Хроники Ордена Церберов
Шрифт:
И вот теперь расседланные кони остывали после долгого пути, потники сохли на кустах, а мы готовили ночлег.
— Одеяла ускакали, — сказал Илиан, ломая через колено хворост для костра, когда мы обустраивали привал, — фураж тоже. Еда у нас, слава богам, есть, но вот беда, котелок тоже был на вьючных лошадях, так что кашу будешь грызть сырой. Надеюсь, твоя шутка всё ещё кажется тебе веселой, — удовлетворенно подвел он итог подсчетам потерь.
Чем был удовлетворен — неизвестно, потому что моя-то коняга перекусила на болоте чем проклятье послало, а вот его гнедому предстояло
Сам козёл!
Хлеб, сыр, вяленое мясо, вода из фляжек — и Камень отправился на боковую, благородно уступив мне дежурить в первую половину ночи.
Всхрапывали лошади: гнедой мирно спал, изредка разгоняя вечерний гнус хвостом, Коряжка сурово зыркал по сторонам.
Глодал поленья костер, изредка хрупая угольками, лягушки и сверчки пробовали голоса, из леса тянуло сыростью, а с болота тиной, последние закатные лучи мирно догорали, а я ощипывала хлебную горбушку, специально для этого сбереженную с ужина, время от времени отправляя в ночную тьму расходящийся кольцом поисковый импульс: сколько их уже было, таких посиделок на конском седле у костра в незнакомой ночи? Только раньше рядом дремал не Илиан Камень, а кто-то из наставников, натаскивающих щенка на дичь…
Ощущение наблюдения пришло, когда луна зависла где-то в районе полуночи.
Коснулось плечь, проскользило по хребту пером чужого внимания.
Выдернуло меня из мыслей о Логове, вернуло в незнакомый лес у чужого болота.
Неизвестный совершенно не скрывался, и будто красовался, а может, дразнился — и благо, что впервые я почувствовала это в акрополе, под защитой его стен, магии и оружия братьев!
Потому что не узнай я давешнего знакомца — сердце могло бы и не выдержать.
Да что там, оно и теперь так и норовило выскочить из груди!
Разозлившись и на себя, за испуг, и на ночного соглядатая, я всей силой вложилась в поиск, и он улетел во все стороны текучей водой, накрывая всё на своем пути: кони, камень, лес, какая-то мелкая пакость далеко в болоте…
Получилось хорошо: мне никогда раньше не удавалось накрыть поиском так много — и не не потерять в точности увиденного. Вот только не увидела я ни-че-го, ничего, что могло бы выдать того, кто смотрел на меня вторую ночь подряд неизвестно откуда.
Ну так же не бывает, Ведающий Тропы свидетелем! Если видят меня — должна видеть и я!
Я собрала силу и, сжав ее в тугой комок, снова погнала волну — получилось даже чуть дальше, чем в первый раз, пусть и менее четко. Но снова — ни следа чужой магии. Ни искорки, ни хвостика, за которую можно было бы ухватиться и дотянуться по следу заклинания до мага.
Нет, так дело не пойдет!
Давай еще раз, Танис!
Подобравшись, как перед прыжком в воду с крутого обрыва, я отправила поиск — и еще когда чары только сорвались в полет, поняла, что третий раз будет неудачным: неровно отпустила. Сейчас схлопнется и шлепнет по мне отдачей, чтобы знала, кулема криворукая!
Но в тот самый момент, когда заклинание достигло своего предела, и я уже видела, что вот-вот истончившиеся нить разойдется, кто-то подхватил мои чары.
Подхватил, расправил, вдохнул в них силу — да как так-то?! Этого же не может быть!
А чары полетели искрящейся, видной только в магическом зрении зеленой волной, разворачиваясь так далеко, как мне бы ни за что не удалось дотянуться. Накрыли собой весь болотный язык позади и кусок леса передо мной, дотянулись до стоянки церберов, замерли, давая рассмотреть: два спящих свертка, Ринко Батог на дежурстве — спасибо тебе, Ведающий Тропы, что вывел, не дал им сбиться с тропы!
Найдя взглядом лошадей, я торопливо их пересчитала: трое орденских, подседельных, и вьючные — отдельным стреноженным табунком — раз, два, три… пять! Хвала богам, все, а значит, и груз в порядке!
Поисковое заклинание еще постояло в этой точке, на пике силы, а потом схлопнулось.
С души будто свалился камень (не напарник, но тоже изрядного размера и тяжести) от того, что спутников миновали неприятности, которые могли приключиться с ними по моей милости.
Страха перед непрошенным гостем тоже больше не было — только досадливое желание начистить ему рыло, чтобы не лез куда не просят, и вел бы себя, как приличный человек, не подглядывая за девушками исподтишка!
...я, может, и сама всё, что надо, покажу!
Если аргус, конечно, не отправит меня к целителю — лечить скорбную голову. Но если отправит, я его, пожалуй, первая пойму.
Огрызок дежурства прошел спокойно: во мне поселилась прочная уверенность, что я вообще могла его проспать, появись какая-то пакость на подходе, соглядатай бы разбудил.
Но церберы, которые верят такой странной уверенности, долго не живут.
Илиану я о происшествии, крепко подумав, решила не говорить.
Он гораздо опытней меня как Око, и если шпион прицепится и к нему — он уж точно его почует и без меня.
А передавать ему сведения, которые не могу подтвердить ничем, кроме своих ощущений, я не буду. Всё равно не поверит.
Камень проснулся даже раньше, чем я прикоснулась к его плечу: чуткий сон — залог долгой жизни Клыка! Он принял у меня стражу, и я наконец-то смогла лечь, давая отдых усталому телу.
Седло под головой, один потник на земле, вторым укрыться, и... Коряжка, где ты там, собака рыжая?!
"Собака рыжая", бдительно несший со мной дозор всю первую половину ночи, смирился с тем, что ему не удастся удрать от неопытного Камня и вволю поколобродить по болоту, вздохнул, как умеют только лошади, со смирением и укором разом, и покладисто улегся, подставляя хозяйке теплую спину с той стороны, где хозяйку не грел костер.
Подобрал удобнее ноги, махнул пару раз хвостом, и затих.
Илиан
Танис разбудила меня ровно в два часа ночи, как и было уговорено. Буркнула невнятно, что дежурство прошло спокойно, и нырнула на нагретое мной место.