Хромой кузнец (сборник)
Шрифт:
Что поделаешь! Лики старших Богов – Неба с Землёю, Отца Сварога с Матерью Макошью – лишь для немногих Людей были, как прежде, отчётливы. Большинство им уж и не молилось, запамятовало, как ещё раньше запамятовали Живу-Живану, Великую Мать. Начали рождаться новые Боги, и часто, как в каждой речке свой Водяной, – свои у всякого племени, у всякого рода…
А только Земля всё равно на всех одна, как её ни дели. И Солнце, и Небо над головой…
И такие нашлись меж Людьми, что вовсе забыли пашню и ремесло, забыли, как добывается хлеб. Стали те Люди приманивать Скотьего Бога
Но всё это было потом. А тогда Люди просто заметили, что шерстинки, потерянные зверями, начали сами собой обретать злую, бессмысленную жизнь и сновать в воде, норовя укусить, всосаться под кожу. Их так и рекли: живой-волос, и плодились они в стоячей жиже низин, поблизости от святилищ Скотьего Бога. Теперь таких нет, а имя перешло на безобидного червячка. Но Люди, которым он попадается, нередко казнят его по ложной памяти, безо всякой вины.
Самый сильный
Чернобог и злая Морана множество раз посылали питомца за синим льдом для колдовского гвоздя. И всё без толку. Змей Волос улетал плавать по морю, пугать Леших и Водяных, тешиться у хлебосольных Людей. А коли где-нибудь видел красную девку – вовсе беда. Оборачивался молодцем-раскрасавцем, речи ласковые заводил, начинал подарки дарить. И сколь многие заглядывались в его радужные глаза, оставляли былых женихов, радовались объятиям Змея! И ходили в золоте-серебре, в драгоценных нарядах… пока не прискучивали.
Говорят, от них-то пошло новое колено Людей, изрядно похожих на Волоса. Они не злобны по сути, но предпочитают, чтобы за них думал и выбирал кто-то другой. А ведь злой воле легче лёгкого утвердиться там, где нет своей собственной. Вот почему до сего дня гораздо больше творящих зло по глупости или по трусости, чем настоящих злодеев.
Однажды Морана смекнула, что Волос так и не вспомнит её поручения, и молвила:
– Ну, довольно! Подставляй-ка спину, бездельник! Поднимешь меня на гору, сама пойду лёд добывать…
– А ну его, этот лёд, – заартачился было Скотий Бог. – Не полечу, неохота.
– Ты мне перечить собрался? – взъярилась Морана. – Подставляй, сказываю, хребет! А не то в козявку ничтожную превращу!
Змей Морану боялся, знал – не хвасталась, могла и превратить. Дал себя оседлать, взмахнул крыльями, полетел. Покорно занёс мерзкую ведьму, как было приказано, на макушку самой высокой горы. Уселся ждать на скале… и надо же, тотчас разглядел далеко-далеко босоногую молодую девчонку, шедшую с корзиночкой через лес. И мигом утратил свой невеликий разум Скотий Бог, Волос-богатый. Распластал перепончатые широкие крылья – и слыхом не слыхал, как кричала вслед, звала его злая Морана.
Девчонка же была не кто иная – Киева молоденькая невеста. Спешила к любимому в кузницу, несла добротную снедь: мягкий хлеб, узелок свежего творога. Вдруг прошумело что-то над лесом, и отколь ни возьмись вышел встречь из кустов разодетый красавец:
– Пойдём со мной, девица! Назовёшься моей, а уж я тебя награжу…
Скольким девкам подобной речи было довольно! Но невеста кузнеца только попятилась:
– Безлепое слово молвишь, удалец незнакомый… Есть у меня любимый жених, его и целовать стану, он меня и женой назовёт…
Не привык Змей к твёрдости девичьей, не понял отказа.
– А мы жениху не скажем, – заулыбался в сотню зубов. – Я тебе дорогие подарки стану носить…
Но девчонка разговоров разговаривать больше не стала: подхватила подол да как порскнула с тропы в непролазную чащу, через валежины, по кустам!
– Постой, красавица, – протянул руки Волос, погнался. Но тут уже встал за Киеву невесту Леший, сбежались проворные лешачата, которым она немало оставляла на пеньках пряников и сластей. И вцепились в Змея колючие ветви кустов, вздыбили корни поваленные деревья, опутал ноги жилистый вереск. Еле-еле продрался он на опушку и увидал: далеко убежала гордая девка, вот-вот укроется в кузне с краю болота, где проточился Чёрный Ручей.
Рассерженный Змей ударился оземь, вновь обернулся дивом летучим, ринулся вслед. И, пожалуй, успел бы схватить – но на крик невесты, на шум разбойничьих крыл выбежал из кузни жених. Саженного росту, да с молотом и клещами в руках. Девчонка за него спряталась, что за надёжную стену. И почему-то Змея робость взяла при виде молота и клещей.
Втянул он хищные когти, отвернул опричь, сел на лугу. Подошёл, переваливаясь на коротких лапах:
– Ты кто таков, чтобы дорогу мне заступать?..
– Я жених ей, – ответил кузнец. – Кием меня прозывают. А ты, Скотий Бог, почто беззаконничаешь?
Никто ещё не осмеливался так Змею дерзить. Совсем растерялось чудовище, заморгало бестолковыми радужными глазами:
– А я что хочу, то творю, потому что я сильный! Вот посмотри!.. – Поднял серый камень, стиснул чешуйчатой лапой, только крошки посыпались: —Вот и весь мой закон!
– Эка невидаль, – усмехнулся кузнец. – Подумаешь, расколол! Ты так камень сожми, чтобы вода потекла.
Перенял у невесты корзиночку, вынул ком творога – сыворотка закапала наземь. Струсил, попятился Змей… но тут же снова приободрился:
– Зато я могу всё озеро выпить! Меня Цмоком зовут, по-вашему Сосуном. У тебя так не получится.
Пожал Кий плечами. Вынес лопату, поплевал на ладони и молча принялся копать канаву в земле. Любопытный Змей скоро не выдержал:
– Что ты там такое копаешь?
Кий ответил:
– Хочу Океан-море выпить, да лень наклоняться. Вот окопаю и подниму…