Хроники Обетованного. Осиновая корона
Шрифт:
Есть ли она, эта единая истина?
Может, профессор просто неточно выразился? Наверное, мне не стоило перебивать...
Какое-то время мы проспорили. Потом он разозлился, свернул свиток и прорычал, что занятие окончено. Именно прорычал: примерно такие звуки издают псы дяди Горо на охоте, когда затравят лису.
Я должна спуститься к ужину. Только бы профессор не пожаловался маме! Иначе она поймёт, что ошиблась, когда обвиняла меня в молчаливости.
Запись двадцать шестая
Осень наконец-то выглядит так,
Бриан больше не разговаривает и не шутит со мной - только кланяется при встрече. Пускай, если ему так лучше.
Всё-таки жаль, что тётя Алисия не смогла приехать на праздник урожая. Я очень её ждала. Но мама, кажется, обрадовалась. Я долго боялась записать это - запишу теперь: мама не любит тётю Алисию и недолюбливает дядю Горо. Вряд ли я когда-нибудь отважусь спросить, почему.
Возможно, есть какие-нибудь давние причины, и я просто не знаю о них?..
Дядя опять много пьёт и пропадает на охоте. Дедушка сердится: называет его Гордигером вместо Горо и снова грозится женить. Позавчера дядя подстрелил лань, и мать Бри приготовила оленину под соусом. Было вполне вкусно, но дедушка всё равно жаловался - что куски чересчур жёсткие для него и няни Виллы, что добавлено слишком много миншийских специй... "Значит, остатки я скормлю собакам Горо, милорд, - со злой улыбкой сказала мама, когда начали убирать со стола.
– Думаю, не стоит даже нести их Дарету, если для Вас мясо жестковато... Ему всё труднее справляться с твёрдой едой".
Мне хотелось зажать уши и спрятаться. Неужели отцу действительно хуже?.. Я пыталась поймать взгляд мамы, но она не смотрела на меня.
У дедушки покраснел кончик носа. Он разошёлся и принялся кричать, что всё это вздор, что его сын - настоящий Тоури, и здоровье у него рыцарское; что мама и лекари, которых она приглашает, плохо ухаживают за отцом, и лишь поэтому он слабеет... Дядя Горо вскочил, опрокинул свой стул и молча вышел из зала. Сапогами он громыхал так, что мне стало страшно.
Мама мило улыбнулась дедушке, подошла к нему, и тогда... Да, всё-таки запишу: тогда он уткнулся ей в живот и расплакался. "Мора, девочка моя! Мора, зачем боги оставили нас?" - повторял он между всхлипами.
Я убежала, не дожидаясь момента, когда мама велит мне идти наверх. Кошмары были и в ту ночь, и в следующую.
Запись двадцать седьмая
Хуже не отцу, а дедушке. Хотя, может быть, отцу тоже: я не знаю, мама уже несколько дней не провожает меня к нему утром и вечером, как обычно... Дедушка кашляет и жалуется на сердце. Сегодня он весь день оставался у себя.
Снова льют дожди, и мне сильно не по себе. "Молись водной Льер, Уна, - сказала мне мама.
– Молись Льер и Шейизу, чтобы с лордом Гордигером всё обошлось".
Она выглядит спокойной и очаровательной, как всегда. Я не знаю, что думать.
Интересно: если Льер услышит молитву, ливни станут ещё шумнее?..
Эльда, младшая дочка конюха, спросила сегодня, поедем ли мы на ежегодную ярмарку в Меертон... Ярмарка. Я совершенно забыла об этом и долго смотрела на неё в упор, не понимая, о чём она.
Наверное, она посчитала меня дурой - меня, свою леди. Наверное, Бри считает точно так же.
Надо же, какая чушь лезет в голову.
Запись сорок вторая
Вчера прошли похороны, и я не могла ничего писать. Верю и не верю.
Мама пригласила из Академии по одному жрецу от храма каждого из четырёх богов. Дедушка, наверное, оскорбился бы, если бы явился кто-нибудь из храма Прародителя - для него это всегда было важно... Они приехали вчера: двое мужчин и две женщины, как полагается. Жрица Дарекры вовсе не такая старая и жуткая, как о них обычно говорят. Странно.
Было пасмурно, но сухо; всё прошло быстро. Дедушку положили не в древнюю усыпальницу в подземелье, а в склеп за ельником, к западу от замка. Каменная плита с его именем теперь - рядом с плитами бабушки, дяди Эйвира и дяди Мелдона. Мама сказала, что он так хотел.
На плите выдолблено: "Гордигер Тоури, лорд Кинбралана. Подданный короля Хавальда Альсунгского и наместника Велдакира. Да хранят боги память о нём".
Почему-то мне кажется, что ему бы это не понравилось. Не понравилось бы зваться подданным Альсунга и после смерти - даже если это действительно так... Разве всю жизнь он не служил королям Ти'арга?
Я пишу не о том, о чём нужно. Знаю.
Нужно писать хоть что-нибудь. Это успокаивает.
Четверо крестьян пронесли тело дедушки по кругу вокруг склепа. Няня Вилла и служанка мамы были плакальщицами: рыдали с подвываниями, и это звучало жутко. Затем жрецы прочитали молитвы. Его окропили водой в честь Льер, осыпали птичьим пухом в честь Эакана и землёй - в честь Дарекры. Жрец Шейиза чуть подпалил факелом его одежду и бороду. Его опустили в подготовленную могилу.
"Да хранят тебя боги, лорд Гордигер Тоури. Да оплачет тебя дождями Льер, да согреет тебя дыханием Шейиз, да разобьёт твои оковы Эакан, да упокоит тебя Дарекра . Замок Кинбралан тебя помнит ".
Почему именно оковы?.. Наверное, в древности это что-нибудь значило. В обряде не бывает случайных слов, правда?
На похоронах были только мы и семья Каннерти - наши ближайшие соседи с юга. Я слышала, что когда-то дедушка дружил со старым лордом Каннерти, до того, как прекратил выезжать из замка. Они привезли даже младшего в семье - Риарта, внука лорда. Он всего на два года старше меня, но ужасно задирает нос. Это сразу видно.
Кузина Ирма с родителями не смогла приехать. Зато тётя Алисия здесь. Она долго обнимала меня и плакала - было совестно, что я отчего-то не могу плакать вместе с ней. Мама не проронила ни слезинки. Она проследила, чтобы на носилках принесли отца; я видела, как он кусал губы от боли. Но не жаловался.