Хроника расстрелянных островов
Шрифт:
Минут через пятнадцать с трудом дозвонились до батареи. Смирнов сам взял трубку, но в первое мгновение ничего не мог разобрать: до слуха доносились женский смех и монотонный голос диктора, читающего что-то на эстонском языке. И только потом, напряженно вслушиваясь в непонятный говор, он уловил далекий, точно подземный, голос Букоткина.
— Василий Георгиевич, это я, Смирнов! — прижимая трубку к самому уху, закричал он. — Смирнов, говорю… Смирнов! Принимайте целеуказание. Готовы? Записывай-то… Цель номер
Передав все данные, он посадил у телефона Кудрявцева, а сам прильнул к стереотрубе.
— Сейчас батарея откроет огонь по цели номер один.
В томительном ожидании проходили минуты, необходимые для подготовки батареи к стрельбе. На маяке с нетерпением ждали первого выстрела.
— Падает! — нарушая напряженную тишину, звонко крикнул Кудрявцев.
Затаив дыхание, Смирнов впился глазами в здание немецкого штаба; прямо перед ним, вздымая облако черного, перемешанного с грязью дыма, разорвался тяжелый снаряд.
— Недолет!
Кудрявцев передал корректуру на батарею. Второй снаряд упал с перелетом примерно на таком же расстоянии от штаба, как и первый. Смирнов смог заметить только быстро рассеивающееся облачко, сам взрыв не был виден — мешало здание штаба.
— Перелет!
Не прошло и пяти минут, как шквал беглого огня береговой батареи обрушился на немецкий штаб. В стереотрубу разгоряченный Смирнов отчетливо видел, как разлетались обломки дома, перевертывались стоящие во дворе автомашины, взлетали в воздух мотоциклы, в панике бежали люди. Штаб был полностью уничтожен. На месте его дымилась бесформенная груда развалин.
— По цели номер два. Поражение! — передал Кудрявцев команду батареи.
Продолжительный налет накрыл немецких артиллеристов. Снаряды рвались точно на опушке рощицы, ломая и уничтожая развесистые деревья. В первое мгновение нельзя было ничего разобрать. Перед Смирновым стояла сплошная завеса из плотной серой пыли и грязного дыма.
Когда после стрельбы завеса постепенно рассеялась, то на месте недавней кудрявой рощицы виднелись лишь обезображенные, одиноко торчащие стволы деревьев. Немецкая батарея замолчала.
Ночью Смирнова разбудил тревожный голос Сарапина.
— Товарищ лейтенант, какие-то тени движутся к острову, — доложил он.
Смирнов быстро вскочил с жестких нар и стал торопливо одеваться.
— Всем в ружье!
Через три минуты маленький гарнизон Вирелайда, готовый отразить нападение, занял оборону на каменистом берегу. Смирнов лег грудью на плоский камень и стал внимательно всматриваться в темноту, но ничего, кроме густой маслянисто-черной воды, не было видно. Тишину теплой летней ночи нарушал лишь тихий плеск мелкой волны, настойчиво бившейся о неподатливые камни…
— Ничего не вижу, старшина, — сознался он.
— Вот
Действительно, две длинные тени бесшумно приближались к острову. Кто это мог быть? Скорее всего — немецкие разведчики или даже диверсионная группа. А может быть, это первый бросок большого десанта? Если так, то сколько времени шесть человек смогут оборонять слишком большую для них территорию? Что бы это ни было, Смирнов решил действовать осторожно, по возможности дольше не выдавать своего присутствия и потом ударить наверняка.
— Приготовиться, — шепотом передал он команду залегшим в камнях краснофлотцам. — Без моей команды огня не открывать.
Тени между тем уверенно приближались к острову. Теперь уже можно было различить, что идут не шлюпки, а плоты. Стали заметны расплывчатые фигуры людей. Отчетливо послышалась приглушенная русская речь.
— По-русски говорят. Может, наши заблудились? — шепотом спросил Сарапин.
— Не провокация ли тут какая, старшина? — тихо ответил Смирнов. — Да, сейчас убедимся сами.
Он подозвал Кучеренко, приказал ему отойти метров на пятьдесят в сторону и окликнуть шедших на плотах людей. Если это немцы, то они должны открыть огонь; тогда защитники Вирелайда ударят по ним с фланга. Неслышно пробираясь между камнями, Кучеренко скрылся в темноте. Вскоре послышался его окрик:
— Стой! Стрелять будем! Кто плывет?
— Свои мы, красноармейцы! Спасаемся от фашистов. Не стреляйте! — раздались голоса.
— Положить оружие и выходить по одному на берег! — передал Смирнов.
— У нас ни одного патрона нет, — ответил кто-то на плоту, но его тотчас прервал окрик:
— Клади, тебе говорят, и не рассуждай!
Первый плот, не дойдя до берега метров десяти, уткнулся тупым носом в песчаную отмель. Второй подошел к нему. Люди без оружия по одному перешли вброд на остров и, сгрудившись, боязливо смотрели на незнакомую землю, ожидая, когда кто-нибудь приблизится к ним.
— Построиться! — скомандовал Смирнов и подошел к ним поближе. — Кто такие?
— Красноармейцы мы… Свои… От немцев спаслись… — все разом заговорили обрадованные люди.
Чувствовалось, что они немало пережили, прежде чем вернулись к своим.
— Не все сразу, — остановил их Смирнов. — Пусть говорит один, старший. Кто у вас командир?
Красноармейцы замолчали, виновато опустив головы и подталкивая друг друга локтями.
— Нет у нас командира. Убили его немцы. Сержант был… — несмело ответил за всех невысокий красноармеец с широким, почти круглым лицом. — А другого не успели назначить, вот и остались без старшего.
— Теперь старшим этой группы будете вы, — сказал ему Смирнов.