Христианская традиция. История развития вероучения. Том 2. Дух восточного христианства (600-1700)
Шрифт:
И снова — как и в пору борьбы с несторианами и иконоборцами — сохранению единства материального и духовного способствовало учение о Деве Марии [2210] . Для православных было очевидно, что от своих предшественников-гностиков все дуалисты унаследовали отвращение к физическому естеству Христа [2211] . Залогом же его утверждения была Мария. Описав дуализм павликиан, Петр Сицилийский сразу переходит к их пониманию Девы, согласно которому она не заслуживает именования "благой" и еще менее ее можно назвать святой или матерью Христа [2212] . Утверждая, что "в славе она уступает лишь Богу и первенствует среди всех тварей, видимых и невидимых" [2213] , он прослеживает прямую логическую связь между их еретическими воззрениями на Марию и ересью их учения о Христе [2214] . Равным образом и богомилы, "не чтя преславную и пренепорочную Богородицу", возводят на нее всяческое зломыслие [2215] . Сообщалось даже, что именование "Богородицы" они соотносят с каждым своим членом, в которых, как считают, пребывает Святой Дух, и не хотят истинной Богородице отдавать особого предпочтения перед другими людьми [2216] . Если — как, по-видимому, считали дуалисты различного толка — духовную природу и верховенство всевышнего Бога можно отстаивать только за счет радикального отторжения от материи, человеческого тела и всякого прочего зла, православное учение о Христе и Марии должно было стать для них своеобразным камнем преткновения.
2210
См. Петровский 365
2211
Euth.Zig.Panop.27.8 (PG 130:1304-5)
2212
Petr.Sic.Hist.10 (PG 104:1256)
2213
Petr.Sic.Serm.2.1 (PG 104:1332)
2214
Petr.Sic.Serm.2.6 (PG 104:1337)
2215
См. Попруженко 17
2216
Euth.Zig.Bog.25 (Ficker 100); Euth.Zig.Panop.27.22 (PG 130:1317)
С другой стороны, реальность воплощения в физическом человеческом теле была для православия необходимым условием спасения и обожения. Нельзя вместо исповедания троичного единства признавать двуначалие духа и материи или добра и зла, ибо воплотившееся Слово чудотворным обращением к веществу насытило тысячи людей и исцелило слепого [2217] . В вере Церкви творение и воплощение неотделимы друг от друга, и объединяет их учение о Троице. Согласно Посланию к Ефесянам всякое отечество на небесах и на земле берет свое начало в едином Отце [Еф.3:14–15] [2218] . Учение о Троице — это мерило истинного кафолического православия [2219] , несмотря на то, что себя дуалисты именуют "кафолической церковью", а православных — "римлянами" [2220] . Таким образом, хотя для богословия дуалистов проблема происхождения зла играла весьма важную роль, решающим между ним и богословием православного христианства оставался спор о Никейском вероучении; посему не полемическим преувеличением, но действительным признанием этого спора служат слова пресвитера Космы, возвестившего против богомилов: "Всякому, кто не верует в святую и нераздельную Троицу, да будет анафема!" [2221] .
2217
Phot.Man.2.9 (PG 102:100)
2218
Phot.Man.3.16 (PG 102:164)
2219
Phot.Man.1.9 (PG 102:29)
2220
Petr.Sic.Hist.10 (PG 104:1253)
2221
См. Попруженко 62–63
Единый Бог и его пророк
Седьмой век положил начало новой главе в истории отношений между иудаизмом и христианством, однако именно тогда — или, как впоследствии привыкли говорить византийские христиане, "во дни, когда Гераклий был императором ромеев" [2222] — в пределах восточно-христианского мира сформировалась самая мощная альтернатива христианству, не имевшая равных до тех пор, пока в 20-м веке опять же на Востоке не появился Коминтерн. Хотя христианские современники Мухаммеда не обращали на него никакого внимания, возникновение ислама означало, что отныне тринитарному монотеизму, отстаиваемому православием в борьбе с иудеями и дуалистами, религия этого пророка бросила новый вызов. Христианское богословие не было к этому как следует подготовлено. "Осмысляя ислам, Запад (как и Восток) не мог получить никакой помощи от античности, и никакого утешения в настоящем. Для эпохи, которая по своему содержанию напрямую зависела от прошлого, это было серьезной проблемой" [2223] . Посвятив [2224] богомилам предпоследнюю главу своего "Догматического всеоружия", последнюю Евфимий Зигабен посвящает "сарацинам", или "исмаэлитам" [2225] . На протяжении почти всего периода, рассматриваемого нами в этом томе (начиная с Иоанна Дамаскина и Феодора Абукирского и вплоть до Иоанна 4-го Кантакузена и его внука Мануила 2-го Палеолога, императоров-богословов поздней Византийской империи) антимусульманская полемика занимает выщающееся место в византийском богословии [2226] . Подобно полемике против иудеев эта литература порой пишется в форме "бесед", причем некоторые из них тоже достигают кульминации в тот момент, когда оппоненты уступают православной вере [2227] . Среди других дошедших до нас литературных форм можно назвать покаянную формулу, предназначенную для обратившихся из ислама в христианство и сохранившуюся, по меньшей мере, в двух редакциях, а также "Исповедание веры против сарацин" [2228] , которое (если судить по наличию цитат из Апостольского Символа, а также Символа Афанасия) было, по- видимому, западного происхождения (хотя и написанное на греческом) [2229] и, наверное, подспудно представляло собой обмен посланиями, начавшийся после того как халиф Омар "отправил Льву (3-му) догматическое послание, мня, что сможет убедить его принять ислам (magarisai)" [2230] .
2222
Joh.Cant.Or.1.pr. (PG 154:589); V.Moh. (PG 158:1077)
2223
Southern (1962) 4–5
2224
Euth.Zig.Panop.28 (PG 130:1332-60)
2225
Euth.Zig.Panop.27 (PG 130:1289–1332)
2226
Man.II.Pal.Dial.pr. (Trapp 6)
2227
Joh.D.Disp.Sar. (PG 96:1348)
2228
ap.Nicet.Chon.Thes.20 (PG 140:123-38); Anath.Sar. (Montet 145-63)
2229
Conf.Sar. (PG 154:1152); Leo III.Ep. (Jeffery 269–332)
2230
Theoph.Chron.A.M.1620 (Boor 1:399)
Независимо от того, действительно ли они принадлежали перу того или иного автора или писались под псевдонимом, такие сочинения хорошо показывают, какие темы, с точки зрения апологетов православного христианства, были наиболее актуальными в их противоборстве исламу, хотя порой сами защитники неверно понимали мусульманское учение, равно как и возражения, выдвигаемые мусульманами против христианства. Когда это противоборство стало обычным для византийского богословия, появилась необходимость утверждать, что "наши благословенные прелаты, жившие в одну эпоху с вашим законодателем Мухаммедом", подробно писали о нем, и, следовательно, "нам нет нужды докучать вам по вопросу вашей религии" [2231] . Христиане утверждали, что знают Коран и даже имеют его авторский экземпляр, хранящийся в Предтеченской церкви в Дамаске (Предтеча — ho Prodromos, Иоанн Креститель) [2232] . В 9-м веке византийский ученый Никита решил опровергнуть его, критически разбирая одну главу за другой [2233] , а несколько столетий спустя появился греческий перевод латинской критики [2234] , давший Иоанну Кантакузену дополнительные о нем сведения [2235] . Таким образом, христианские критики ислама могли похваляться ведением "всех ваших священных книг" [2236] , расцениваемых ими как "одно лишь баснословие и чародейство" [2237] . В отличие от Ветхого и Нового Заветов [2238] Коран исполнен противоречий. Его слог нельзя назвать "ни пророческим, ни историческим, ни законодательным, ни богословским" и тем не менее мусульмане дерзают утверждать, что он сошел с небес [2239] . Даже когда признали, что Коран содержит "много истинного и ясного о Боге и Господе нашем Иисусе Христе, то, что и мы исповедуем" [2240] , все это было отринуто как недостаточное.
2231
Leo III.Eip. (Jeffery 282)
2232
Barth.Ed.Agar. (PG 104:1444)
2233
Nicet.Byz.Arab.2.26 (PG 105:704)
2234
Cydon.Moh. (PG 154:1035-52)
2235
Joh.Cant.Or.1.4 (PG 154:601)
2236
Barth.Ed.Agar. (PG 104:1392)
2237
Nicet.Byz.Arab.19.82 (PG 105:776)
2238
Joh.Cant.Or.4.1 (PG 154:684)
2239
Nicet.Byz.Arab.2.28 (PG 105:705)
2240
Conf.Sar. (PG 154:1157)
Вероучительные положения Корана, а также мусульманские обычаи давали христианским богословам возможность обсуждать со своими оппонентами великое множество религиозных различий. Одно из мусульманских описаний этих расхождений, представленное "в упорядоченном виде", начиналось со следующего вопроса: "Что думаете вы о природе ангелов и об устроении неба и земли, а также всей вселенной [2241] ?". Нередко внимание обращали на "чувственность Мухаммеда… как одну из особенностей его нравственного облика и поведения [2242] . Христиане были вынуждены защищаться от обвинений в сектантстве [2243] , а также отстаивать свое учение о таинствах. Однако принципиальное расхождение между двумя учениями [2244] заявляло о себе в Шахаде, мусульманском исповедании веры, которое гласило: "Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его". Христиане были знакомы с этим исповеданием [2245] , где "пророк" иногда переводился как "апостол" ("посланник") [2246] . Другие вопросы тоже давали о себе знать, однако наиболее острыми моментами спора были два: единый Бог и Его пророк Мухаммед.
2241
ap.Man.II.Pal.Dial.1 (Trapp 9)
2242
Khoury (1966) 2:93
2243
Leo III.Ep. (Jeffery 295)
2244
Thdr.AbuQ.Opusc.22; 35 (PG 97:1552-53; 1589); Conf.Sar. (PG 154:1161)
2245
Nicet.Byz.Ref.Ep.2.6 (PG 105:829)
2246
Barth.Ed.Agar. (PG 104:1444-45)
В византийский мысли полемика с исламом породила два взгляда на проблему: "радикальный и "законченный", усвоивший абсолютно отрицательное отношение к магометанству и усматривавший в нем разновидность язычества, и другой, более умеренный, не торопившийся сжигать все мосты и желавший сохранить некую общность и, прежде всего, общую приверженность монотеизму" [2247] . Первый взгляд был гораздо более распространенным [2248] . Ислам воспринимался как "варварский вид почитания", а сам пророк именовался "трижды проклятым и пренечестивым Мухаммедом" [2249] . Взяв кое-что из Ветхого Завета и что-то из Нового, он измыслил "сложенное богопочитание" (synteton treskeian) [2250] , в сжатом виде вобравшее в себя все ереси, возникшие в Церкви. [2251] . С точки зрения православных мусульманский взгляд на Бога претерпел влияине арианства, а их учение о Христе было несторианским [2252] , вероятно, потому, что в нем человек Иисус отделялся от Логоса [2253] . Что касается мусульманских представлений о демонах [2254] , то в данном случае их источником было манихейство, тогда как вера в их спасение восходила к Оригену [2255] . В заблуждениях мусульман обвинялись даже "еретики-донатисты" [2256] . Учитывая все это "наследие", Иоанн Дамаскин включил ислам в свод составленных им христианских ересей [2257] . Кроме того, беря за основу пророчество о "сыне погибели", который "в храме Божием сядет" [2258] , он вслед за Максимом и вместе с позднейшими богословами [2259] называл его "предтечей антихриста". Кроме того, заявляя, что "бог Мухаммеда отличен от истинного Бога" [2260] , эти богословы остро ставили проблему монотеизма, который в теории представлял собой нечто общее для ислама и христианства, но на практике приводил к кардинальному расхождению.
2247
Meyendorff (1964) 125
2248
Nicet.Byz.Arab.2.31 (PG 105:709)
2249
V.Moh. (PG 158:1077)
2250
Barth.Ed.Moh. (PG 104:1457; 1449)
2251
Joh.Cant.Or.1.pr. (PG 154:589)
2252
Thdr.AbuQ.Opusc.25 (PG 97:1557-61); V.Moh. (PG 158:1077)
2253
Joh.Cant.Apol.1.17 (PG 154:417); Joh.Cant.Or.2.24 (PG 154:663)
2254
Nicet.Byz.Arab.2.32 (PG 105:712)
2255
Joh.Cant.Or.2.26; 4.2 (PG 154:649; 685)
2256
Joh.Cant.Or.3.7 (PG 154:673)
2257
Joh.D.Haer.101 (PG 94:764-73)
2258
Max.Ep.14 (PG 91:540)
2259
2Фес.2:4
2260
Nicet.Byz.Arab.9.63 (PG 105:749); Man.II.Pal.Dial.5 (Trapp 53–54); Nicet.Byz.Arab.4.46 (PG 105:732)
Если, стремясь доказать, что христиане нарушают принцип единственности Бога, мусульмане обращали внимание на их поклонение Христу, те отвечали, что "мы поклоняемся единому истинному Богу, Творцу неба и земли" [2261] . Отвечая на критику мусульман, они ссылались на Шема [2262] как доказательство того, что "Троица едина в причине, сущности и духновенности" [2263] . Таким был ответ на выпад Корана против тех, кто "приписывает Богу сотоварищей". Защитники православия не хотели быть "сопричисляющими и сопричитающими" (koinontai kai etairiotai), так как усматривали в едином Боге то особое со-общение и со-причастность, которые предполагались традиционным учением о Троице [2264] . Монотеизм, отстаивавшийся христианской мыслью, отличался от того определения Бога, согласно которому Он предстает как "всецело единый… без всякого соучастника" [2265] . Идея единобожия легла в основу общей установки, характерной для ислама и христианства, однако последнее с самого начала чувствовало необходимость сохранять в своем монотеизме некую напряженную связь с не менее основополагающим убеждением, согласно которому об Иисусе Христе тоже надо говорить как о Боге [2266] . В сравнении с нападками современных христианству течений (иудаизм, эллинизм и дуализм) мусульманская критика даже в большей степени, нежели они, заставляла христианских богословов объяснять, почему учение о Троице не предполагает никакой мысли о трех богах.
2261
Joh.Cant.Apol.2.5 (PG 154:453)
2262
Втор.6:4
2263
Nicet.Byz.Arab.9.61 (PG 105:748); Man.II.Pal.Dial.14 (Trapp 181-82)
2264
Nicet.Byz.Arab.1.12 (PG 105:685)
2265
Thdr.AbuQ.Opusc.20 (PG 97:1545)
2266
См.т.1-й, стр.173–174
Насколько это было важно в христианской полемике против ислама, можно судить хотя бы по тому, какое место в различных антимусульманских трактатах занимает апология тринитарного учения, — тех трактатах, где "исламское отрицание Троицы было, по-видимому, основной точкой расхождения между двумя религиями" [2267] . "Почему вы исповедуете многобожие, привносите "рождение" в Божество и вдобавок говорите об Отце, Сыне и Святом Духе?" — спрашивает собеседник-мусульманин в самом начале одного из трактатов [2268] . В других сочинениях ответы на критику мусульман тоже начинаются с утверждения догмата троичности, даже если не это было первопричиной их недовольства [2269] . В начале своего первого ответа к учению о Троице обращается и Никита Византийский, который затем кладет его в основу второго ответа [2270] . Свою первою апологию Иоанн 6-й Кантакузен тоже начинает с изложения этого учения [2271] , возвращается к нему в третьем слове [2272] и затем опять — уже в заключении ко всему своему антимусульманскому своду [2273] . Почти половина "Бесед с персиянином", принадлежащих перу Мануила 2-го Палеолога, посвящена его защите и выводам из него [2274] . Неофит, перешедший из ислама в христианство, должен был возвестить: "Анафематствую… все мною утверждавшееся, равно как и самого Мухаммеда… И верую во Отца, Сына и Святого Духа" [2275] . Недатированное "Исповедание веры против сарацин" начинается с утверждения Троицы как "единого Всевышнего Бога-Творца" [2276] . Один из своих трактатов, написанных на арабском, Феодор Абукирский посвящает опровержению того, что учение о Троице якобы компрометирует веру в единого Бога [2277] , а в своих греческих сочинениях, стремясь доказать, что Отец, Сын и Святой Дух — одно и то же, обращается к оппоненту-мусульманину с таким вопросом: "Если Коран сошел с небес и есть Писание, станешь ли отрицать, что другая книга, содержащая (Коран) также есть (то же самое) Писание [2278] ?".
2267
Daniel (1960) 175
2268
ap.Euth.Zig.Sar.1 (PG 131:20–21)
2269
Barth.Ed.Agar. (PG 104:1384-85)
2270
Nicet.Byz.Ref.Ep.1.2; 2.1 (PG 105:809; 824)
2271
Joh.Cant.Apol.1.1 (PG 154:381)
2272
Joh.Cant.Or.3.1 (PG 154:652)
2273
Joh.Cant.Or.4.3 (PG 154:692)
2274
Man.II.Pal.Dial.10–19 (Trapp 120–241)
2275
ap.Nicet.Chon.Thes.20 (PG 140:133)
2276
Conf.Sar. (PG 154:1152)
2277
Thdr.AbuQ.Mim.3.7 (Graf 138)
2278
Thdr.AbuQ.Opusc.8 (PG 97:1528)
Чтобы доказать, что идея троичности не предполагает трех богов, надо было прояснить различные моменты христианского вероучения. "Вы обвиняете нас в том, что мы признаем трех богов", — говорили христиане мусульманам и затем отвергали это обвинение, возглашая "анафему на всякого, допускающего истечение двух или трех божеств из различных источников. Что до нас, то мы знаем лишь одного Бога" [2279] . Утверждая наличие трех ипостасей — Отца, Сына и Святого Духа — они не считали, что привносят трех богов в Божество, так как все три ипостаси имеют одно естество и одну усию [2280] . Заявляя, что такое учение причисляет единому Богу "сотоварищей", мусульмане прибегают к клевете [2281] . С другой стороны, православное христианство не благоволило попыткам "спасти" монотеизм, соотнеся Отца, Сына и Святого Духа с каким-то первичным источником [2282] ; в соответствии с пришедшийся на этот же период [2283] полемикой греческого Востока против латинского Запада Отец мыслится как единое начало Сына и Святого Духа внутри Божества. Учение Корана, согласно которому Христа надо именовать "Словом" и "Духом", давало христианским апологетам возможность задать такой вопрос: "Вы мните, что прежде чем Бог сотворил Слово и Дух, у Него не было ни Духа, ни Слова?" После такого вопроса мусульманам ничего не остается, как "отворотиться от вас, не зная, что ответить" [2284] , а учение о Троице получает свое оправдание. Три ипостаси — не три бога, ибо общим для всех трех является "единый Бог", хотя в то же время отличительной особенностью каждой соответственно являются Отцовство, Сыновство и Духновенность [2285] . Непрестанный вопрос, задаваемый мусульманами ("Как Бог может родить Сына без женщины?"), основывался на неправомерно физическом осмыслении "рождения" по отношению к Божеству [2286] .
2279
Leo III.Ep. (Jeffery 300–301)
2280
Nicet.Byz.Arab.1.19 (PG 105:693)
2281
Nicet.Byz.Ref.Ep.2.2 (PG 105:825)
2282
Nicet.Byz.Ref.Ep.1.7 (PG 105:816)
2283
См. выше
2284
Joh.D.Disp.Sar. (PG 96:1341)
2285
Nicet.Byz.Ref.Ep.2.4–5 (PG 105:828)
2286
Joh.Cant.Apol.1.1 (PG 154:381); Thdr.AbuQ.Opusc.20 (PG 97:1545)
Тот же вопрос лежал в основе еще одного превратного понимания Троицы. Мусульманам казалось, что христианское почитание Богородицы Марии (и далее — почитание святых и икон вообще) является еще одним искажением монотеистической веры. "Они говорят", — писали христиане, что Церковь "поклоняется троим: Отцу, Матери и Сыну" [2287] . В именовании Марии Богородицей мусульманские полемисты усматривали доказательство того, что христианская вера именно таковой и является [2288] . "Слушайте и внимайте тому, — возражали христиане, — что мы, христиане, поклоняемся единому Богу… и Его Сыну и Слову — Христу". Что же касается Марии, то согласно христианскому учению она была "Божией тварью и слугой" [2289] , но совсем особого рода, ибо "мы также веруем и исповедуем, что никогда от мужей и жен не восставал и до скончания века не восстанет человек, ей подобный" [2290] . Она поистине Богородица, однако столь же несомненно и то, что она не является одним из Лиц Троицы. Ее почитание — не идолопоклонство, равно как таковым не является почитание святых и их изображений. "Почему, — спрашивали мусульмане, — вы поклоняетесь деревянным доскам и чтите иконы так, как должно чтить одного лишь Бога?" [2291] . Отстаивая иконы, христиане стремились построить свою защиту не столько на христологических доводах, использовавшихся ими в борьбе с иконоборцами, сколько на усмотрении дидактической значимости икон [2292] . Если допустить, что антимусульманское послание, приписываемое иконоборческому императору Льву 3-му, действительно ему принадлежит (или, по крайней мере, основывается на ныне утраченном оригинале), то в таком случае оно свидетельствует, что даже иконоборцы верно чтили крест, хотя сомневались, надо ли оказывать такое же почтение изображениям [2293] . В то же время Лев выступал в защиту реликвий, "которые Бог избрал Своим жилищем" [2294] . Независимо от того, способствовали ли такие связи с исламом и иудаизмом [2295] начатому императором походу против икон (о чем, собственно, и заявляли его противники), однако наличие изображений не было обойдено стороной, когда христиане вступили в спор с мусульманами (а также иудеями) по поводу заповеди, повелевавшей чтить одного лишь Бога.
2287
Joh.Cant.Apol.pr. (PG 154:376)
2288
Barth.Ed.Agar. (PG 104:1384)
2289
Лк.1:38
2290
Joh.Cant.Apol.3.9 (PG 154:520)
2291
Euth.Zig.Sar.6 (PG 131:25)
2292
Joh.Cant.Apol.3.12 (PG 154:529-32)
2293
Leo III.Ep. (Jeffery 322)
2294
Leo III.Ep. (Jeffery 320)
2295
См. выше