Хроника расстрелянных островов
Шрифт:
Мысль о маяке на острове Вирелайд очень понравилась Смирнову. Он отправил шофера обратно на батарею, а сам вместе с Кудрявцевым и радистом Кучеренко берегом пролива пошел на мыс, откуда было ближе всего до Вирелайда. Сначала хотели соорудить небольшой плотик, но на это потребовалось бы много времени, к тому же немцы принялись снова обстреливать побережье. Смирнов решил добираться вплавь. Оставив на берегу краснофлотцев со снаряжением и продуктами, он разделся, вошел в холодную воду и поплыл к скалистому островку.
Плыть с каждой минутой становилось труднее. Немецкие снаряды все чаще падали поблизости, поднимая белые султаны воды и разбрасывая вокруг мелкие свистящие осколки. При каждом разрыве Смирнов нырял, спасаясь от смертоносного дождя. Потом он понял, что так у него не хватит сил доплыть до маяка, и стал чаще ложиться на спину и отдыхать. Лежать на воде не двигаясь он мог долго. Еще в детстве в своем родном Иванове любил он с ватагой таких же, как он, загорелых и беззаботных ребят заплыть на середину мелководной речки Уводь и, повернувшись на спину, смотреть в небо. Лежал он обычно до тех пор, пока кто-либо из приятелей не подплывал незаметно сзади. Тогда начиналась игра в догонялки. В заключение друзья переплывали Уводь «по-чапаевски». Лихо выкидывая левую руку вперед, Анатолий резал головой теплую воду, представляя себя Чапаевым, переплывающим Урал под градом пуль беляков…
— Врешь, не возьмешь! — возбужденно, но так, чтобы никто не слышал, шептал он.
«Пролив — не Уводь, — с сожалением подумал Смирнов, — а товарищей рядом нет. Зато снаряды падают кругом настоящие, фашистские».
Он повернулся на бок, напрягая силы, выкинул руку вперед и быстро поплыл к острову.
— Врешь, не возьмешь! — со злобой шептал он, захлебываясь горько-соленой водой. — Врешь, не возьмешь!..
Обессиленный, доплыл он наконец до Вирелайда, уцепился руками за камень, покрытый зеленоватой слизью, и, тяжело дыша, в изнеможении повис на нем. Около островка было тихо и безопасно: немецкие снаряды сюда не залетали.
Из-за камня неожиданно вышел грозный старшина. Черные глаза его из-под широких, сросшихся на переносице бровей вопросительно смотрели на незнакомца, выражая тревогу и недоверие.
— Кто такой? Откуда?
От неожиданного окрика руки Смирнова разжали камень.
— Свои, — ответил он, с трудом поднимаясь на одеревеневшие ноги.
— Вы лейтенант Смирнов?
— Он самый.
Старшина привычным движением перекинул винтовку на плечо и помог Смирнову выбраться из воды.
— Мне капитан-лейтенант сообщил о вас, — рассказывал он на ходу. — Только сейчас. А то бы я помог вам.
В небольшой землянке, куда они вошли, было чисто и даже уютно. Свет керосинового фонаря, стоявшего на самодельном столе, тускло освещал потемневшие от времени массивные бетонные стены и потолок. Вдоль стен высились, наспех сбитые двухъярусные нары. На нижних ярусах были аккуратно заправлены три постели — по числу личного состава поста наблюдения. Около входа стояли самодельная пирамидка с оружием, покрытое листом фанеры ведро с водой и посуда. Раньше это был погреб, где хранились баллоны с ацетиленом для маяка. Пришедшие сюда с первого дня войны краснофлотцы превратили его в свое жилье, а на верхней площадке маяка, в высокой белой башне, они устроили пост наблюдения.
Усадив гостя на постель, старшина порылся в углу, достал фляжку, вылил часть ее содержимого в алюминиевую кружку и подал Смирнову:
— Согрейтесь, товарищ лейтенант.
Смирнов выпил. Тепло приятно разлилось по телу, озноб постепенно стал проходить. Старшина между тем извлек из-под нар поношенное рабочее платье, избитые яловые ботинки, тельняшку и совершенно новенький бушлат. Через несколько минут помощника командира 43-й батареи нельзя было узнать. Сидевшая на нем мешком, не по росту сшитая краснофлотская форма делала его смешным и неуклюжим; он стал похож на призывника, который впервые надел военную форму. Не выдержав, старшина улыбнулся.
— Какие-нибудь плавсредства у вас имеются, старшина? — поинтересовался Смирнов.
— «Тузик» есть. А вчера вечером еще лайбу рыбацкую к острову прибило.
— Это же целая флотилия! — обрадовался Смирнов. — Скомандуйте «тузику» сходить за моими краснофлотцами, они на берегу ждут.
— Добро! — согласился старшина и вышел из землянки.
Минут через пять вернулся.
— Все в порядке, товарищ лейтенант. Шлюпку отправил.
— Да, а как ваша фамилия, старшина? — спросил Смирнов. — Мы и не познакомились.
— Старшина второй статьи Сарапин, начальник поста наблюдения.
— А меня вы уже знаете. Прибыл для корректировки огня с береговой батареи. Откуда удобнее всего вести наблюдение? Покажите.
Сарапин повел Смирнова на маяк. Они взбирались по крутому деревянному трапу. Смирнов едва поспевал за юрким и легким старшиной. Но вот наконец Смирнов ступил с последней ступени на круглую площадку. Внизу около маяка виднелась груда камней — замаскированная крыша землянки. С площадки открывался вид на Виртсу. Простым глазом были отчетливо видны пирс, маяк, постройки. Сарапин выслушал доклад вахтенного наблюдателя, потом вынул засунутую за скобу карту района и, разложив ее прямо на досках, не торопясь стал рассказывать обо всем, что успели они засечь на том берегу.
— Вот здесь у них, по-видимому, штаб, — обвел он карандашом кружок вокруг заштрихованного прямоугольника. — Сюда приезжает много машин и мотоциклов.
Смирнов записал координаты указанного здания.
— А вот тут, на опушке этой рощицы, возле железной дороги, стоит четырехорудийная батарея. Это она все время бьет по Куйвасту.
Смирнов снял координаты батареи.
— Сейчас я вам покажу их на местности, товарищ лейтенант, — поднялся Сарапин и подошел к стереотрубе.
Быстро отыскав цели, он показал их Смирнову. В перекрестие нитей Смирнов увидел, как по дороге промчался мотоцикл и скрылся за забором, окружающим серое одноэтажное здание. За мотоциклом проехала легковая машина. Смирнов перевел стереотрубу на зеленую рощицу. Некоторое время ничего, кроме развесистых крон деревьев, не было видно. Потом из-под них блеснула знакомая желтоватая вспышка — выстрел замаскированного орудия.
— Есть! — крикнул он старшине.
— Ровно через тридцать секунд пуляют, — спокойно сказал Сарапин. — Днем и ночью ведут психологический обстрел нашего берега.
Действительно, через тридцать секунд левее первой показалась еще одна вспышка, потом еще. Немецкая батарея вела методический огонь по пристани Куйвасту.
На шлюпке пришли с Муху Кудрявцев и Кучеренко.
— Налаживайте связь с батареей, Кучеренко, — приказал Смирнов, и, пока они поочередно с Кудрявцевым кричали в трубку, называя один позывной за другим, он уточнил цели, еще раз проверил данные, закодировал их.