Хроники Кадуола
Шрифт:
Глоуэн засунул брошюру за пазуху и присоединился к Керди, возбужденно стучавшему пальцем по плакату на стене: «Они приехали, они в городе! «Лицедеи»! Нужно сейчас же их найти! Смотри! Вот их фотографии! Вот Арлес, а здесь Глостор и Мэлори, и Фавлисса, и Маллин, и Дорре! Все тут, я всех знаю! А вот и сам Флоресте! Старый добрый Флоресте!»
«То есть жадный старый хрыч Флоресте? В последний раз ты его, кажется, так называл?»
«Неважно! Невероятное совпадение! Как раз, когда все уже, казалось бы, пошло прахом, такое чудо!»
Глоуэн рассмотрел плакат — помимо
«Тогда нужно ехать в Дайамонте! Больше ничего не нужно! Представь себе, как они удивятся, нас увидев! Какую пирушку мы им всем закатим!»
«Керди, подойди сюда, пожалуйста, — Глоуэн отвел сразу нахмурившегося Керди подальше от плаката. — Слушай внимательно, очень внимательно — чтобы мне не пришлось повторять. Мы не поедем к «Лицедеям» ни в Дайамонте, ни куда-либо в другое место. Завтра я еду на Поганый мыс, чтобы узнать что-нибудь про Сибиллу — на космодроме Араминты она указала Поганый мыс как место своего жительства. Это может оказаться рискованным предприятием, если другие послушницы семинарии напоминают характером Сибиллу. Поэтому я хочу, чтобы ты оставался в отеле, в своем номере или в фойе. Я не ожидаю больших неприятностей, но если я не вернусь завтра вечером, ты должен связаться с командором Плоком из МСБР и сообщить об этом. Это достаточно понятно?»
Керди с тоской смотрел на плакат: «Понятно-то понятно, только...»
«Никаких «только». Если все будет хорошо, мы вылетим домой послезавтра, на борту «Камульке». Когда «Лицедеи» вернутся на станцию Араминта, ты сможешь видеться с ними каждый день. Но не теперь. Это не подлежит обсуждению. Пойдем, мне нужно купить билет. Кроме того, я хотел задать несколько вопросов заведующему».
Окошко кассы уже открылось. Глоуэн приобрел билет «туда и обратно» до Поганого мыса, после чего спросил барышню в окошке: «Как зовут заведующего?»
«Арно Рорп. Он в конторе — видите дверь в стене?»
Глоуэн подошел к конторе. Дверь была открыта, и Глоуэн зашел внутрь. За столом сидел тощий обходительный господин средних лет, с гладкой, безукоризненно причесанной искусственно-седой шевелюрой и еще более безукоризненно подстриженными усами. Глоуэн представился, продемонстрировал брошюру «Верх блаженства» и спросил, каким образом она попала в бюро путешествий «Искусства и балет Ойкумены».
Глядя на брошюру, Арно Рорп слегка покривился: «Честно говоря, мы обычно не распространяем материалы такого типа. Но — увы! — меня уговорили. По сути дела, этот рисунок немногим смелее, чем многие наши плакаты, иллюстрирующие похождения Зонка».
«Сколько таких брошюр вы получили?»
«Три дюжины. Большинство уже разобрали — люди любопытны, знаете ли. Но желающих принять участие в этих экскурсиях оказалось немного, причем все они, надо сказать, самого неожиданного происхождения».
«Зубениты?»
«Именно так. Откуда вы знаете? Ах да, экскурсии проводятся на Кадуоле».
«Больше не проводятся, — поправил Глоуэн. — Кто первоначально предложил вам рекламировать эти экскурсии?»
«Как же, очень хорошо помню. Привлекающая внимание молодая особа, инопланетной выделки не высшего сорта — если вы меня правильно понимаете».
«Она сообщила, как ее зовут?»
«Она представляла концерн «Огмо»; никакими другими сведениями она не поделилась».
«К вам приходил кто-нибудь еще из концерна «Огмо» или по поручению этого концерна? Мужчина, например?»
«Нет, никого не было».
«Взгляните вместе со мной на один из плакатов в вашем зале ожидания, если вас не затруднит», — Глоуэн провел Арно Рорпа к плакату, рекламировавшему выступления Флоресте и его «Лицедеев».
«Ах да, — кивнул Рорп, заложив руки за спину. — «Лицедеи». У них очень милые спектакли, очень милые».
«Посмотрите на эти фотографии внимательно, — попросил Глоуэн. — Ни одно из этих лиц вам не знакомо?»
«Да-да! — обрадовался Рорп. — Как странно! Вот эта молодая особа принесла мне брошюры». Пригнувшись к плакату, он близоруко прищурился: «Друзилла. Вот как, оказывается, ее зовут!»
Глоуэн снял плакат со стены: «Я хочу, чтобы вы подписались на ее фотографии. А здесь, где есть пустое место, напишите: «Моя подпись обозначает лицо, распространявшее брошюры «Верх блаженства». И подпишитесь снова».
«Гм. И что меня ожидает, если я это сделаю? Вызовы в суд, гневные письма, телесные наказания, каторжный труд?»
«Ничего подобного. Но если вы откажетесь сотрудничать с полицией, вас действительно ждут крупные неприятности».
Арно Рорп покривился: «Ну зачем же так говорить». Он подписался на плакате и сделал требуемую надпись.
«Скорее всего, вы об этом деле больше никогда не услышите, — успокоил заведующего Глоуэн. — Тем временем, однако, никому ничего не говорите о моих розысках — особенно этой молодой особе, если она снова появится».
«Как вам будет угодно».
Глоуэн и Керди направились на другую сторону площади, в отель. Огромный неяркий диск звезды Зонка уже наполовину пожелтел, спускаясь к западному горизонту. «Свет этой звезды действительно отличается каким-то любопытным качеством», — подумал Глоуэн. Бледный и мягкий, свет этот в то же время казался способным огибать углы и затекать в трещины. Кроме того, под этим светом яркие цвета чуть бледнели, но он выделял темные оттенки — темно-бордовые, темно-коричневые, темно-зеленые и иссиня-черные, а тени становились чернее черного.
Керди не проявлял ни малейшей склонности к разговору; покосившись на него, Глоуэн заметил, что лицо напарника напряглось и стало жестким, будто рубленым.
«У концерна «Огмо» наконец появилось имя», — сообщил Глоуэн.
Керди невыразительно хмыкнул.
«Не могу сказать, что я удивлен, — продолжал Глоуэн. — У меня давно было чувство, что события развиваются в этом направлении».
«Разумеется, — безразлично сказал Керди. — Я думал, ты знал с самого начала».
«Неужели?»