ХРОНИКА РУССКОГО
Шрифт:
Перед вами аллея в гору, на вершине коей какая-то статуя.
– Мы перешли мостик чрез неумолкающую Ильму. Здесь часто останавливались, разговаривали, мечтали поэты-философы Веймара. Гете разыгрывал на берегу Ильмы и на самом мостике одну из пиес своих.
Klein bist du und unbedeutend unter Germaniens Flussen,
Aber du hast gehort - manches unsterblich' Lied.
В рассказах и воспоминаниях о прошедшем мы обошли весь парк и возвратились в Веймар.
После обеда заехал ко мне обер-гофмаршал Белке сказать, что великая княгиня желает, чтобы на вечеринке у гр. С‹анти› я остался только до 8 1/2 часов, а остальной вечер провел бы у е‹е› и‹мператорского› в‹еличества›.
Я успел пробежать в
– Я вошел в святилище с благоговением; у самого входа на полу приветствие древних: "Salve". Гете видел эту надпись в Помпее.
Кабинет Гете о трех окнах, низкий и без всяких украшений. Посреди комнаты круглый стол простого, некрашеного дерева, по стенам такие же шкафы с выдвижными ящиками: в них бумаги, минералы, монеты и всякая всячина. На простых креслах подушка, под креслами для ног сидевшего- другая.
– У стены еще стол, на котором Гете писал стоя; он наполнен черновыми бумагами; многие из них диктованы Гете секретарю его. Мне позволили взять три лоскутка с помарками и с исправлениями рукою Гете: сии лоскутки в числе драгоценнейших моих аутографов и хранятся с письмами Шатобриана, Александра Гумбольдта, Баланша, Кювье, Бонштетена, Иоанна Мюллера, Шлецера, Вальтера Скотта и проч. В альбуме нашел я имена посетителей этой святыни и русские стихи к Гете:
Вот храм, где гений жил, где музы ликовали
И грации цветы так щедро рассыпали.
Послушный сердцу одному,
Страны далекой житель,
Войдя в твою обитель,
Бросает сей цветок к бессмертному венцу.
В. Э. {2}
В этом же альбуме отыскал я несколько милых мне имен: 25 августа 1833 был здесь и Жуковский.
В этом кабинете висят два слепка с портрета Наполеона. Мюллер рассказал мне историю одного из них. Сын Гете был страстный энтузиаст Наполеона; он сбирал все его портреты и в 1815 году купил и принес к отцу и этот слепок. Гете повесил его в своем кабинете: в день лейпцигской битвы этот слепок сам собою упал со стены и расшибся. Гете снова повесил его на стене, надписал на нем следующий стих из Лукановой "Фарсалии" - с переменою одного только слова.
Scilicet immenso superest ex nomine multum.
(В оригинале nihil). {3}
Гете не хотел всего отнять у Наполеона, который все отнимал у других.
Мы вошли в спальню Гете, это не комната, а каморка или чулан с одним окном. Здесь его кровать, без занавеса, и кресла с подушкой, на коей он скончался. Ветхое одеяло, коего Гете не хотел заменить другим, накрывает постель его. Вид из этой спальни, как и из кабинета, в сад.
– До самой кончины Гете был в памяти, незадолго перед кончиной, заметив, что в кабинете его окна были полузавешены, он сказал своим приближенным: "Licht, mehr Licht". Это были последние слова его и как бы завет великого просветителя Германии - потомству!
Кончина Гете напоминает и другую, также в Веймаре, и последние слова его современника, Гердера. Поэт-историк, в тоске смертной, сказал плачущему сыну: "Gieb mir einen grossen Gedanken, dafi ich mich erquicke". (Освежи меня великою мыслию). Гердер в сию великую минуту признавал господство мысли над тлением.
– Просьба умирающего отца к сыну была и символом веры его в бессмертие: он исповедовал его, когда уже дух его парил к своему источнику.
В другой раз, также уже в минуты борения со смертию, Гете, увидев на полу записку, упавшую со стола его, сказал с жаром: "Поднимите, это записка, это рука Шиллера! Как можно ронять ее!". Казалось, что душа его
В верхнем кабинете Гете, который можно назвать музеем, перебирали мы собрание писем его корреспондентов: между ними письма Вальтера Скотта, Байрона. Я списал письмо первого от 9 июля 1827 года; я слыхал о нем (в 1828 году) от самого Вальтера Скотта, когда он мне рассказывал историю своего заочного знакомства с Гете. {Однажды добродушный и гостеприимный хозяин Абботсфорда показывал мне мраморный бюст, подаренный ему Байроном, стоявший в его библиотеке на деревянном пьедестале, внутри коего хранилась прежде его переписка с знаменитыми современниками. Дочь В. Скотта подошла ко мне и просила не спрашивать у отца ее о бумагах, в пьедестале хранящихся. "Воспоминание о них, - сказала она, - огорчит батюшку, ибо один из посетителей, коему также показывал он свои сокровища, украл из пьедестала - письма Байрона!". А. Т.}
Гете любил собирать и в свободное время иногда пересматривать портреты своих приятелей: в портфеле нашли мы более 200.
– Я заказал любимому его живописцу списать портрет сына Гете, для К. В‹яземского›. В другом портфеле собственноручные рисунки Гете карандашом (другое сходство с нашим Ж‹уковским›). Большею частию ландшафты, виды тех мест, кои ему нравились в его странствии по Германии и Италии. Тут и дерево, нарисованное для Гете нашим воином-живописцем Рейтером: он часто любовался им.
Кабинет Гете дает некоторое понятие о всеобъемлющем его гении, о его разнородных занятиях и вкусах. Нумизматика была одною из любимых наук его, и вы видите редкое собрание древних и новых монет (одной шведской королевы Христины более 20). Все сии сокровища в самых простых ящиках. {В другое время опишу вам семь кабинетов Кювье, кои он сам мне показывал в Париже. Почти для каждой отрасли человеческих познаний особый кабинет, истинный храм наук - и в каждом особая библиотека, особые ландкарты, собрания орудий, произведений земли и глубины морской, так что универсальный гений испытателя и историка природы и собратий его - Кювье был секретарем Академии и, следовательно, биографом академиков, имел под рукою и перед глазами все материалы для совершения бессмертных трудов своих, необъятных, как сама природа. А. Т. {4}}
Город Франкфурт (на Майне), место рождения Гете, поднес ему лавровый венок из золота; к нему приложен был лишний, особый листочек, не приделанный к венку: этот листочек был эмблемою надежды на новое произведение Гете, тогда еще полного жизни. Другой подарок города Франкфурта был кубок серебряный, и при нем 48 бутылок вина - ровесника Гете. На сем кубке стихи его. Кубок сей поднесен Гете в 1819 году, когда ему минуло 70 лет.
Вместе с сими дарами от соотчичей видели мы и прекрасно выработанную печать из зеленого камня, на коем вырезана змея кольцом с немецкой надписью, выражающею характер Гетевой деятельности: "Ohne Rast, sonder Hast". "Августа 28, 1831 г." (день рождения Гете). На ручке вырезаны розы - символ Англии, дубовый венок - эмблема Германии, и вокруг:
From friends in England
To the German master.
В числе признавших Гете своим наставником имена Томаса Мура, певца "Ирландских мелодий", Саути-лауреата, Вортсворта, простотою возвышенного, Вальтера Скотта - некогда the great unknown - и знатнейших издателей разных "Reviews".
Подарок сей получил Гете в 1831 году от 19 друзей в Англии (а не от 15 только, как сказано в самом акте) при следующем письме, которое здесь прилагается.
В альбуме Гете к именам посетителей присоединил я и свое и написал на память четыре стиха переводчика "Вертера", покойного брата Андрея, на 16-летнем возрасте им к портрету Гете написанные: