Хроника гениального сыщика
Шрифт:
– Так-так… – припоминал я. – Медикаментозные средства? Тут не подойдет ни мышьяк, ни спирт. Исключительно электрошок. Как резиновой дубинкой по пяткам, только током.
– Что он такое несет? – Абрамкин во все стороны вертел головой.
– Сам в непонятке! – всплеснул Нургаляйкин руками. Вдруг улыбнулся от уха до уха. – Здравствуйте, господин президент! Как спалось?
– Привет, Ебитович! Уволю я тебя, подлеца. Отдам под трибунал.
– Отдавайте, господин президент! Искупая вину, готов сгнить
– Жаль у нас смертная казнь отменена… – поморщился я.
– Петя, вы меня сегодня страшно озадачиваете! – свирепо скосился на меня Рябов.
Я смиренно понурился.
– Мой вам совет, герр президент, – продолжал инспектор, – избавьтесь от этого артефакта. Как бы он всю Россию не вверг в состояние каталепсии. Подобной вашей недавней.
– Опоздали! – усмехнулся Нургаляйкин. – Страна уж давно в этом состоянье находится. Иначе как бы она дружно проголосовала за Абрамкина?
– Не сыпь мне соль на рану, – попросил президент. – Значит, так! С сегодняшнего дня начинаем жить по-новому. Корона эта станет переходящей. Шапка Мономаха нам будет по плечу только в гуртовом виде.
– Не догоняю… – сыщик выщелкнул бычок в кремлевскую форточку.
– А что тут догонять? Я лично буду присутствовать на всех заседаниях правительства. Рапортующий будет обязан на себя надевать корону. Потом давать ее мне, для сверки.
– Эдакий прожектор правды… – прошептал Нургаляйкин.
– Как медик и потомственный акушер предупреждаю, – сощурился я, – глистократию это ввергнет в состояние ужаса. Накатит волна суицидов, мозги и капиталы ринутся за рубеж. Не исключена и пролонгированная эпидемия ползучей шизофрении.
– С этим мы как-нибудь разберемся, – оскалился герр президент. – Дорога в тысячу ли начинается с первого шага.
– Ай, была ни была! – с привизгом крикнул Ебитович, содрал с макушки президента венец и бросился вон.
– Вы видели это? – изумился Абрамкин.
– Мы остановим Иудушку, – ладонь Рябова потянулась к потайной кобуре.
– Не надо! Достаточно одного звонка.
Звонка не хватило.
Нургаляйкин утек. Как пояснил Абрамкин, тайными кремлевскими подвалами.
Спутниковая съемка зафиксировала Ебитовича через пару часов в подмосковном лесу. На его поимку были брошены элитные силы спецназа. Беглец же успел где-то надежно схорониться, то ли в берлоге, то ли в дупле.
Абрамкин вытирал лицо носовым платком с президентской монограммой:
– И зачем ему корона в лесу? От кого он там хочет услышать божественную истину? От медведя? От белки?
Рябов мужественно заиграл желваками:
– Он крейзанулся…
Вот уже трое суток мы находись в кремлевских апартаментах, на всем готовеньком. Убойное питание, турецкая баня, махровый халат. Ни на минуту нельзя было оставлять президента с самим собой. Он вновь мог нырнуть в пучину каталепсии.
И надо сказать, за эти два дня с Абрамкиным произошла кардинальная метаморфоза. Он лично проводил заседания правительства РФ. Отправил в отставку премьера. Десяток тузов-управленцев получили коленом под зад.
– Я уничтожу глистократию! – упрямо шептал президент.
Дабы чем-то занять себя, Рябов играл на раскладном саксофоне дивно синкопированную мелодию «Когда святые маршируют». Я же в походном ноутбуке штудировал статьи о внематочной беременности. Как-никак, я акушер, повитуха.
После разгона кабинета министров Юрий Абрамкин зашел в нашу угловую комнатушку, рядом с Овальным кабинетом.
– Я вот чего, ребятушки, не понимаю… Использовали ли эту корону наши предки по назначению или же нет?
– Шейка матки… – упрямо зубрил я статью.
Зазвонил президентский мобила. Абрамкин рывком поднял его к уху.
– Алло? Вас понял.
Потом пояснил нам:
– Нургаляйкин вернулся.
Ебитович пришел обтрепанный, как Маугли. В одной рванине. И без венца.
Попросил лист бумаги и ручку.
Каллиграфическим почерком написал заявление об отставке.
– А где корона? – взметнул бровь Абрамкин.
– Медведь отобрал. Косолапый…
– Зачем же медведю корона?! – взвизгнул я. События явно приобретали крен нехороший.
Рябов прикоснулся к потайной кобуре браунинга.
– Теперь надо ждать неадекватного поведения подмосковных животных.
– Верни, сука, корону! – с людоедскими интонациями попросил президент.
– Я вам не егерь… С топтыгиными не на короткой ноге! – огрызнулся Ебитович.
– Верни, говорю!
И тут в дверь входит Ф. Ф. Медведкин, с венцом на макушке.
– Я же тебя отправил в отставку?! – обалдел президент.
– Я из потомственных егерей, – оскалил зубы Медведкин. – С косолапыми на короткой ноге. Сам отдал.
– Ай, молодца! – обнял отставника Абрамкин. Забрал корону.
– Верните меня в предсовмины. А шею сверну глистократии.
– И верну!
Нургаляйкин подошел к малахитовому столику, взял свое недавнее заявление об отставке, порвал его на мелкие куски.
– И меня верните! Я стану родным братом Медведкину. Я не садист, я хороший.
– Верну… – расплакался президент. – Вы гляньте, какие люди?! Орлы!
– Думаю, о глистократии теперь можно забыть, – на выходе из Спасских ворот сказал я Рябову.
– Ах, Петя, Петя… – иронично скосился на меня гениальный сыскарь.
Глава 64
Кротовьи очки
Как-то после музицирования на раскладном саксофоне сыщик Рябов резко спросил: