Христианская традиция. История развития вероучения. Том 2. Дух восточного христианства (600-1700), Пеликан Ярослав

Христианская традиция. История развития вероучения. Том 2. Дух восточного христианства (600-1700)

на обложку

Пеликан Ярослав

Шрифт:

Восточные богословы никогда не забывали, сколь важен этот вопрос. Перечислив различные заблуждения латинян в вероучении и злоупотребления в обрядах, Фотий заявляет, что их "невоздержание в отношении Духа или скорее в отношении всей Троицы — не самое малое из их богохульств" и поистине непревзойденное в том, чтобы удостоиться тысячи анафем [1744] . Хотя "упоминание о привнесении западной Церковью Filioque в догмат… встречается у него только в восемнадцатой гомилии и более нигде" [1745] , он, очевидно, не считал этот вопрос незначительным. Михаил Керуларий тоже критикует это добавление, называя его "порочным и опасным" [1746] . Что касается Петра Антиохийского, в послании к которому Керуларий и написал эти слова, то тот во многих спорных установлениях стремился примирить крайности восточной и западной позиций, и, в частности, по вопросу о соблюдении поста и брадобритии; однако когда речь зашла о Filioque, он был вынужден назвать его "делом нечестивым и среди прочих нечестивых нечестивейшим" [1747] . Другие вопросы надо толковать с пониманием и даже улаживать их путем компромисса, однако в вопросе о Filioque (а также в вопросе о нежелании "западных" принимать таинства из рук женатого священника) Восток должен стоять неколебимо [1748] . Миролюбие Петра дошло до того, что в своем послании к папе он с готовностью убрал всякое упоминание о Filioque, однако в своем ответе папа не забывал упомянуть о нем [1749] . В восточном перечне доводов против Запада ересь Filioque была столь значима, что даже в русских трактатах против латинян, которые, в основном, касались расхождений в обычаях и обрядах, упомянутое догматическое различие тоже играло свою роль [1750] . По-видимому, среди восточных богословов широко бытовало мнение, согласно которому уже само это различие достаточно для того, чтобы разъединить обе Церкви.

1744

Phot.Enc.33 (PG 102:736)

1745

Laourdas (1959) 85

1746

Cerul.Ep.Petr.Ant.1.12 (Will 181)

1747

Petr.Ant.Ep.Cerul.11 (Will 196)

1748

Petr.Ant.Ep.Cerul.18 (Will 200–201)

1749

Leo IX.Ep.Petr.Ant.10 (Michel 2:470)

1750

Попов 84;

Макарий 2:342

Что касается богословов Запада, то для них добавление Filioque тоже было важно, однако по другим причинам. Складывалось впечатление, что деятельность двух испанских епископов, Элипанда Толедского и Феликса Ургельского [1751] , поставила под угрозу православное учение о единосущии Отца и Сына, поскольку, стремясь объяснить божественную природу Христа, они ввели понятие "усыновления". "Если бы ты правильно веровал о Сыне, — пишет Павлин Аквилейский в ответ Феликсу, — ты наверняка правильно веровал бы и о Святом Духе" [1752] . На основании той поддержки, которую Павлин оказал Filioque в связи с собором, созванным по случаю адопцианской ереси, складывается впечатление, что, для того чтобы утвердить единосущие и полное равенство Отца и Сына в Троице, важно учить, что Святой Дух исходит от обоих. "Пусть каждый христианин, — говорит он на этом соборе, — наизусть знает символ (включающий Filioque) и молитву Господню… ибо без сего благословения никто не сможет стать причастником небесного царства" [1753] ). Карл Великий, по поручению которого Павлин, выступив против ереси адопционизма, поддержал Filioque, приветствовал как "кафолическое" речение Каролинских Книг, согласно которому Святой Дух исходит "от Отца и Сына… но не от Отца чрез Сына" [1754] . Кроме того, он поручил Теодульфу Орлеанскому подготовить свод святоотеческих речений в защиту Filioque, который тот и посвятил императору в 809-м году [1755] .

1751

См. т 1-й, стр.175–176

1752

Paulin.Aquil.Fel.1.24 (PL 99:377)

1753

Paulin.Aquil.CFor.(796) (MGH Conc.2:189)

1754

ap.Freeman (1971) 611; Lib.Car.3.3 (MGH Conc.Sup.2:110)

1755

Theod.Aur.Spir.pr. (PL 105:239-41)

Проблема Filioque затрагивалась и в других богословских спорах каролингского периода (к которым мы обратимся в следующем томе). В этой связи можно упомянуть Готшалька Орбейского, стал предметом самого ожесточенного спора о предопределении за весь период с 6-го по 16-й века [1756] и который, кроме того, принимал участие в полемике о Троице, утверждая, что о Ней уместно говорить как о "трояком Божестве" (trina Deitas)". Отстаивая свою точку зрения и стремясь доказать уместность упомянутого выражения, он, в частности, учил, что "лишь Святой Дух предстает как Бог, одновременно исходящий из нерожденного и рожденного Бога" [1757] . Будучи его оппонентом, Хинкмар Реймский тоже учил о Filioque и, чтобы обосновать это воззрение, даже цитировал Павлина Аквилейского, не желая, однако, признавать данную точку зрения как оправдание "троякого Божества" [1758] . Оба тринитарных спора, разразившиеся в латинском богословии, способствовали тому, что проблема Filioque стала действительно актуальной. Отвергать ее значило совершать непростительный грех хулы на Святого Духа [1759] , о котором говорил Христос [1760] . Поэтому, когда Николай и Фотий противоборствовали друг другу в этом и других вопросах, папа мог утверждать, что "знаменитые мужи, особенно латиняне, написали нечто об исхождении Святого Духа", могущее дать авторитетную поддержку, опровергающую позицию греков [1761] . Или, быть может, "истина пришла только к вам (грекам)" и пребывала только там? [1762] .

1756

См.т. 1-й, стр.330

1757

Goth.Deit.1 (Lambot 83)

1758

Hinc.R.Deit.5 (PL 125:535)

1759

Мк.3:29

1760

Ratr.Greac.1.1 (PL 121:227)

1761

Nicol.I.Ep.100 (MGH Ep.6:605)

1762

Ratr.Graec.2.1 (PL 121:244)

Тем не менее на основании полемики Николая против Фотия нельзя полагать, что Filioque представляло собой папский догмат. Франкские монахи, обвиненные греками в ереси, были правы, припомнив, что во время мессы в часовне Карла Великого в символе веры пелось Filioque [1763] . Кроме того, в 809-м году император созвал собор, дабы утвердить это учение в противовес Востоку [1764] , однако, когда он потребовал, чтобы папа включил Filioque в текст Никейского Символа (как это пелось во время мессы), тот отказался. Приняв Filioque как учение, он в составленном им символе исповедовал веру в "Святого Духа, равно от Отца и Сына исходяща… В Отце — вечность, в Сыне — равенство, в Святом Духе — связь между вечностью и равенством" [1765] . Тем не менее ему не хотелось привносить Filioque в Никейский Символ, хотя он и не препятствовал, если этому учили. "Мы сами, — говорил папа, — сего не поем, но говорим (legimus) и, говоря, учим; однако же не дерзаем словесами и учением что-либо привносить в символ" [1766] .

1763

Ep.Oliv. (MGH Ep.5:65)

1764

Ado.Chron.6 (MGH Scrip.2:320)

1765

Symb.Leo III (PL 129:1260)

1766

Smarag.Acta (PL 102:971, 975)

Разумеется, папа Лев притязал на право поступать именно так, и когда уполномоченные императора спросили: "Не от тебя ли исходит дозволение петь тот самый символ в церкви?" [1767] , папа ответил, что от него. В конце концов, вопрос о том, насколько православно это добавление (Filioque), а также о том, имеет ли Рим право обязать к нему всю Церковь, тесно переплелись между собой. Если, как утверждали сторонники папского главенства, все соборы созываются властью папы, а их догматические определения обретают силу только после папского одобрения, он может определять, каким быть тексту символа. Отстаивая Filioque ссылкой на речение из Матфея (Мф.16:18), Петр Дамиани призывал: "Пусть всякий, возжелавший постичь что-либо божественное и сокровенное, прибегает к слову и учению сего наставника" [1768] . Поскольку учение о Filioque и было таковым, вероучительное служение папства являлось как бы вместилищем авторитета, необходимого для его постижения. Фотий попытался переиначить этот аргумент, заявив, что "опровержение, полученное из своих же источников, пробуждает стыд даже в самых бесстыдных" [1769] , и затем показав, что самые известные наследники Петрова престола (Лев 1-й, Григорий 1-й и другие) не учили о Filioque. В Старом Риме было подлинное преемство православия, и, если позднейший папа учит Filioque, значит он тем самым предает свое наследие [1770] .

1767

Smarag.Acta (PL 102:975)

1768

Petr.Dam.Proc.1 (PL 145:633-34)

1769

Phot.Myst.85 (PG 102:373)

1770

Phot.Myst.86 (PG 102:373)

Однако несмотря на цитаты из Льва и Григория, большинство из которых представляли собой не столько прямое доказательство, сколько аргумент от умолчания, в Старом Риме и западном богословии в целом подлинное преемство было все- таки на стороне Filioque. Известно, что Тертуллиан — основоположник западной теологии и создателем богословской латыни — говорил, что Дух исходит "от одного лишь Отца чрез Сына" [1771] и что (в другом месте) Дух исходит "от Бога и Сына" [1772] , причем говорил так, как "прежде, по-видимому, не говорил никто" [1773] . Однако в развитии идеи двойного исхождения более влиятелен был Иларий из Пуатье (Иларий Пиктавийский). Во времена Каролингов его трактат о Троице пользовался широким авторитетом и, например, в адопционистском споре Феликс Ургельский и Павлин Аквилейский одинаково цитировали его в поддержку своих (противоречащих друг другу) мнений [1774] . В этот период [1775] , а также во времена, пришедшиеся на более позднюю латинскую апологетику, обращенную против нападок греков [1776] , труды Илария оставались важным источником для западных богословов как в вопросах триадологии вообще, так и в вопросе Filioque. Их использование было вполне оправдано, так как, оставаясь по-прежнему несколько двусмысленным в своем учении о полном Божестве Святого Духа, в учении о Духе, "исходящем от Отца и Сына <(а) Patre et Filio auctoribus>" [1777] , он был более однозначен. Он писал, что Святой Дух "приемлет от Сына; Он также посылается (Сыном) и исходит от Отца", и далее добавлял, что "взять от Сына все равно что взять от Отца" [1778] , а это уже само по себе давало основание думать, что Дух исходит как от Отца, так и от Сына. Так как отношение Святого Духа к Троице еще не было как следует освещено, такой язык еще только оформлялся, и тем не менее он способствовал утверждению учению о Filioque.

1771

Tert.Prax.4.1 (CCSL 2:1162)

1772

Tert.Prax.8.7 (CCSL 2:1168)

1773

E.Evans (1948) 203

1774

Paulin.Aquil.Fel.3.19–20 (PL 99:452-54)

1775

Ps.Alc.Proc.1 (PL 101:73–74); Theod.Aur.Spir. (PL 105:248-49)

1776

Ans.Hav.Dial.2.7 (PL 188:1174)

1777

Hil.Trin.2.29 (PL 10:69)

1778

Hil.Trin.8.20 (PL 10:251)

Помимо этого, значимость Илария объяснялась и тем, что это был единственный отец Церкви, имя которого Августин упомянул в своем трактате "О Троице", назвав "мужем немалой власти в толковании Писаний и утверждении веры" [1779] . Что касается самого Августина, то в своих речениях о Filioque он был яснее Илария. Хотя в Троице нет "никаких промежутков времени", на основании которых можно было бы говорить, что исхождение Святого Духа от Отца совершилось после рождения Сына, Писание учит о Его исхождении от обоих, говоря о Нем как о Духе Сына и Духе Отца [1780] . Поэтому должно говорить об "исхождении Святого Духа от обоих вне времени" [1781] . Отец и Сын — единое "начало (principium) в отношении ко Святому Духу" [1782] . "Почему же тогда, — спрашивает он в другом месте, — мы не должны верить, что Святой Дух исходит и от Сына, если Он также и Дух Сына?" [1783] . Приведенные нами отрывки, и особенно первый, вошли в арсенал западной апологии Filioque [1784] . Кроме того, многие другие цитаты из упомянутого трактата заняли важное место в своде святоотеческих речений, составленном в подтверждение латинского вероучения [1785] . Цель такого свода [1786] состояла в том, чтобы "постичь причины, которые в своих книгах о Троице отец Августин полагал первозначными" [1787] в защите этого учения. Эти причины надо искать в самой структуре Августиновой триадологии, ибо "поскольку согласно Августину три лица, общей сущности которых принадлежит также способность быть "лицом", отличаются друг от друга лишь функциями, подобающими каждому в его соотношении с двумя другими, "исхождение от Отца и Сына" он рассматривает как особое свойство Святого Духа внутри имманентной сущности Бога" [1788] .

1779

Aug.Trin.6.10.11 (CCSL 50:241)

1780

Гал.4:6; Мф.10:20

1781

Aug.Trin.15.26.45–47 (CCSL 50:524-29)

1782

Aug.Trin.5.14.15 (CCSL 50:222)

1783

Aug.Ev.Joh.99.7 (CCSL 36:586)

1784

Ps.Alc.Proc.1 (PL 101:690); Theod.Aur.Spir. (PL 105:261); Ratr.Graec.3.3 (PL 121:283);

Humb.Proc. 2;6–8 (Michel 1:98–99; 102-8)

1785

Theod.Aur.Spir. (PL 105:259-63); Aen.Par.Graec.35–55 (PL 121:706-11)

1786

Ratr.Graec.3.2–4 (PL 121:273-94)

1787

Alc.Trin.pr. (MGH Ep.4:415)

1788

Noesgen (1899) 87

Несмотря на то что составители упомянутого свода цитируют и других латинских отцов [1789] (особенно Амвросия, чье влияние на богословие Августина сказалось и в этом учении) [1790] , они особым образом стараются привести свидетельства и греческих богословов. Многие их сочинения не были переведены на латынь, однако что касается трактата Дидима Слепца "О Святом Духе", то его перевел Иероним [1791] , и, по сути дела, латинский перевод — единственное, что осталось от этого труда. Таким образом, в сочинениях латинских богословов против греков Дидим мог служить поддержкой [1792] . Однако самым обширным источником такого рода был, по-видимому, свод сочинений, ошибочно приписанных Афанасию. "Пять бесед о Святой Троице", содержащихся в этом своде [1793] и, вероятно, написанных Дидимом, считались свидетельством того, что отец православной триадологии тоже учил о Filioque. Никакое "Афанасиево" сочинение не поддержало латинян так, как это сделал якобы принадлежавший ему символ, вероятно, составленный на Западе в ближайшие сто лет после смерти Августина [1794] . В нем на характерном для Августина языке исповедовалось, что "Святой Дух несоделанно, несотворенно, нерожденно исходит от Отца и Сына" [1795] , и далее к этому предложению, как и к остальной части символа, добавлялось предостережение, гласившее, что "посему всякий, желающий спасения, должен так мыслить о Троице" [1796] . Западные монахи, столкнувшиеся в этом вопросе с восточными [1797] , приводили данное исповедание в поддержку Filioque, именуя его "верою святого Афанасия", а также "верою, коей от тех времен… и доныне держалась западная Церковь и от коей кафолическая Церковь греков тоже не отрекалась" [1798] . Другие латинские богословы 9-го века тоже использовали его, чтобы отстоять свою точку зрения, и в позднейших западных трактатах и беседах он по-прежнему не утрачивал своей значимости [1799] . Ансельм Хавельбергский сообщает, что, когда он сослался на него как на символ, "почитаемый всею Церковью", присутствовавшие греки не возражали [1800] . Кардинал Гумберт довел латинскую точку зрения до логического конца, заявив, что "даже святой и великий Афанасий никогда бы не обрел признания среди римлян, если бы в своем исповедании не утверждал, что Святой Дух исходит от Сына" [1801] .

1789

Ratr.Graec.2.4 (PL 121:253-59)

1790

См.т. 1-й, стр.289–290 оригинала.

1791

Didym.Spir. (PG 39:1031-86)

1792

Ratr.Greac.2.5 (PL 121:266)

1793

Theod.Aur.Spir. (PL 105:242); Smarag.Spir. (PL 98:928); Ratr.Graec.3.6 (PL 121:297–302); Petr.Dam.Proic.5 (PL

145:640)

1794

См. т.1-й, стр.351 оригинала.

1795

Symb.Ath.23 (Schaff 2:68)

1796

Symb.Ath.28 (Schaff 2:68)

1797

Ep.Oliv. (MGH Ep.5:66)

1798

Ratr.Graec.2.3 (PL 121:247)

1799

Ps.Alc.Proc.1 (PL 101:73); Theod.Aur.Spir. (PL 105:247);

Aen.Par.Greac.19 (PL 121:701)

1800

Ans.Hav.Dial.2.3; 2.24 (PL 188:1169; 1202)

1801

Humb.Proc.3.2 (Michel 1:99)

Все это использовалось для того, чтобы показать, что сторонники Запада "не сами толковали этот догмат, но исповедовали его на основании учения святых отцов" [1802] . Со времени Афанасия, каппадокийцев и Августина прошло много столетий, и ни один авторитетный учитель Церкви не отрицал, что Святой Дух исходит от Сына, и это исхождение, по сути дела, было "вечным и постоянным исповеданием веры восточной и западноей Церкви о Святом Духе" [1803] . Однако авторитетным свидетельством того, что "вечное и постоянное исповедание веры восточной и западной Церкви" не поддерживало идею Filioque, может служить трактат Фотия "О тайноводстве Святого Духа". "Кто из наших святых и славных отцов говорил, что Дух исходит от Сына?", — спрашивает он в этом сочинении [1804] . Цитируя различных отцов, включая Дионисия, а также приводя высказывания из сочинений, приписываемых Клименту, Фоитй намерен "присовокупить к ним и тех западных", Иринея и Ипполита, ни один из которых не учил о Filioque [1805] . Ни один из западных богословов не был столь известен, как Лев 1-й, — "столп четвертого собора", автор "богодухновенных вероучительных посланий" и авторитет "православия, проливающий свет не только на Запад, но и на пределы восточные". Он тоже учил, что Дух исходит от Отца [1806] . Что же касается "тех отцов ваших… Амвросия, Августина и прочих", утверждавших, что Дух исходит и от Сына, то по отношению к ним необходимо помнить, что они тоже всего лишь люди и, следовательно, надо покрыть их срам [1807] , как это сделали сыновья Ноя со своим отцом [1808] . Фотий был готов признать, что Августин и другие западные богословы вполне заслуживают звания "отцов", однако их авторитет уступает авторитету "отцов отцов", к каковым, например, можно причислить папу Льва 1-го [1809] . Прежде всего, однако, надобно внимать авторитету Самого Господа, учившего, что Святой Дух исходит от Отца [1810] .

1802

Hadr.Ep.2 (MGH Ep.5:7); Humb.Proc.1.2 (Michel 1:97–98)

1803

Ratr.Graec.2.3 (PL 121:253)

1804

Phot.Myst.5 (PG 102:284)

1805

Phot.Myst.75 (PG 102:356-57)

1806

Phot.Myst.79 (PG 102:361)

1807

Phot.Myst.68 (PG 102:345); Phot.Myst.70 (PG 102:352)

1808

Быт.9:21–27

1809

Phot.Myst.81; 69 (PG 102:365; 348)

1810

Phot.Myst.76 (PG 102:357)

В иерархии авторитетов свидетельство одних отцов однозначно превосходили свидетельства других, однако над всеми высились вселенские церковные соборы. Для Церкви догмат о Святом Духе был определен на втором из них, повторен на третьем, подтвержден четвертым, утвержден пятым, возвещен шестым и запечатлен седьмым [1811] . Среди всех их самыми решающими были Никейский и Константинопольский, так как они определили символ, в котором исповедовался догмат о Святом Духе [1812] . Поэтому, дерзнув самочинно "исказить святой символ", утвержденный столь многими вселенскими соборами, Запад поступил "весьма дерзко" [1813] . Такое искажение было не чем иным, как "развращением" (diastrofe) [1814] священного запечатления символа. Представители Востока утверждали, что они не дерзнут посягнуть на авторитетный текст символа [1815] . Изложенный на Первом Константинопольском Соборе, этот текст учил, что Святой Дух "исходит от Отца", и не упоминал ни о каком исхождении от Сына [1816] . Защитники Filioque, сознательно вышедшие за пределы унаследованного текста, повинны в нововведении [1817] . Чтобы как-то по-хорошему объяснить его появление, можно было предположить, что во время нашествия вандалов латиняне, наверное, потеряли копии актов Никейского Собора и не знали изначального текста символа [1818] , однако, касаясь Filioque, большинство греческих богословов не прибегали к подобным оправданиям, но просто проводили грань между православным преданием об исхождении Духа только от Отца и неправославным новшеством об исхождении Его и от Сына [1819] . Такое добавление к тексту символа было неоправданным и еретическим [1820] .