала великая честь отправить дефенов в великий поход. Но он не справился. Хранитель Барьера не смог совершить то, для чего был выбран судьбой.
Он подвел не только своих предшественников, но и самих Богоподобных Творцов!
От острова исходили, словно отталкиваясь, огромные волны. Небо было ясным, но здесь, у самого купола, творилось нечто невообразимое.
Булфадий почувствовал: от умирающего Барьера исходят сильнейшие магические волны. Они все накатывали и накатывали, порождая магическую бурю в дополнение к настоящей. Любое, даже самое слабое, заклинание в таком хаосе может стать убийственным. Безобидная искра способна взорвать корабль, а тусклый луч света – ослепить любого, кто на него взглянет. Поэтому что бы сейчас ни случилось, ни в коем случае нельзя применять магию.
Булфадий оглянулся на корабль – судно раскачивалось на волнах с неистовой силой. Сквозь шум урагана можно было разобрать крик матросов и ругань Зигмунда. Барк стоял на якоре, и пока что выглядел неповрежденным.
Волны становились больше и били о борта шлюпки все сильнее и сильнее. Вода попадала внутрь, брызгала крупными холодными каплями со всех сторон. Магические обрывки заклинания, которое недавно скрепляло Барьер, витали вокруг неприкаянными призраками.
– Господин чародей, – прокричал Талли. – Ветер становится сильнее, я не могу совладать с лодкой.
Булфадий понимал, к чему ведет парень – ему хотелось вернуться на барк, оказаться в тишине и сухости. Правда, колышущийся на волнах во время шторма корабль – не самое безопасное место.
Шлюпку словно ударило снизу огромным молотом, носовая часть резко поднялась вверх, лютнист с криком слетел со своего сидения и плюхнулся в воду. Магистра же накрыло лодкой сверху, как крышкой от огромной
Вода хлынула в глаза, нос, уши. Булфадия закрутило вихрем, он закричал, но поздно сообразил, что напрасно сделал это. Его стало наполнять водой, будто пустую бутылку. Холод и мельтешение стали его реальностью. А еще ему не хватало воздуха.
В какой-то миг он вынырнул. С хрипом глотая воздух и отплевываясь, магистр забил руками по воде. Пловец из него был неважный, а всеобщая суматоха только мешала сосредоточиться.
Его снова накрыло волной. И потянуло ко дну. Из глубины разума вырвался отчаянный беззвучный крик, предвещающий скорую гибель. Булфадий четко и в полной мере осознал простую истину: ему не выбраться. Воздуха в легких осталось на несколько мгновений, а потом холодная вода заполнит все нутро.
И что толку с того, что он чародей? Сейчас его фокусы никому не помогут. Даже при большом желании он не сможет колдовать, а уж о том, чтобы выбрать подходящее заклинание для подобного случая, и говорить не приходится.
Необъяснимая сила тянула его вниз, а вода становилась все тяжелее и тяжелее. Он больше не мог терпеть, рот непроизвольно открылся, выпустил клубок пузырей. Хранитель Барьера услышал свой голос, приглушенный, словно доносящийся из глубокого колодца. С хлюпаньем вдохнул, хаотичный мир вокруг замер, глаза заплыли туманом, а потом на него набросилась темнота. Холодная и непроницаемая. Еще он ощутил рывок, будто кто-то тащил его вверх. А может, ему только показалось. Он больше не мог ни дышать, ни колдовать, ни думать. Чувства тоже притуплялись и уходили во мрак небытия вместе с ним.
Вот и все.
Прошло немного времени. Несколько минут или целый час. Булфадий не знал. Не мог отмерить.
Он сильно откашлялся и сразу же ощутил спазм в груди.
– Живой, – услышал он чей-то голос.
– Переверните его скорее! – рявкнул кто-то рядом.
Его перевернули, и сразу же изо рта и носа Булфадия хлынула вода. Он снова откашлялся. Туман перед глазами стал медленно рассеиваться, глаза уже могли различать крупные предметы. В груди словно кто-то сжимал кулак, стягивая в тугой комок внутренности. Голова кружилась и гудела, в ушах отдаленно шумел прибой. В одно ухо попала вода, поэтому им он почти не слышал.
– Я уж думал, не видать мне второй половины денег, – расхохотался кто-то над ним. Зигмунд, кто ж еще. – Я тебе говорил: не лезь ты на этот гребанный остров, нет там ничего хорошего. Ну разве ты меня послушал? Нет, конечно. Вы ведь, чародеи, всегда думаете, что знаете больше всех. Если б не мальчишка, давно уже на закуску акулам пошел.
Магистр приподнялся на локтях. Он лежал на нижней палубе в луже воды. Вся одежда была насквозь мокрая, от чего казалась тяжелее и холоднее обычного. Перед глазами все плыло, голова шла кругом. Кроме Зигмунда, подле него стояло еще три матроса и Талли.