Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
Но могло и не повезти. Сердце стучало быстро, но гнало по венам почему-то не горячую кровь, а стылую воду. Застывая, лишние эмоции рушились – вместо зачатков паники и растерянности в неё втекало хладнокровие.
Югао сенсор, но не лучший. Девушка не отличила б двух обладателей чакры огня друг от друга, не нашла б иглу джинчурики, когда не вырывается демон, в стоге сена других шиноби. Однако она помнила изуродованные местами холодом края ран Хаяте, и теперь, не ища, наткнулась на убийцу сама.
Посмел явиться, смотрит на неё, ждёт… Скорее всего, это из Звука – от Орочимару можно ждать чего угодно,
Но Узуки не собиралась выяснять и копаться. «Ошибка за ошибкой, недостойна быть АНБУ», – стучало молоточками в голове, пока она снимала с себя маску. Упав на землю, та треснула. Убийца, удивившись, опустил меч. Югао уже заметила, что одна его нога провалилась в доски и каменное крошево. Есть шанс нанести рану сразу, хотя он был больше в самом начале, до того, как она стала медлить.
Девушка хотела смотреть в глаза этому человеку. Увидеть, как они гаснут, предсмертный ужас и чтобы последним, что он увидит было б лицо Югао. За Хаяте.
Хотя Хаяте не одобрил бы.
Враг выпрямился, плащ лёг по фигуре – либо худая женщина, либо совсем юноша. Прячет лицо. Ну, убьёт и увидит.
Хината колебалась. Правильное решение – убежать немедленно; нога не застряла, в крайнем случае, она легко взлетит. Но тёмный, утопленный решимостью и глубоким горем, взгляд женщины словно пригвоздил её к земле.
– Ты убил моего жениха. Я плохая куноичи, знаю. Я не заслужила эту маску, – сухо произнесла Узуки; со смертью возлюбленного на многое стало всё равно, даже на то, что даёт возможность напасть. Но драгоценные мгновения тратились лишь на её слова, которыми Югао хотела внести чёткую и холодную ясность. – Я тебя убью.
Сухо, спокойно. Так и надо.
Кольнуло в сердце тем же предчувствием. Хината рухнула вертикально вниз, уходя от удара клона, всё это время подкрадывающегося к ней со спины, и взмахнула рукой. Клинок прошёл через оставшуюся деревянную опору, словно сквозь масло, и балка рухнула на голову не успевшей увернуться копии. Хьюга, перекатившись, прыгнула вверх, почти дала сформироваться крыльям – всего на взмах, так как оттолкнуться нормально было не отчего – и в воздухе активировала Бьякуган. Истерзанные напряжением вены заныли; девочка только-только хотела дать глазам отдых.
Непонимание дало подпитку страху. Каждая клеточка пропиталась им, и Хината ощутила вдруг, что вместо пут все чувства обострились. Ново, странно, неправильно – её страх другой, её страх заставлял руки дрожать и забывать результаты тренировок; из-за него Хьюга плакала от ужаса после первой серьёзной миссии, тихо и тайно, прячась от команды. А сейчас он вдруг наполнил силой и шептал сладко: «Тебя хотят убить. Очень хотят. Но ты же не хочешь? Не хочешь быть гниющим телом в сырой земле, и чтобы твою плоть жрали черви?»
На секунду тьма затмила взгляд. Ужас пронзил, ужас заставил её ударить клинком так, что рассеклась это проклятая земля – промахнулась, сила атаки ушла мимо. Югао увернулась с трудом, выронив меч – её едва не смело с ног энергией чужой чакры, – и метнула кунай в ответ:
Кажется, это будет труднее, чем она думала. С другой стороны, этот шиноби убил Хаяте – далеко не слабого. Женщина быстро подняла клинок; дальше ошибки непростительны, хоть и не знала Узуки, что враг уже пришёл в себя и всё ещё не разумеет, за что обрушилась месть и страсть смерти.
И напала вновь первой.
– Ты вовремя! – крикнул Шукаку, и Гаара поморщился, так как старший тануки не рассчитал и почти оглушил его. Они стояли спина к спине, и песок кружился вокруг них общим потоком, огораживая от обезумевших шиноби Звука: они не знали, что предала не Суна, а Гаара, и жаждали мести.
В любом случае, ниндзя направили силы в нужное, хоть и бессмысленное русло. Шукаку взмахнул рукой и развернулся, Собаку зеркально повторил за ним, не оставляя открытыми тылы. Песок сверху обрушился на одного из противников и превратил его в месиво костей и мяса. Гаара увёл эту порцию в бутыль – кровь давала силы, кровь они не тратили, а его перестали осуждать за подобную силу. Поэтому Собаку не испытывал ни кровожадности, так как передал право атаковать напарнику, ни отвращения.
Разве что старался быть внимательным, ведь у текучего песка находилось сотни новых применений, помимо техники песчаного гроба.
Однако Шукаку не лукавил. Сотни сандалий и огонь так и не разросшегося пожара, превратили и без того малое количество песка в селении в почти невозможный к использованию мусор, точнее, тануки после арены не хватало на него концентрации. Запас он, к сожалению, благополучно истратил на то, чтобы с рекомой арены смыться неузнанным.
А с «Гаары» никто потом не спросит, что и как – приказы «Казекаге» и их исполнение станут никому не нужны, как только Суна будет знать о судьбе своего правителя.
– Где Хината? – спросил Шукаку.
Бой практически не мешал переговариваться: никого особенного им не попалось. Людей с водной чакрой, к счастью, тоже.
– Она позволила, – негромко, пригибаясь от куная; нечего защите тратиться, раз уж работает она сейчас на двоих.
Этот был особенный, они не заметили его. Метнувшись с крыши, шиноби надеялся, что сверху защиты нет. Короткое копьё заменяло ему руку и, не заблуждайся он, атака задела б, по крайней мере, одного из тануки, так как Гаара и Шукаку были заняты другими. Но песок загородил их; напарники одновременно сжали древко копья и потянули в стороны, ломая его. Шиноби потерял секундное равновесие, и песок поглотил и его тоже.
Красноватый, Собаку дал утечь в бутыль и ему. Впервые подумалось, что, возможно, изнутри калебас бурый.
– Мы неплохо сработались, – заметил Гаара вслух.
– Ха! – Шукаку кулаком бесхитростно отбросил совсем юного мальчишку. – Вместе мы с тобой пол-Суны с землёй ровняли.
Младший тануки поморщился. Воспоминание ему не понравилось, а Шукаку разошёлся во время боя, бил в кровь и жадно следил за тёмно-алыми брызгами. Краем глаза Собаку заметил знакомые татуировки. Баки сражался неподалёку и готов был убить куноичи Листа – взаимно, говоря честно, но большинство людей Ото уже действовали по принципу «все против всех», и группа из четырёх человек вклинилась между ними. Ещё по трое подкрадывались сзади, а Гаара сам не понял, как это заметил.