Хромовые сапоги
Шрифт:
По дороге я не шел, а почти бежал. То ли моя голова начала трезветь и мне стало страшновато, то ли мне стало очень холодно в предутреннее время, но тело мое покрылось здоровенными мурашками и меня стало трясти, а зубы начали стучать лезгинку. Я сначала прибавил шагу, а потом и вовсе побежал. На территорию гарнизона я прошел через проходную. Прапорщик спал за стеклом, а дежурный боец с повязкой на рукаве дрых прямо за столом, сложив свою голову в неравной борьбе с силами сна.
В комнате нашей тоже властвовали те же силы. Женька крепко спал и ничего не слышал, не слышал он ни моего ухода, ни моего возвращения.
Так получилось, что перед моим отъездом на стажировку у родителей закончились деньги и отцу нечего было мне дать с собой. «Приедешь в полк, сразу же вышлю деньги почтовым переводом до востребования!» - пообещал он. Мой отец всегда был человеком слова, на ветер обещания не бросал и уж если он что-то обещал, то я всегда был уверен – выполнит. Прошла неделя с начала моей стажировки и по моим расчетам деньги отец уже выслал. Я собирался сходить на почту и получить их. С собой я Женьку не позвал, правда он и не просился.
После завтрака я вернулся в общежитие, взял военный билет и отправился на Центральную почту. Она почему-то так называлась, хотя других отделений вовсе не было. Здание почты, как и многих других официальных учреждений этого городка располагалось в небольшом отдельно стоящем бревенчатом домике, вросшем в песчаную почву и уныло смотрящим своими грязными маленькими, словно глазки хомячка окнами на такую же унылую, невзрачную улицу. Я поднялся по ступенькам крыльца, накрытого шиферной крышей, с прогнившими перилами и у меня в голове родился вопрос. Зачем ступеньки к столь низкому зданию, ведь его окна мне как раз приходились по пояс? Открыв оббитую дерматином дверь надежно закрытую тугой пружиной, я оказался вновь на ступеньках, но теперь уже ведущих вниз. Там внизу я очутился в комнате довольно большой площади. Бревенчатые стены были спрятаны фанерными листами, выкрашенными в белый цвет. Помещение почты Андреева поля, впрочем, напоминало все отделения почты маленьких городков Советского союза. Небольшой зал был огорожен с одной стороны стеклянной стеной с двумя окошками над одним из них было написано «Телеграммы, переводы, ценные письма, бандероли», над другим таким же шрифтом выведено «прием корреспонденции».
Недолго думая я подошел к первому окну. За стеклом мне улыбнулась симпатичная девушка лет двадцати. Она не была худой, но и толстой ее нельзя было назвать. Скорее, как говорят, у нее были широкие кости. Как это я не знаю, но ведь так говорят. Ее фигура, если приглядеться в общем претендовала на стройность, я рассмотрел ее когда она вставала. Грудь девушки была под стать ее фигуре – не маленькая, но и не арбузная. Ноги, обтянутые джинсами, показались мне крепкими, но, опять-таки, стройными. А вот лицо притягивало своими правильными чертами. Большие карие глаза, вздернутые брови, немного вздернутый носик, пухленькие губы, то и дело разбегающиеся в улыбке и густые светлые волосы, убранные в узел. Девушка произвела на меня приятное впечатление.
– Здрасти, - поздоровался я и замялся.
– Здравствуйте. Что вы хотели? – она посмотрела на меня, и я заметил в ее глазах какой-то огонек. Они улыбались. Я впервые обратил на это внимание. Раньше, когда я читал об улыбках глаз мне казалось, что это выдумки писателей. Но вот тогда я воочию это увидел.
– Э… у меня должен прийти перевод…
– Да! Он пришел! – кивнула она головой.
– О! А как вы узнали? Я имею ввиду, почему вы решили, что перевод именно мне? – удивился я.
– Ну, вы же курсант! – уверенно сказала она. – Приехали на стажировку в полк.
– Да…
– Перевод из дома до востребования.
– Дааа…
– Двадцать рублей.
– Наверное…
– Он пришел один. К нам не часто переводят деньги. Так что тот, кто спрашивает про перевод и есть получатель, - глядя на мое растерянное лицо, она рассмеялась. – Вот бланк заполните. Военный билет взяли?
– Да, - я взял у нее бланк и отошел к высокому столу, на котором стояла чернильница и перьевая ручка.
Стараясь не капнуть чернилами, я аккуратно заполнил желтоватую толстую бумажку и, закончив выводить данные военного билета, вновь подошел к окну.
– Заполнили? Хорошо! – Она взяла бланк и протянула мне две красные банкноты.
– Спасибо! – я положил деньги в задний карман джинсов и развернувшись собрался уходить.
– Не пустите их на ветер! – громко сказала почтальонша мне в спину.
Я остановился и, повернувшись, удивленно посмотрел на нее.
– Так написано на переводе! – рассмеялась она. – Видимо ваш отец так написал!
До меня дошло. На бланке при переводе всегда можно было написать короткое послание получателю, и мой отец воспользовался им, а девушка конечно прочитала его записку и только озвучила ее мне. Я же не обратил внимание на размашистую приписку внизу бланка.
– Спасибо! – улыбнулся и я, ощущая себя немного в глупом положении сына разгильдяя.
– Не за что! Меня зовут Светлана. Заходите как-нибудь в гости! – сказала она очень непринужденно и просто, словно мы были знакомы. – Я живу там, через реку. Улица Свердлова 15, квартира 4.
– Ладно… буду иметь ввиду… - я не смог сразу согласиться на ее приглашение, так как растерялся от столь смелого предложения.
– До свидания!
– До свидания…
На почту зашла старушка и наш разговор прервался. Потом я понял, что в маленьких городках всем все становиться известно через несколько часов и чтоб продержать жителей в неведении о своих делах и намерениях чуть больше нужно стараться не вести разговоров при ком-нибудь, вовремя заканчивать разговор и делать вид, как ни в чем не бывало. Что и сделала Света при появлении других посетителей почты.