Хромовые сапоги

Коледин Василий Александрович

Я же, имея в кармане аж двадцать рублей, мог позволить себе немного потратиться. Но пока необходимости в этом я не ощущал, поэтому, купив сигарет в солдатской чайной, я вернулся в общежитие.

Женьки в комнате не было. Сначала это обстоятельство меня порадовало, но уже через двадцать минут я стал изнывать от одиночества и скуки. Покурив, полежав, полистав журналы «Огонек» и «Крокодил», я стал задумываться над тем, чтобы сходить к Елене Кузьминичне. Вдруг Наташа приехала? – думал я. – Тогда все измениться к лучшему, мы обязательно помиримся и вновь будем вместе. Но потом мой мозг, будто издеваясь надо мной, начинал мне приводить контраргументы, и я понимал, что Наташа не могла приехать, что если бы она могла и хотела, то приехала бы уже давно, да и ответила

бы она на мое письмо, наконец, сама Елена Кузьминична, сообщила бы мне такую радостную новость, но ведь она молчала и при встрече, и потом, вот уже много дней. Поэтому все мои надежды на встречу и примирение напрасны. И тогда идти к Елене Кузьминичне мне не стоит, мне не нужно лишний раз унижаться, а ведь я именно унижаюсь, посещая их квартиру. Потом вдруг я вспомнил сегодняшнюю милую почтальоншу. Света показалась мне очень милой и доброй и, возможно, она поможет мне забыть свою любовь. Тем более она сама меня приглашала к себе, что для меня было в диковинку. Я было уже собрался идти к ней, но остановил себя. Раз девушка сегодня была на почте, то наверняка у нее рабочий день. Значит ее еще нет дома. Да и потом, как я приду к ней? Вот так просто приду, позвонив в дверь? Не зная ее ни минуты, видя ее сегодня в первый раз? Ну, это уж слишком! Нет, я так не смогу. Я буду чувствовать себя полным идиотом. А вдруг она, открыв дверь, удивится и спросит, что я хочу. Что мне тогда ей ответить? Здрасте, я пришел к вам в гости? А она мне: извините, а вы кто? Чего вы приперлись ко мне? Ну не в самом глупом положении я окажусь? Нет, я так не смогу. Тогда как мне поступить? Ведь рассуждая и думая о Свете, у меня стало расти желание пойти к ней. Эта девушка словно навязчивая мысль или скорее новая цель в моей коротенькой жизни на стажировке стала завладевать моей головой, пока не душой и не сердцем, они все еще были заняты другой, той, что игнорировала меня, не хотела ни видеть, ни слышать.

Однако я в тот день к Свете так и не решился пойти. Вскоре вернулся Женька и принес пиво, которое мы выпили с «таранькой», подаренной нам накануне Сергеем. Потом мы сходили на обед в техническую столовую и уже там встретили нашего молодого лейтенанта, который, по всей видимости, только что проснулся. Его лицо было под стать его рубашке, замятое в нескольких местах с полосами от большой наволочки.

– Какие планы?
– спросил он нас тусклым уставшим голосом, равнодушным ко всему внешнему.

– Еще не знаем. Вечером может в дом офицеров сходить.

– Выпить есть?

– Нет, но можно купить, - ответил Женька.

– Да у меня сейчас голова раскалывается…

– Пива хочешь? У нас осталась, по-моему, бутылка, - вспоминает Строгин. У нас на самом деле одна бутылка «Жигулевского» осталась стоять не раскрытая. Это я не допил.

– Парни, вы спасители! Пойдем! – Сергей встает из-за стола, оставляя свой обед почти нетронутым.

Мы сначала заходим в нашу комнату, где измученный похмельем офицер снимает болевые симптомы, а затем идем уже к нему в гости, предварительно зайдя к кому-то, кто дает лейтенанту две бутылки мутной жидкости, так хорошо выгнанной местными умельцами.

И этот вечер проходит, как под копирку. Пиво, потом самогон, дым столбом, песни Динамика и его солиста Кузьмина, якобы лучшего гитариста СССР, кто-то приходит, кто-то исчезает, квартира молодого лейтенанта словно проходной двор. Темнеет рано и мы уже не знаем который час.

Ночью я опять стою перед окнами заветной квартиры и пытаюсь понять все-таки приехала ли Наташа или нет. Свет в квартире не горит, там все спят и, наверное, не догадываются, что вот уже какой день их сон оберегает несчастный курсант, приехавший в их захолустье только по зову любви. Я курю, голова шумит от выпитого алкоголя, выкуренного огромного количества сигарет и от мыслей, разъедающих мой мозг. Тишина. Только легкий ветерок колышет пожелтевшие листья здоровенных старых лип, видавших в своей жизни разное и поэтому совсем равнодушных к моим переживаниям. Становиться

совсем холодно. Погода действует на меня лучше любого вытрезвителя. Я замерзаю, зато со стуком зубов ко мне возвращается сознание. Мои мысли начинают работать в другом направлении, в них робко появляется логика. Содрогаясь от холода, выкурив очередную сигарету, я разворачиваюсь и быстрым шагом, опять почти бегом возвращаюсь к себе в общежитие. Воскресный день, а вернее уже ночь заканчивается, завтра на службу.

<p style="margin-left:53.25pt;">

* * *

Вечером, вернувшись с КП и поужинав, я моюсь холодной водой, так как ни в общежитии, ни в квартирах гарнизона, да и всего города горячей воды нет, одеваю «гражданку» и, набравшись смелости, иду на улицу Свердлова 15 в квартиру номер 4. Постояв несколько минут в нерешительности, я все же нажимаю на кнопку звонка.

К двери с минуту никто не подходит, и я уже готов развернуться чтобы уйти, но она все-таки отрывается, старая, тяжелая, скрипя и нехотя. На пороге передо мной появляется Света. Она в майке и стареньких коротеньких джинсах. Ее грудь, красивая и зовущая, оттягивает не только майку, но и мой взгляд от ее выразительных глаз. Оказывается, девушка очень даже стройна. Она не худа, как Наташа, но можно сказать спортивна. Ноги в обтягивающих джинсах выглядят не худыми, немного накаченными, но все равно привлекательными на мой вкус. Грудь, как я уже успел заметить третьего размера или около того, молодая и дерзкая. Волосы убраны в пучок. Лицо не накрашено, но тем не менее очень красивое. Скорее всего девушка немного постарше меня, наверное, года на два. Ей можно дать около двадцати двух -трех лет.

– Здравствуй, как хорошо, что ты пришел! – Света улыбнулась и открыла дверь шире, пропуская меня внутрь. – Заходи…

– Можно?

– Конечно! Проходи!

Я вошел в маленький коридор. В отличие от всех коридоров, в которые я заходил в последнее время, этот показался мне очень светлым, ярко освещенным. Вешалка, прибитая к стене, удивила меня своей пустотой. На ней висела одинокая куртка, а на полке сверху лежала такая же скучная единственная вязанная шапочка. Света провела меня в комнату, являющуюся видимо гостиной. Там также было светло, как и в коридоре. Посреди комнаты стоял круглый стол, накрытый мягкой скатертью с бахромой. Стулья стояли вокруг стола, как обычно я насчитал их в количестве четырех. У дальней стены стоял диван, напротив него старенький черно-белый телевизор «горизонт». Окно было завешено только тюлевой занавеской.

– Садитесь, - она указала мне на диван, на который я сразу же сел, испытывая какое-то чувство стеснения.
– Чаю хочешь?

– Пожалуй не откажусь, - быстро сказал я, пытаясь скрыть свою как мне казалось неловкость и глупость происходящего.

Света оставила меня сидеть и чувствовать себя дураком, а сама ушла на кухоньку. Оттуда я услышал шум наливаемой в чайник воды. И через минуту она присела рядом со мной на диван. Странно, но я не заметил в ее поведении и намека на неловкость или какое-нибудь стеснение, скованность. В отличие от меня она была уверенна в себе и все происходящее не вызывало в ней никакого смущения.

– А я думала, что вы зайдете ко мне раньше, - скромно и просто произнесла девушка.

– Да, как-то некогда было…

– Вы пили с офицерами?

– Почему вы так решили? – удивился я.

– Знаете, здесь все обо всех известно. Вы не успеете даже подумать о чем-то, а в городе уже знают, что вы хотите сделать. А потом, офицеры у нас проводят время всегда одинаково. Они либо ходят в лес, либо пьют. Даже женатые…