Хроники Кадуола
Шрифт:
Глоуэн передал ему небольшую пачку документов: «Вот мои удостоверения и лицензии».
Джулиан скептически просмотрел бумаги: «Гм. Трудно что-либо сказать. Ну что ж, мы летим в приют под Бредовой горой или нет?»
«Полет будет продолжаться примерно четыре часа. Это не скоростной летательный аппарат, но он вполне подходит для экскурсий такого рода».
Джулиан Бохост больше не возражал. Он забрался в салон автолета, где уже сидели Майло и Уэйнесс. Глоуэн задержался, чтобы обменяться парой слов с Чилке: «Ваш приговор?»
«Задирает нос».
«Это очевидно. Ну ладно, мы поехали». Глоуэн забрался в кресло пилота, окруженное приборами управления. Прикоснувшись к нескольким кнопкам, он слегка передвинул рычаг подъемника — автолет взмыл в воздух.
Под ними раскинулись пологие холмы предгорий Мальдуна. Холмы и виноградники анклава Араминты сменились первой нетронутой заповедной территорией — приятными зелеными лугами среди пролесков темно-синей алломброзы. Вскоре они уже летели над извилинами тянувшейся с севера реки Тван-Тиволь, впадавшей в Промозглую топь, источник двух других рек, Уонна и Льюра. Здесь, в обширной болотистой низине, преобладали пруды и старицы, темно-зеленые травяные и мшистые трясины, лиловатые по краям и перемежающиеся зарослями кустарника-бальвуна, высокими светлыми пучками дьюкасского остролиста и редкими мрачноватыми остовами скелетных деревьев.
Сирена сияла в безоблачном глубоко-синем небе. «Если кому-нибудь это интересно, — нарушил молчание Глоуэн, — на всем пути нас ожидает хорошая погода. Кроме того, если верить метеорологам, под Бредовой горой тоже солнечный день, и не заметно никаких признаков банджей». [26]
Джулиан попробовал пошутить: «В таком случае кровопролитие не состоится, и туристам, несомненно, возместят расходы».
«Не думаю», — вежливо ответил Глоуэн.
«Поэтому это место и называется Бредовой горой», — прибавил Майло.
26
Банджи — одна из множества пород мандорилов, населявших Кадуол до прибытия человека. Типичный бандж — грузное двуногое существо, карикатурно человекоподобное. Бандж покрыт хитиновой броней, черной у взрослых самцов, и ростом достигает почти трех метров. Вся голова его, кроме передней костной пластины со зрительной прорезью, покрыта жесткой черной шерстью.
Банджи достопримечательны во многих отношениях. Они начинают жизнь бесполыми, к шести годам становятся самками, а к шестнадцати годам превращаются в самцов, после чего непрерывно растут, набирая вес и становясь все агрессивнее — до тех пор, пока, в конечном счете, не погибают в битве.
Банджи общаются на языке, не поддающемся самым хитроумным методам смыслового анализа, применяемым ойкуменическими лингвистами. Банджи изготовляют инструменты и оружие, в которых можно заметить признаки неких эстетических предпочтений, остающихся, так же, как и язык банджей, полной загадкой для человеческого восприятия.
Банджи неукротимы, но, несмотря на межплеменную агрессивность, обычно не проявляют никакого стремления к нападению на людей. Они полностью осознают присутствие туристов, толпящихся на террасе приюта под Бредовой горой в то время, как полчища банджей маршируют внизу по долине, но не обращают на зрителей никакого внимания. Неосторожные туристы иногда приближаются к орде вооруженных банджей или даже к полю битвы, чтобы сделать захватывающие снимки. Ободренные явным равнодушием банджей, туристы подходят на пару шагов, потом еще на шаг — и в какой-то момент переступают невидимую черту так называемой «зоны реакции», после чего банджи расправляются с ними быстро и безжалостно.
«А почему оно, действительно, так называется?» — поинтересовалась Уэйнесс.
«Наименование, несомненно, объясняется тем, что в этом районе регулярно происходят битвы банджей, — наставительно произнес Джулиан Бохост. — Полная бесполезность — бредовое безумие, если хотите — этих кровопролитий давно вызывает возмущение, по меньшей мере среди активистов ЖМО. Если мой план целесообразен и будет осуществлен, Бредовую гору можно будет переименовать в Мирную гору или Полюбовную гору, что-нибудь в этом роде».
«А если план окажется неосуществимым, что тогда?» — спросила Уэйнесс.
«Тогда гору торжественно переименуют в пик Бредового Идеализма Джулиана Бохоста», — отозвался Майло.
Джулиан печально покачал головой: «Вы все шутки шутите. Но в конце концов вы увидите, что отшутиться от прогресса невозможно — ЖМО возьмет верх!»
«Давайте хотя бы с утра не говорить о политике! — взмолилась Уэйнесс. — Глоуэн, по долгу службы ты обязан все знать. Почему Бредовую гору так называют?»
«Служба тут ни при чем, но я, кажется, знаю, в чем дело, — сказал Глоуэн. — На старых картах та же возвышенность называется «горой Стефана Тоза». Но около двухсот лет тому назад влиятельный турист-натуралист, пораженный открывшимся зрелищем, стал именовать ее Бредовой горой, и название прижилось».
«А чем был так поражен этот турист?»
«Я покажу, когда мы прилетим».
«Это скандал, о котором стыдно говорить? — спросила Уэйнесс. — Или приятная неожиданность?»
«А может быть, и то и другое?» — прибавил Майло.
«Ты мгновенно придумываешь логические конструкции, превосходящие всякое понимание, — заметила брату Уэйнесс. — Я не могу даже представить себе ситуацию, удовлетворяющую обоим условиям».
«Поживем — увидим. Глоуэн явно готовит нам сюрприз».
«Не сомневаюсь. Глоуэн любит говорить загадочными недоговорками. Джулиан, ты так не считаешь?»
«Я думаю о совсем других вещах, моя дорогая».
Уэйнесс повернулась к Глоуэну: «Расскажи нам о битвах. Ты их видел?»
«Пару раз. Находясь в Бредовом приюте, их трудно не заметить».
«Что там происходит? Они такие страшные, как представляет себе Джулиан?»
«Битвы банджей — захватывающие зрелища, хотя в некоторых отношениях отталкивающие».
Джулиан иронически хмыкнул: «Хотел бы я знать, в каких отношениях их нельзя назвать отталкивающими!»
«Впечатление отвратительной жестокости, возникающее у наблюдателей — ошибочное антропоцентрическое истолкование. Банджи, судя по всему, смотрят на вещи по другому».
«В это трудно поверить».
«Если бы они не хотели драться, то не дрались бы. Это проще простого».
Джулиан вынул из кармана рекламную брошюру: «Послушайте, что говорится в статье «Под Бредовой горой»:
«Битвы банджей — в высшей степени драматические и колоритные события; к счастью, теперь туристам предоставляется возможность их увидеть.
Предупреждаем щепетильных! Эти массовые кровопролития потрясают бешеной, чудовищной жестокостью. Долина наполняется криками и воплями, трубные победные возгласы смешиваются с мучительными стонами побежденных. Не знающие усталости и страха бойцы соревнуются в мастерском владении грозными инструментами смерти. Они рубят и бьют наотмашь, крушат черепа и протыкают торакальные пластины — никто никого не щадит, никто не просит пощады.
У человека, наблюдающего за побоищем банджей, остается неизгладимое воспоминание, богатое доисторической символикой. Происходящее пробуждает к жизни древние эмоциональные архетипы, которым нет названия на языке современного обитателя Ойкумены. Качество этого зрелища не вызывает сомнений, цветовая гамма неповторима: зловещие пятна багровой крови на траве, мерцание черной брони и шлемов, едко-голубые и ядовито-зеленые тона нагрудных пластин.
Вся атмосфера под Бредовой горой насыщена ощущением величественной и трагической силы судьбы...» и так далее в том же духе».
«Очень живо написано! — заметил Глоуэн. — Не сравнить с сухим текстом официального путеводителя, где о битвах едва упоминается».
«Тем не менее, это фактически достоверное описание?»
«Не совсем. Воплей и стонов не так уж много, банджи скорее хрюкают, булькают и издают звуки, похожие на громкую отрыжку. Самки и детеныши проходят рядом и совершенно не интересуются побоищем, причем их никто никогда не трогает. Тем не менее, невозможно отрицать, что самцы увлекаются и нередко рубят на куски побежденных противников».