Хроника расстрелянных островов
Шрифт:
— Идите на первое орудие, — приказал ему Букоткин. — Нам вместе нельзя находиться: могут сразу убить обоих.
Мельниченко, подняв с земли простреленную фуражку, послушно направился к соседнему орудию.
— В случае чего принимай командование батареей на себя! — услышал он голос Букоткина.
На первом орудии Мельниченко обнаружил, что более половины краснофлотцев из подачи и группы заряжания ранены. Никто, однако, не оставлял своего места: выбывшего было некому заменить. Дважды раненный комендор-замочный, лежа, тянул руку с ударной трубкой к стреляющему приспособлению. Командир орудия отстранил замочного и сам вставил трубку в запальное отверстие, Упал подносчик снарядов. Командир огневого взвода Кухарь, не раздумывая, выхватил из рук краснофлотца тяжелый снаряд и подал его заряжающему. Прогремел очередной выстрел.
— Смелее-смелее, ребята! Наша берет! — подбадривал он краснофлотцев.
— Так держать, братцы! — между залпами кричал командир орудия.
Он успевал везде: передавал установки прицела и целика наводчикам, выполнял обязанности замочного, помогал дослать заряд обессилевшему зарядному.
— Замок! Товсь! Залп! — командовал он.
Несмотря на бомбардировку, батарея не прекращала огня. Залпы производились дружно, и снаряды почти каждый раз настигали цель.
В пылу азарта Букоткин хотел перенести огонь на третий транспорт, но вовремя сдержался, вспомнив, что на батарее едва ли осталось пять десятков снарядов, а противник может пойти на новый приступ. К тому же третье орудие прекратило стрельбу: бомба разорвалась во дворике, заклинила затвор, разбила прицел, двоих краснофлотцев убило и нескольких, вместе с командиром орудия, ранило. Оставшиеся в живых принялись исправлять повреждения. Букоткин решил прекратить стрельбу.
— Дробь! — скомандовал он и, подойдя ко второму орудию, сказал: — С победой вас, друзья!
Дубровский осторожно пожал командиру батареи левую руку. Краснофлотцы, обнимаясь, поздравляли друг друга с победой, не обращая внимания на периодические взрывы бомб.
Со второго орудия Букоткин направился на третье. Пошатываясь, он обходил воронки, чувствуя, что с каждым шагом ему становится все труднее и труднее переставлять непослушные ноги. Тело сковывала тупая боль, голова тяжелела, перед глазами плыли мутные круги, земля куда-то проваливалась…
Очнулся Букоткин от пронизывающей боли. Склонившись над ним, санитар Песков осторожно снимал окровавленные, грязные бинты и накладывал новые. Ему помогал Кудрявцев. До слуха доносились гул «юнкерсов» и взрывы сбрасываемых бомб. Букоткин закусил нижнюю губу и терпеливо, без стона, перенес всю процедуру перевязки.
— Вас нужно немедленно отправить в госпиталь, товарищ старший лейтенант. Необходима операция, — сказал Песков. — Вам нельзя двигаться, иначе… иначе может быть совсем плохо.
Подошел Кухарь.
— Как дела на перешейке? — забыв о санитаре, с тревогой спросил Букоткин.
— Держатся, Карпенко передал, что еще два десятка фашистов послали на тот свет, — ответил Кухарь. Косясь на Пескова, который делал ему предостерегающие знаки, он тихо добавил: — Не улетают «юнкерсы». Я приказал делать вид, что орудия разбиты, как и после утреннего боя…
— Не поможет. Во второй раз не поверят. Дымить надо больше. Используйте дымовые шашки, жгите все, что горит.
Кухарь ушел на огневую позицию. Букоткин приподнял голову, намереваясь встать.
— Лежите, лежите, товарищ командир. Вам нужен полный покой, — остановил его Кудрявцев.
— Нужна связь со штабом, вот что мне нужно, — с горечью сказал Букоткин и поморщился от боли.
Краснофлотец помог командиру подняться.
Радист сидел под тем же дубом, возился с радиостанцией.
— Свяжусь я сегодня со штабом, Яценко?
Яценко тяжело вздохнул и виновато заморгал:
— Собрал рацию, приемник работает. А передатчик никак… Проверял два раза.
— Значит, надо проверить еще раз, — сердито проговорил Букоткин, злясь на Яценко и в то же время понимая, что тот делает все возможное. — От вас одного зависит жизнь многих людей, понятно это? Я буду ждать здесь, под деревом…
Кудрявцев расстелил на траве брезент и уложил на него командира, прикрыв двумя бушлатами.
Со стороны перешейка, не переставая, доносились стрельба и гул самолетов. Гитлеровский воздушный десант все еще пытался пробиться к батарее.
Вечером немецкие самолеты улетели. Карпенко решил воспользоваться темнотой, чтобы уничтожить десант в тылу батареи. Он послал к Букоткину с донесением Божко, зная, что командир батареи поддержит его решение.
— Согласен с комиссаром, — выслушав связного, проговорил Букоткин. — Так и передайте. А в помощь вам я сейчас пришлю артиллеристов.
— Но вам нельзя туда, товарищ старший лейтенант, — запротестовал Кудрявцев, видя, что командир пытается встать. — Да старший политрук отлично справится и без вас. Комиссар у нас боевой.
— Вот что, Кудрявцев, пришлите ко мне Мельниченко. Или нет, постойте… Бегите к нему сами. Пусть пошлет на перешеек всех, кто может держать в руках винтовку. Надо с десантом покончить разом, комиссар прав. Вы тоже идите со своим отделением, — распорядился Букоткин.
— А как же я вас оставлю?
— Мы с Яценко будем. Выполняйте…
Кудрявцев подошел к радисту и горячо зашептавшему что-то на ухо, указывая на Букоткина, потом побежал на огневую позицию.
— Подождите, Кудрявцев, — остановил его Букоткин, — вам особое задание. Берегите в бою старшего политрука.
По прибытии подкрепления с батареи Карпенко, разбив краснофлотцев на три группы, строго распределил между ними обязанности. Командовать центральной группой он намеревался сам.
Скрытно краснофлотский отряд стал подходить к рощице, а когда застрочил немецкий пулемет, батарейцы ринулись в атаку. Фашистские десантники, слабо отстреливаясь, начали отступать к воде. Карпенко бежал впереди отряда. Он бросал гранаты, прокладывая путь к берегу. Кудрявцев едва успевал за ним, стремясь обогнать комиссара и прикрыть его.
— Быстрее-быстрее, ребята! — обернулся комиссар. — Не отставать!
На берег пролива Карпенко выбежал первым. Бросив гранату в сбившуюся группу солдат, он уложил нескольких фашистов. Из-за куста показался немецкий офицер с пистолетом, направленным в сторону комиссара, и Кудрявцев сжался в комок, чтобы броситься к фашисту, но его опередил Божко. В следующее мгновение краснофлотец и офицер покатились клубком к ногам Карпенко. Увертливый офицер занес над Божко выхваченный из-за пояса нож, но Карпенко обернулся на шум и с силой ударил ногой по руке офицера, а потом в упор выпустил в него две пули. Оставшиеся в живых гитлеровцы кинулись к дороге, но там их встретила велосипедная рота, прибывшая на помощь батарейцам. Бой закончился полным разгромом воздушного десанта.