Хроники Кадуола
Шрифт:
«Гм. Да, пожалуй. Подожди-ка минутку, я загляну в каталог. Мы разыщем этого торговца».
Уэйнесс ждала. Прошла минута, другая. Лицо Пири Тамма снова появилось на экране: «Альцид Ксантиф — так его зовут. Указан только его коммерческий адрес: улица Мальтуса 26, Старый Порт, Триест. Он зарегистрирован как торговец редкостями, снадобьями и талисманами — то есть, в сущности, всем, что попадается под руку».
Уэйнесс записала адрес: «Я хотела бы избавиться от ощущения, что за мной следят».
«Ха! Вполне возможно, что за тобой действительно следят — и этим объясняется твое ощущение».
Уэйнесс невесело рассмеялась: «Я никого не замечаю. Мне просто чудятся, наверное, разные вещи — темные фигуры, отступающие в тени, когда
«Не думаю, — нахмурился Пири Тамм. — У тебя есть все основания нервничать».
«Я себе говорю то же самое. Но это мало утешает. Кажется, я предпочла бы, чтобы у меня был невроз, но чтобы мне на самом деле было нечего бояться».
«От слежки с применением некоторых методов трудно избавиться, — заметил Пири Тамм. — Микроскопический передатчик может генерировать короткие кодированные сигналы, выдающие твое местонахождение…» Престарелый секретарь Общества натуралистов порекомендовал несколько способов обнаружения и уничтожения шпионской электроники. «Так же как специалисты по телефонной связи, однако, я ничего не могу гарантировать», — закончил он.
«Я сделаю все возможное, — пообещала Уэйнесс. — До свидания, дядюшка Пири».
Вечером Уэйнесс приняла ванну, тщательно вымыла волосы и начисто выскоблила туфли, наплечную сумку и чемодан, чтобы удалить любые следы радиоактивного вещества, которым ее могли пометить. Она выстирала плащ и другую одежду, проверяя, не закреплен ли миниатюрный передатчик где-нибудь под воротником или на подкладке.
Утром она применила все приемы, перечисленные Пири Таммом, и даже некоторые процедуры, изобретенные ею самостоятельно, чтобы исключить всякую возможность незаметной слежки, после чего отправилась в Триест подземным поездом на магнитной подушке.
В полдень она прибыла на центральный вокзал посреди Нового Триеста, к северу от Карсо — одного из немногих оставшихся на Древней Земле районов, где все еще преобладала архитектура в стиле «технической парадигмы», то есть расположенные в шахматном порядке прямоугольные блоки из бетона и стекла, отличавшиеся один от другого только номерами на плоских крышах. Этот стиль был впоследствии отвергнут почти на всей Земле — люди предпочитали менее абстрактные и не столь безжалостно эффективные методы строительства и проектирования.
От центрального вокзала Уэйнесс проехала пятнадцать километров на метро до станции Старый Триест — сооружения из ажурного чугунного литья и матово-зеленого стекла, занимавшего площадь в два гектара, заполненную переходами и пересадочными узлами, рынками, кафетериями и энергично спешащей толпой носильщиков, школьников, бродячих музыкантов, приезжих и уезжающих.
В киоске Уэйнесс купила карту и взяла ее с собой в кафе между прилавками торговок цветами. Закусывая мидиями под ярко-красным соусом, обильно приправленным чесноком и розмарином, она изучала планировку города. На обложке карты красовался следующий эпиграф:
«Желающему познать тайны Старого Триеста — а их немало! — приличествует подходить к ним с почтением и неторопливо, подобно благочестивому причетнику, приближающемуся к алтарю, а не толстяку, плюхающемуся в плавательный бассейн».
— Э. Беллор-Фокстехуде
Уэйнесс развернула карту и подумала в некотором замешательстве, что держит ее вверх ногами. Перевернув карту, она опять ничего не поняла — по-видимому, сначала она держала ее правильно. Повертев карту в руках, она нашла правильное положение, в котором Адриатическое море находилось справа. Несколько минут она разглядывала запутанный лабиринт разноцветных линий и многочисленных символов. Согласно пояснениям на врезке, они обозначали улицы, магистральные и соединительные каналы, второстепенные водные пути, переулки, мосты, специальные пешие переходы, скверы, площади, прогулочные бульвары и важнейшие достопримечательности. Наименования были напечатаны мелким шрифтом над линиями или под ними, причем возникало впечатление, что самым коротким переулкам присвоены самые длинные имена. Уэйнесс озадаченно смотрела то на один участок карты, то на другой, и уже собиралась вернуться к киоску и попросить схему попроще, когда заметила улицу Мальтуса, тянувшуюся параллельно западному берегу канала Бартоло Сеппи в районе Порто-Веккио.
Сложив карту, Уэйнесс осмотрелась по сторонам. В кафе не было коренастого бледного господина с черными усами и никто, по-видимому, не обращал на нее особого внимания. Она как можно незаметнее вышла из кафе, а затем из-под навеса станции, внезапно оказавшись под небом, затянутым серыми тучами; с моря дул пронизывающий холодный ветер.
Уэйнесс задержалась на полминуты, придерживая рукой юбку, норовившую раздуться, как парус, после чего подбежала к веренице такси и выбрала трехколесный автомобиль явно самого распространенного здесь типа. Показав водителю карту, она ткнула пальцем в улицу Мальтуса и объяснила, что хотела бы остановиться в гостинице где-нибудь поблизости. Таксист с уверенностью заявил: «Старый Порт — очаровательный район! Отвезу вас в отель «Сиренуза». Вам он понравится — там удобно и не слишком дорого».
Уэйнесс забралась в машину, и они помчались по Старому Триесту — городу единственному в своем роде, построенному наполовину на узкой косе под каменистыми холмами и наполовину на сваях, вбитых в дно Адриатического моря. Везде виднелась черная вода каналов, омывающая фундаменты домов с высокими узкими фасадами. «Темный, загадочный город», — подумала Уэйнесс.
Трехколесный экипаж то и дело кренился, поворачивая то налево, то направо, и проносился вверх и вниз по горбатым мостикам; они выехали на Далматинскую площадь по улице Кондотьеров и продолжили путь по улице Страда. Уэйнесс не могла проследить маршрут по карте — если водитель добавил два или три лишних километра по счетчику, у нее не было никакой возможности это проверить. Наконец такси свернуло на улицу Северин, пересекло канал Флакко по мосту Фиделиуса и углубилось в район извилистых каналов и зигзагообразных улочек, полузакрытых крышами и балконами всевозможных форм и очертаний, наклоненными под всевозможными углами. Таков был Старый Порт — Порто-Веккио, примыкавший к самым причалам. Ночью здесь царила тишина; днем здесь не было прохода от толпы местных жителей и туристов, спешившей то в одном, то в другом направлении подобно приливу и отливу.
Вдоль канала Бартоло Сеппи расположился бульвар Десяти Пантологов, пестрящий вывесками многочисленных бистро и кафе, перемежавшихся прилавками торговцев цветами, жареными мидиями и жареным картофелем в бумажных кульках. В боковых улочках владельцы маленьких темных лавок предлагали специфический товар: редкости, инкунабулы, сувениры, инопланетные артефакты, редкое старинное оружие и музыкальные инструменты, настроенные в известных и неслыханных ладах. В некоторых заведениях продавались исключительно головоломки, криптографические материалы и надписи на нерасшифрованных или неизвестных языках; в других торговали монетами, стеклянными насекомыми, автографами и минералами, добытыми в недрах потухших звезд. Здесь можно было купить коллекционные куклы в костюмах различных эпох и народов, а также искусно запрограммированные куклы, исполнявшие те или иные роли, как вполне приличные, так и совершенно непристойные. На прилавках торговцев специями рекламировались самые любопытные приправы и духи, экстракты и эссенции; в кондитерских можно было найти пирожные и конфеты, недоступные ни в одном другом городе Земли, а также сухофрукты, сиропы и цукаты. В витринах множества небольших магазинов красовались модели кораблей, древних поездов и автомобилей; другие обслуживали исключительно любителей собирать модели звездолетов.